Ой, молодость, молодость, девичья красота…
Чем мне тебя, молодость, при старости вспомянуть?
Вспомяну тебя, молодость, тоской-кручиною,
Тоской-кручиною, печалью великою.
Народная песня из собрания П.В.Киреевского1
Что остаётся от человека по прошествии 400 лет? Мария Фёдоровна Нагая – странный и даже загадочный персонаж, вызывающий любопытство и одновременно отталкивающий. Кто она была? Женщина, прожившая страшную и тяжелую судьбу, самая известная жена жестокого царя, мать, неоднократно похоронившая своего единственного сына, предавшая его, постоянно лжесвидетельствовавшая его именем, притесняемая монахиня, политическая авантюристка… – нет конца многочисленным граням её личности.
Традиционно представляется, что в средние века женщина в политике абсолютно невозможное явление. Она глубоко вторична и существует только как отражение окружающих её мужчин. Во многом так и было, но не во всем и не всегда. Смутное время вовлекло в политическую борьбу и даже войну множество женщин, которые, конечно же, были женами, матерями, сестрами и т.д., но и действовали сами очень явно и активно. И Мария Нагая была именно такой. Жестокой, лживой, мстительной, злопамятной, обожающей богатство и роскошь, очень энергичной, иногда неосторожной, а иногда бескомпромиссной стяжательницей. Нельзя сказать, что она была уникумом-волком среди набожных миролюбивых овец. Нет, она жила в своем, исключительно жестоком, мире, вращавшемся вокруг высшей власти, и была в нем как рыба в воде. С другой стороны, Нагую уважали. Народ в ней видел последнее отражение власти сильного царя Ивана Грозного и надеялся на спасение страны царицыным «тщанием». Свидетели из высших кругов, посвященные в детали её гигантской аферы с Лжедмитрием I, тоже испытывали к ней уважение: не каждый сможет организовать и довести до конца «проект» такого масштаба. Да, она не смогла удержать власть, но это никак не повредило авторитету царицы и имиджу страдалицы от неправедных рук. И тот факт, что семейство Романовых хранило семейную память о Марии Фёдоровне и её сыне еще столетие спустя, это подтверждает.
Нагая была, как и все, очень традиционна и набожна, но и одновременно открыта новым веяниям из-за границы. По сути, то, что современники расценили как национальное предательство с её стороны, просто на 150 лет опережало свое время, потому что в послепетровские времена иностранец на русском троне уже перестал восприниматься, как что-то абсолютно недопустимое и преступное.
Редкий исторический деятель был так, как Мария Фёдоровна, оболган, а биография так запутана и затерта из памяти. Вещи, которые принадлежали ей или были как-то с ней связаны, пропали или были уничтожены. У неё нет до сих пор устоявшихся дат рождения и смерти – хотя это последняя и, пожалуй, самая известная жена великого Ивана Грозного. Разные источники указывают 1608, 1609, 1610 и, наконец, 1612 годы. На надгробной плите дата совершенно противоречит массе историко-краеведческих изысканий: 28 июня 1611 года. Официальная версия судьбы Нагой схематична и полна противоречий. Царе-Угличский летописец гласит, что инокиня Марфа, одержимая подвижническим подвигом – узрев «сына своего священное тело нетленно» – «прочее время в тишине и немятежно, даже и до кончины живота своего, препроводи мирно, и в старости благоцветущих лет 60 и 9 почи о Господе». Мария, конечно, была вовсе не так стара, как хотелось бы лгунам от официоза, – ее возраст летописец для убедительности кончины от естественных причин «подправил» в сторону увеличения на 20 лет. Да и «мирное времяпрепровождение» совершенно не похоже на реальную Марию. Заложница польского короля умерла в Кремле от яда, разделив судьбу большинства предшественниц, причастных к царским семьям. «Благочестивую старицу» поторопили с уходом по очень веской причине. Её присутствие в большой политике стало катастрофически опасным, иначе как объяснить такую странную поспешность, ведь прежде Нагой удавалось выходить сухой из воды в весьма неоднозначных ситуациях.
Так или иначе, исходные данные о Марии Фёдоровне Нагой были отрывочны, запутаны и невнятны, поэтому для восстановления хоть части истины начнем историю с самого начала.
Род Нагих к середине XVI века особым богатством или даже достатком не обладал, их вклады в монастыри записывались вторым разрядом, как не особенно значительные, и на самом деле, они редко превышали 10 рублей, что было доступно даже крестьянину. Мужчины довольствовались скупыми пожалованиями царя за службу, зато девушек старались выдать замуж за самых родовитых и состоятельных женихов – благодаря этому род, формально угасший к середине 1600-х годов, продолжается в большинстве российских титулованных фамилий. Такая «женская экспансия» в высшие слои аристократии была вполне оправданной тактикой для бывшей удельной знати Твери, не имевшей никаких служебных привилегии при московском дворе.
Высшей наградой в этом соревновании был титул царицы московской, и обширный клан неуклонно стремился к заветной цели. Но штурм сияющих высот трона долго приносил одни разочарования. В 1550 году двоюродный брат царя Ивана Грозного князь Владимир Андреевич Старицкий сочетался браком с девицей Евдокией Александровной Нагой. У них появилась дочь, но дело кончилось плохо – последовал развод (дело совершенно необычайное по тем временам) и остаток своей жизни – а это было ни много ни мало 47 лет – бывшая супруга провела в монастыре. В 1572 году эта заветная награда уже была почти в руках – 28 октября царь Иван Васильевич Грозный сочетался законным браком с девицей Марфой Васильевной (Богдановной) Собакиной (пятиюродной сестрой Ф.Ф.Нагого – по тем временам близкой родственницей). Но странная и скорая смерть юной царицы свела все радужные надежды многочисленной родни на нет. 13 ноября 1572 года Марфа Васильевна скоропостижно умерла в царской резиденции в Александровской слободе. Ходили слухи об отравлении, в которые верил и царь, распорядившийся о розыске, закончившимся казнями и ссылками. Неудачное «царствование» Марфы Васильевны печально отозвалось и на её ближайшей родне: царь по каким-то причинам заподозрил их в неверности – сослал в монастырь дядей и даже казнил родного брата царицы Каллиста Васильевича в 1574 году.
