Бумсы
про смысл жизни
для детей и
храбрых взрослых.
Они пьют солнце по утрам, даже когда кажется, что его нет – они знают, что есть. В дождь, высунув свой большой шершавый язык, ловят капли дождя, уверяя, что их вкус каждый раз разный. Так они собирают истории со всего света. А засыпают они всегда у окна, глядя на звезды, сладко посапывая во сне и даже там не перестают удивляться. А вместо волос на макушке у них одуванчики, … но об этом позже…
Они приходят с нами в этот мир и остаются до глубокой старости, только сами никогда не стареют. У них нет ни возраста, ни времени, они знают нас еще до рождения и будут с нами в бесконечности времен и выборов даже после нашего ухода, терпеливо и преданно ожидая, а вернее, точно зная, что однажды мы поймем что-то очень важное… Они старше самих пирамид. Были до них и будут после,.. когда последние песчинки величия древних памятников будут развеяны по пустыне.
Только, однажды, познакомившись с ними, ты обнаружишь, что время не сделало их умудрёнными старцами, напротив, они подобны детям. Бесконечно любопытные и верящие в добро. И только маленькие темные глаза удивляют своей глубиной, храня в себе тайны вечности. Их взгляд всегда обращен в сердце.
– Кто они? – спросишь ты.. Не уверен, что сам до конца понимаю. Но я расскажу тебе то, что знаю, а дальше решай сам. Одно могу сказать точно – после того как ты познакомишься с ними, твой мир больше не будет прежним.
Было дождливое субботнее утро. Знакомым маршрутом ноги тащили меня из школы домой. Я что-то напутал, пропустив объявление о дне здоровья, и будучи освобожденным от физры, плелся обратно.
– А ведь сейчас я мог себе сладко спать, если бы не профукал объявление.
Казалось, дождь моросил не только снаружи, капли стекали по лицу, заползали за воротник и оседали где-то внутри, собираясь в серые лужи.
Со школой у меня было так себе. Не в плане оценок, скорее морально. До каникул оставалось рукой подать, но и это не сильно радовало. Ведь учебный год только начался, а лето осталось на другой планете. Погруженный в унылые мысли, я ступил на тропинку, ведущую через парк. Последняя сотня метров и я дома. Но не пройдя и половины, мне пришлось отключить автопилот – посреди дороги мальчонка, лет четырех, топтался в огромной луже. Да так, что пройти мимо, не попав в фонтан грязных брызг, было невозможно и никого из взрослых почему-то не было рядом.
– Эй, малыш, а ты чего тут один?
Но ответа не последовало, мальчуган вошел в раж и ничего не замечал.
– Эээй, повелитель стихий, ты чего здесь делаешь? – почти кричал я
– Пивет! – кинул он, не глядя
– Действительно, куда ж без этого?! Ну так и быть. Привет, привет!
– А как насчет первого вопроса? – уставился я на бушующую стихию под его ногами.
– Моооооооле, – ответил он, продолжая свое мокрое дело.
– Моооооооле???…
– МО-ЛЕ! МО-ЛЕ! – повторил он четко по слогам.
– Ага, ну теперь то конечно все предельно ясно!
– Да море он делает! М-О-Р-Е! – вдруг отозвался кто-то еще.
И тут только я увидел, что к окну первого этажа приставлена маленькая лестница, и оттуда, кутаясь в плед и потягивая чай, за нами наблюдает старушка.
– Ромашковый – принюхался я.
Она делала серьезный вид, хоть сама еле сдерживала улыбку.
Единственное, что я понял из сказанного это то, что мальчонка не выговаривает букву «р», но это слабо прояснило картину. Хотя какая теперь разница. Мальчуган не один, за ним приглядывает бабуля, так что можно было спокойно идти домой.
Но не успел я сделать и шага, как она продолжила.
– Каждый раз одно и тоже…
– Я тут давеча Ванюшке про круговорот воды рассказывала: ну как капелька на море испаряется, взлетает в облака, путешествует, а потом с дождем на землю падает. Собирается в ручейки, реки и снова к морю спешит. А потом как то вышли с ним после дождя и он давай лужи месить. Я ему:
– Ты что делаешь, чертяка?! Воды начерпаешь, дурень! Заболеешь. А он – все свое… Натопчется вдоволь и давай листочки – кораблики запускать. А потом говорит весь такой счастливый, словно сделал, что-то сильно важное. —
Бабуля прервалась отпить чай, подмигнув мальчонке
– Ванек, может сам?…
Малыш остановился, измерил меня недоверчивым взглядом, и, смешно лопоча, все же продолжил рассказ:
– Понимаешь, капелька в луже не помнит, что она – Мооооле! А я ей штом делаю! Уууууу, какой башой штом! А потом каяяяяябики! И она тогда думает, что Она – Моооооле! Сонышко пидет и она полетит к обаку и кажет ему:
– Я -Мооооле!
А обако вдохнет и кажет ей:
– Дааааааа!
А потом она полетит и вседа – вседа будет знать, что Она -Мооооооле! Понимашь! Мооооооооооле! Капельке очень нужно знать, что Она – Моооле. Может ей это самое важное в жизни! – закончил он.
– Вот с тех пор, в дождь, каждый раз одна и та же история. Он делает Море!… – закончила бабуля. Мальчонка же снова посмотрел на меня и сказал:
– Твой Бум кучает. Биними его.
– Обнять кого?..
– Бума! – уверенно повторил он.
Но больше ничего объяснять не стал. Малыш был явно доволен получившимся штормом, он ловко отыскал в стороне подходящие листочки и отправил их в плаванье, поддувая попутными ветрами. Положительно оценив проделанную работу и не сказав больше ни слова направился к лесенке, шустро вскарабкался по перекладинам и исчез за подоконником. Старушка попрощалась, затянула в дом лестницу и закрыла окно.
– Странная парочка, – улыбнулся я, глядя на листочки – кораблики.
– Бум кучает. Биними его…. А вот про это я что то не понял.
Мальчонка давно ушел, и дождь совсем затих, а лужа продолжала плескаться, словно кто то все еще топал по ней.
– Мооооооре – разглядывал я неугомонную стихию. Странно как-то все это… Оглядываясь по сторонам в поисках хоть какого-то объяснения, я снова уставился на лужу. Да, никаких сомнений, это точно кто то шлепал по воде, кто-то очень маленький. Я присел в надежде разглядеть, но ничего не увидел. Не знаю сколько времени прошло. Я весь промок, да и дождь никак не заканчивался, но любопытство взяло верх и я терпеливо продолжал всматриваться.
Казалось, все вокруг исчезло… только дождь, лужа-море и я….
Капли, падая, сливались в какой-то волшебный оркестр. Я раньше никогда не обращал внимания, как по разному они звучат. Одна приземляется на крышу, другая на асфальт, третья стекала по листве, а четвертая и вовсе мне за ворот. Кто-то барабанил по зонтику, кто-то считал кирпичики в кладке дорожек или намывал бока уставшего трамвая и еще тысячи других интересных способов приземлиться. Чтобы потом, вернувшись к морю, они могли рассказать ему много разных историй…
Однако, звук плеска точно не относился к дождю. Он выбивался из общего ряда, нарушая стройный оркестр. Завороженный происходящим, я не сводил глаз с поверхности лужи. Время будто остановилось. И тут мое терпение было вознаграждено – словно при настройке камеры, когда сначала все размыто, а потом, наводя резкость, картинка начала обретать очертания. Проявлявшееся существо напоминало то ли большую каплю, то ли крохотного кита с ручками, ножками и фонтаном непонятной растительности на макушке. И самым необычным было то, что он меня ни капельки не удивил. Будто он всегда был и я всегда его знала. Просто сегодня он был каким-то особенным.
