Издано с разрешения Olswanger Literary LLC от имени Vince Vawter
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Original title: Paperboy
Text copyright © 2013 by Vince Vawter
All rights reserved. Published in the United States by Delacorte Press, an imprint of Random House Children’s Books, a division of Random House, Inc., New York.
Published under the title “Paperboy”
Published by arrangement with Olswanger Literary LLC.
© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2021
⁂
Предисловие автора для российского издания
Читатели русскоязычного издания книги должны знать, что в ней сохранены особенности синтаксиса оригинального текста на английском языке. Paperboy был написан без использования запятых. Юный герой, ведущий повествование, понимает, что запятые указывают на паузы. Однако он осознает, что изнуряющее его заикание вынуждает его слишком часто останавливаться во время разговора – и против его воли. Именно поэтому он приходит к заключению, что написание текста без использования запятых приносит ему чувство освобождения.
Читатели также заметят, что диалоги оформлены не по правилам – без тире и кавычек. Я хотел, чтобы вы почувствовали: мальчик изливает свою душу, набирая этот текст на печатной машинке, совершенно не беспокоясь о правилах пунктуации.
Буквы «с-с-с», встречающиеся в тексте произведения, не используются для имитации заикания мальчика, а просто служат сигналом для читателя – «мальчик заикается в этот момент».
Отступления от общих правил повествования должны помочь читателям как можно лучше понять маленького заикающегося разносчика газет.
Я почему печатаю на машинке про ту драку с ножом? Потому что я не могу разговаривать.
Не заикаясь.
И еще я обещал Ма никому не рассказывать историю про ножик с желтой ручкой. Может Ма и скажет что печатать на машинке значит жульничать но мне надо видеть слова на бумаге. Я только тогда могу сказать наверняка что все было именно так как мне запомнилось. Словам на бумаге я доверяю больше чем словам в воздухе.
Я смешно говорю но это «смешно» не как у толстых поросят из мультиков. Я просто залипаю на каком-нибудь звуке и пытаюсь вытолкнуть слово. Иногда получается. А иногда лицо у меня краснеет я начинаю задыхаться да к тому же голова кружится. И ничего с этим не поделаешь. Можно только придумать другое слово или продолжать выталкивать из себя то первое.
Родители наняли специальную учительницу которая занимается со мной чтобы я правильно говорил. И она показала мне один приемчик. Называется «свисток». Если чувствуешь что вот-вот завязнешь на каком-нибудь слове надо чуть-чуть выдохнуть через рот. И когда я понимаю что вот сейчас упрусь в трудное слово то подбираюсь к нему не сразу. Сначала надо посвистеть-пошипеть.
С-с-с.
В одиннадцать лет лучше прослыть змеей чем тормозом.
Бывает что в школе я спотыкаюсь о целую кучу слов. Когда я в такие дни возвращаюсь домой то вставляю в пишущую машинку лист линованной бумаги – кто-то из отцовской конторы принес стопку а забрать забыл. Вот на нем я сейчас и печатаю. Выстукиваю слова от которых больше всего натерпелся за день. Пальцы сами знают где какие буквы и не нужно изобретать приемчики чтобы вытолкнуть слово наружу.
Мне нравится звук – с каким молоточки шлепают по черной ленте – потому что он всегда один и тот же. Я же никогда не знаю какие звуки выйдут из моего рта. Если вообще хоть какие-нибудь выйдут.
И еще. Я ненавижу запятые. Если можно обойтись без них – я их и не печатаю. Наш учитель литературы говорит: запятая означает что надо ненадолго остановиться. А я постоянно останавливаюсь хочу я того или нет. Причем надолго. Так что я стараюсь не печатать запятушек. Я лучше напечатаю квадриллион «и».
Я столько стучу на машинке что белые буквы на клавишах уже стираются. Но клавиша с запятой как новенькая. И пусть такой остается.
⁂
Ма приехала из Миссисипи в Мемфис когда мне было пять лет. Она стала жить с нами и приглядывать за мной. И одно я знаю точно: если бы не Ма дела у меня шли бы неважно.
Настоящее имя Ма – мисс Нелли Эвент. Мама сказала чтобы я называл ее мисс Нелли но у меня никак не получалось «мисс» а потом сразу «н». У меня выходило только «ма». А Ма такое имя вполне устраивало.
Ма говорила что мы хорошая пара. Сама она пишет неважно а вот у меня почерк просто загляденье. Тем более для такого бойца-огольца. Так Ма зовет меня – Боец-Оголец.
Ма – мой лучший друг. Но на бейсбольной площадке моим лучшим другом становится Рис. Его на самом деле зовут Крис.
Когда мы с ним познакомились в первый день третьего класса на его перчатке-ловушке было большими ровными буквами написано «Крис». Но мне пришлось прозвать его Рис. «Крис» у меня в тот день никак не выходило. Рис сказал что ему так нормально. Поэтому он с самого начала мне понравился. Он быстрее других понял что «Рис» – это все что я мог придумать из его имени потому что мне так легче выговаривать. Ма зовет его Мистер Каша. Я прямо угораю. Мистер Каша!
Может я крутейший придумыватель прозвищ во всем Мемфисе как раз потому что заикаюсь.
В последний школьный день я слишком сильно бросил мяч и угодил Рису прямо в лицо. Поэтому когда он собрался к бабушке с дедушкой на ферму где-то возле Мемфиса я пообещал разносить за него газеты. Мне не очень-то хотелось разносить газеты но я задолжал Рису за разбитую губу. Рис говорит что я чересчур выпендриваюсь с жесткими подачами. Похоже он прав. Я довольно больно ударил Риса и теперь должен был что-то для него сделать.
Пока я был газетчиком я знакомился с новыми людьми. В те несколько недель происходило кое-что плохое. И хорошее тоже. Ну то есть мне кажется что там было хорошее. Я еще разбираюсь со всеми этими делами. И разберусь. Надо только напечатать про них на бумаге.
⁂
Газеты можно бросать на крыльцо. Это мне сразу понравилось. Бросать у меня получается лучше всего. Бейсбольные мячи. Камни. Комья грязи. Газеты. Да что угодно.
Но как же я боялся собирать деньги за газеты! Собирать деньги надо было в пятницу вечером. Каждую неделю. Я представлял себе как звоню в чью-нибудь дверь и у меня прямо живот сводило. Ненавижу разговаривать с людьми которые видят меня первый раз в жизни. Я же ничем не отличаюсь от любого другого мальчишки. Два глаза. Две руки. Две ноги. Стрижка бобриком. Ничего особенного. Но стоит мне открыть рот как я превращаюсь во что-то непонятное. Люди обычно не особенно задумываются почему я так говорю. Просто решают что у меня в голове шариков не хватает. И стараются побыстрее отделаться от меня.
