1. Пролог
- Не отдам тебе ее, слышишь?! Только… только попробуй! Я голову тебе откр-р-ручу!
Наступаю на Батаева, размахивая пластиковой вилкой.
Такой даже не поранишься, но если будет нужно, я затолкаю ее бывшему в глотку и с хладнокровием змеи буду наблюдать, как он сдохнет!
Батаев пятится. В темных глазах растерянность и… страх?
О-о-о, да! Это правильно! Ему нужно бояться! Потому что мне плевать на свидетелей, трущихся за дверью.
- Ульяна, я…
- Ты ей никто, понял?! – шиплю, припирая Батаева к стенке. – Запомни это и повторяй как мантру всякий раз, когда захочешь подступиться хоть на шаг ближе, чем долбанных пять километров!..
Хватаюсь за лацканы пиджака и привстаю на цыпочки, чтобы заглянуть в когда-то любимые черные глаза.
- …А если у тебя вдруг разыгрались отцовские чувства, то шуруй в Казань к своей правильной жене и правильному семейству, черт бы их побрал!
По лицу мужчины бежит судорога, будто я затронула нечто болезненное. Плевать!
Меня заботит безопасность Дарины и точка. Для этого я готова драться хоть с тигром, а Батаев выглядит именно так. Крылья хищного носа раздуваются, глаза прищурены. Он – хищник, а я – жертва. Всегда ею была.
- Позволь мне хотя бы объяснить!
- Ты уже объяснил! – рявкаю, через силу осаживая злые слезы. – Объяснил тогда, тринадцать лет назад, помнишь? «Мы не подходим друг другу, Ульяна. Будь счастлива...» - тяну зло. – Так вот: я – счастлива. И мое счастье прямо пропорционально расстоянию между нами! Чем больше, тем лучше!
Не выдержав, срываюсь на крик. И замолкаю, пытаясь восстановить дыхание. Воздух густой, с трудом попадает в легкие. Меня душат обида и боль. Они никуда не исчезли и сейчас снова драли сердце на кровавые ошметки.
Батаев хмурится – готов выдать очередную порцию угроз, но почему-то переводит взгляд мне за спину и тихонько кашляет.
О боже!
Отскакиваю от него, как от прокаженного и, обернувшись, встречаюсь взглядом с дочерью. Меня прошибает холодный пот. Как она здесь очутилась?! И что успела услышать?
Лихорадочно кусаю губы, пытаясь хоть немного сгладить ситуацию.
- М-милая… А мы тут, - неловко взмахиваю руками, – кое-что обсуждаем. С моим, э-э-э, новым клиентом.
Чтоб он сгинул!
- А почему ты на него кричишь? – интересуется Дарина.
Она уже не ребенок. Двенадцать лет – вполне сознательный возраст.
- Это я виноват, - раздается за спиной хриплый и неожиданно тихий голос. – Я… я был неправ и... сильно обидел твою маму.
Отрывистые фразы – как удар хлыста. Обидел! Был не прав! Да пусть он засунет объяснения в задницу!
Но я улыбаюсь и, шагнув к Даринке, обнимаю за плечи.
- Пойдем, дорогая. Нельзя оставлять гостей надолго. А с дядей мы все уже решили. Больше он нас не побеспокоит.
Но Батаев не собирается сдаваться так просто.
- Побеспокоит, - бросает вслед прежде, чем я успеваю увести свою девочку прочь от ее биологического отца. – Я позвоню вечером, Ульяна. И лучше тебе поднять трубку.
***
Дорогие мои читатели!
Я рада приветствовать вас на страницах новой книги)) И буду очень благодарна за поддержку! Ваши комментарии и лайки - это мое вдохновение))
2. Глава 1
(две недели назад)
Вокруг меня люди. Звучит зажигательная музыка, мелькают разноцветные блики, скользя по фигурам танцующих. А я мнусь с ноги на ногу, торопливо оглядываясь по сторонам.
Он где-то здесь!
Не вижу, но чувствую это!
Нервно облизываю губы, сгорая от жажды наконец-то ощутить крепкую хватку на бердах.
И мое желание исполняется.
- Скучаешь?
Бархатно-хриплый голос щекочет слух. Мужчина прижимается ко мне сзади, давая почувствовать, насколько сильно рад встрече. Трется носом о макушку, стискивает бедра. И вдруг жестом фокусника разворачивает к себе.
- Ла-а-апушка… - тянет, перехватывая за подбородок.
А у меня ноги подкашиваются. Внизу живота вспыхивает маленькое солнце, частой пульсацией разгоняя по венам хмель.
Боже… Я в раю! Мужчина не может быть так красив! И не должен так сумасшедше-вкусно пахнуть. Но вот же он – передо мной!
Пальцы скользят по твердокаменным плечам, оглаживая бугры мышц, бегут по крепкой шее и ныряют в густые черные волосы.
Да-а-а… Чистый экстаз!
Мой стон нравится неожиданному поклоннику.
В его груди зарождается и гаснет смешок. А я пропадаю в топком, как черное золото, взгляде и млею от наглых прикосновений.
Пусть.
Я согласна на все что угодно, лишь бы еще раз услышать бархатно-нежное «Лапушка».
- Ульяна…
Вздрагиваю, выныривая из сладкого морока. А черные омуты мужских глаз вдруг стремительно холодеют.
Что? Почему?! Я… это я виновата?!
- Давно хотел сказать… - зло кривит губы, а хватка на подбородке становится жесткой до боли. – Мы не подходим друг другу, Ульяна. Будь счастлива.
И с силой толкает прочь.
Взмахнув руками, падаю навзничь, но пола нет! И я лечу, лечу куда-то в бездну, а потом удар и…
- А-а-а! – подскакиваю, хватаясь за сердце.
Под ребрами расползается болезненное онемение, а перед глазами все еще маячит холодный взгляд мужчины, которого я когда-то любила.
- Черт… - шиплю, сгребая одеяло на груди.
Нет, мне снится не бывший муж, с которыми я давно в разводе, а сам Батаев Тамерлан Ильдарович… Его имя – имя великого завоевателя. Он покорил мое тело и душу, а потом, наигравшись, переступил через влюбленную глупышку и пошел дальше.
«Мы не подходим друг другу, Ульяна. Будь счастлива...»
Почему-то я запомнила только эту фразу.
Он говорил еще – знаю. Но что именно – хоть убей не вспомню. А потом всегда случается страшное. Я падаю с крыши, тону, в меня стреляют… Это реакция на сказанное, конечно. Подсознание. В тот день я умерла не физически, но морально… Он меня убил.
Поднимаюсь на все еще слабые ноги и, накинув халатик, иду в кухню.
Даринка скоро встанет… Нужно успеть приготовить ее любимые блинчики.
Но не успеваю даже сковородку разогреть, как за спиной слышится топот легких ножек и звонкое:
- Доброе утро!
Ах, если бы оно было доброе… Но, натянув на лицо улыбку, разворачиваюсь к дочери.
- Привет, солнышко. Блинчики будешь?
- Ты какая-то не выспавшаяся, - замечает Даринка и, подойдя ближе, заглядывает в миску. – Давай помогу.
Моя радость!
Тревога разжимает тиски, и я с нежностью глажу черноволосую макушку.
Коса у Даринки толще моего запястья. Тяжелая, блестящая… И на ощупь такая же мягкая, как волосы Батаева. Когда-то я очень любила перебирать их. А Тамир, откинув голову мне на колени, рассказывал, как прошел день.
В груди снова мучительно колет.
Да что на меня нашло?! Но стоит Батаеву вернуться хотя бы во сне – и следующий день, а то и несколько, испорчены тягостными воспоминаниями. А ведь он не стоит ни слезы, ни вздоха! Зажравшийся урод, для которого чужие чувства – пыль под ногами. Но прошлое никак не хочет оставить меня в покое.
