Я – жирный хомяк, чьи свисающие бока трясутся в призрачной клетке под равнодушное молчание толпы. Моя задача – мчаться, пока сердце не выпрыгнет из груди, а ноги не запутаются, отказываясь шевелиться. Тебе интересно зачем? Для чего? Это неважно. Главная цель – постоянное ощущение движения, чтобы эти сумасшедшие дни, насквозь пропитанные потом, сливались в смазанный поток без остановок и пауз, а результат терялся в сорванных со стены календарных листах.
Мои списки дел становятся все длиннее, а сон – короче. Пухлый блокнот дамокловым мечом висит над головой, напоминая о себе даже в еле уловимые минуты спокойствия. «Я все еще здесь. От меня никуда не деться».
Сухой воздух раздирает горло, а вдохи прерывисты. Финиш не близко. Только зацикленность на эфемерном конце не дает рухнуть посреди дороги, соприкоснуться с потрескавшейся землей и выплюнуть лёгкие, сдавшись на середине. И знаешь, что самое интересное? Это мои руки. Мои руки открывают двери персонального ада. Это мой голос. Именно он отдает команду: «Вперед!»
Лина откладывает ручку в сторону и, тихо вздохнув, разминает затекшие плечи. Боль в спине, особенно в районе лопаток, уже привычна из-за постоянного времяпровождения перед компьютером. Она зудит себе в позвоночнике, не привлекая внимания, терпеливо подтачивает и так хромающую осанку, заставляя время от времени делать неловко-скованные движения и недовольно вертеться на стуле.
«Тяжко…»
Тело отзывается глухим стоном на все попытки сделать мини-массаж и отказывается работать нормально. Нервные окончания играют в эстафету, передают импульсы из точки в точку, вынуждая потереть то колено, то неудачно подогнутую под себя стопу, то затекшую шею. «Может, стоит хотя бы заняться каким-то подобием зарядки, чтобы старая бабуля чувствовала себя более бодрой?»
Лина откладывает эту мысль в черный ящик под названием «обязательно подумай об этом на досуге» и скашивает взгляд на написанное. Перечитывать откровенно не хочется. Возможно, идея фрирайтинга, подсмотренная на каком-то сайте из раздела «помоги себе сам», не очень удачная. К тому же, никто никогда не дает гарантии, что средство, срабатывающее тысячу раз, сработает и в тысячу первый. Она вполне может оказаться тем счастливчиком, от которого скрывают приятную новость: «Пациенту под номером тридцать пять достается плацебо».
– Да ну его! – Тетрадь с милыми кудрявыми детьми на светлой обложке отлетает в угол стола и закрывается сверху плотными альбомными листами, чтобы даже край не выглядывал. – Только зря деньги на канцелярию выбросила.
А ведь насколько многообещающим было начало. Вы сможете разобраться в себе. Ваш внутренний диалог подтолкнет к нужному решению. Быстрый способ установить контакт со своим подсознанием. А в итоге – ноль со звездочкой (неудовлетворенность и страх от выуженного идут в комплекте).
В комнате тихо. Отчетливо слышатся звуки: шум листвы за окном, топот детских ножек этажом выше, отдаленные возгласы, говорящие о семейной ссоре. В образовавшуюся какофонию приторной патокой вливается бормотание потревоженных демонов: «Ты ничего из себя не представляешь. На что ты тратишь свою жизнь? У тебя ничего нет. Ты – ничтожество».
Грязные пальцы древних существ мягко скользят вверх, еле сжимают запястья, вырисовывают непонятные узоры на предплечьях, немного притормаживая на сгибах локтей, и замирают на выступающих ключицах, выбивая на них незатейливый ритм. Кто-то задевает мочки ушей, цепляет сережки и поглаживает шейные позвонки, обдавая затылок гнилым дыханием.
«Мне холодно…»
Внизу живота тянет. Мурашки от прикосновений бегут по коже, вынуждая то ли отстраниться, то ли прогнуться, подставляясь под ласку.
«Бедняжка. – Где-то вдалеке слышится смех. – Ты уже с нами».
Лина ложится на стол, закрывая голову руками, и выдыхает.
Бесполезно.
Голоса продолжают.
Глава 1
Лина толкает тяжелую дверь и выходит на заднюю лестницу, выступающую в роли импровизированной курилки в этом пятиэтажном здании, набитым под завязку офисами и складами. Холодный воздух моментально пробирается под расстегнутую куртку, приобнимает за плечи и отступает обратно, испугавшись резкого звука застегивающейся молнии. Работающий генератор приветствует попавшую в его владения гостью, предлагая присесть на сложенные на ступенях подстилки (эдакий маленький островок домашнего уюта среди этого промозглого мира).
Она падает на подушки и, набросив на голову капюшон, прислоняется к стене. «Прости, мама, леди из меня точно не получится». Уличные привычки настолько сильно укоренились в подкорке, что никакие платья, макияжи и попытки себя контролировать не способны перекрыть размашистость жестов, громкий смех и немного мужские повадки, которые прорываются каждый раз, когда в двери стучится состояние под названием «я устала».
Щелчок зажигалки. Неправильно отрегулированный огонь вырывается из недр, заставляя недовольно прищурить глаза и негромко зашипеть от ощущения слегка обожжённой ладони. Шорох куртки. Выдох. Воздух вокруг перестает быть девственно-чистым, и наступает спокойствие.
«Хорошо-то как».
Вокруг никого нет. Телефон и мысли об отчете намеренно оставлены в кабинете, а значит, ближайшие три минуты можно покачиваться на волнах внутреннего ничего. Хотя жаловаться на подобный ритм глупо. Ведь, когда работы не так много, от скуки начинаешь беситься, ощущая протяженность буквально каждой минуты. К тому же, большой список дел заставляет отвлекаться, помогает сосредотачивать мысли на чем-то одном, сдвигая на задний план все ненужное.
Перед глазами стена. Сочетание побелки и темно-зеленой краски вызывает воспоминания, связанные с детством и обшарпанными подъездами, а написанный номер телефона в углу притягивает взгляд. Цифры, выведенные пальцем, просматриваются нечетко, а размазанное имя вообще прочитать невозможно – очень легко провести несколько суток в бесплодных попытка угадать, кто же все-таки оставил послание в настолько неподходящем месте.
Лина поворачивает голову. Широкое окно пятого этажа выходит на шумную магистраль. Десятки машин проносятся мимо, унося за собой людей и чужие жизни. Пешеходы закутываются потеплее, прячут руки в карманах и, притоптывая на месте, считают секунды до переключения светофора. Их цель – метро, а там уже и до дома рукой подать.
Где-то раздается визг шин, кто-то встречает знакомых. Сотни миров переплетаются между собой, наполняя этот город жизнью и эмоциями. Множество огней соединяются воедино, создавая огромное яркое нечто, так и притягивающее взгляд. И для того, чтобы увидеть эту картину, не нужно даже подходить ближе – спустя сто двадцать проведенных здесь вечеров (да, она отсчитывает каждый) малейшая деталь въелась в память.
