1. Глава 1
ЧЕЧЕНЕЦ. ОДЕРЖИМЫЙ
Книга вторая
Ульяна Соболева
АННОТАЦИЯ:
Навязанная жена, навязанный ребенок. Мне бы убить ее, свернуть ей шею. А я не могу. Я одержим ею, я болен ею, как страшной неоперабельной опухолью. Знаю, что не любит, знаю, что ненавидит. Но я готов купить ее любовь, вырвать силой, заставить, готов купить ее жизнь и привязать ее к себе навечно. Она моя! И я скорее сдохну, чем отпущу ее!
ПРЕДИСЛОВИЕ! ЧИТАТЬ!
Это мрачная, жесткая книга наполнена интригами, насилием, жестокостью и откровенными сексуальными сценами. На ее страницах вы обнаружите одержимых повернутых героев и много мужского доминирования. Здесь главный персонаж живет своими собственными страстями и борется со своими демонами.
Я обожаю своих героев, особенно мужчин, и мое повествование о них ОЧЕНЬ откровенно. Члены, соски, клиторы все здесь представлено напоказ! Я тащусь от того, что пишу! Однако, если вы чувствуете, что подобные темы могут вызвать у вас дискомфорт, прошу обратить внимание на это предупреждение и, возможно, воздержаться от чтения. Строго 21+
У героев свои кинки и они им обоим нравятся именно в таком виде!
Хотя некоторые могут наслаждаться содержанием, я считаю необходимым указать на возможные триггеры, которые могут вызвать негативные эмоции у читателей. Насилие, преследование, жестокость, одержимость, издевательства, кровь и насилие – все эти темы присутствуют в книге во всей своей красе. Без смакования подробностей, но все же!
Моя цель – не причинить вам боль или травму, а предостеречь от потенциально неприятного опыта. Чтоб потом не писали мне мерзкие отзывы и не возмущались. Здесь СЕКС! Много секса, мата, насилия, крови! Повторяю! Если считаете, что такое содержание может вызвать у вас дискомфорт, лучше остановиться на этом и выбрать чтение более подходящей для вас книги. Или другого автора!
Глава 1
В машине, мчавшейся по дороге домой, царила напряженная тишина. Марат сосредоточенно вел машину, его профиль выглядел твердым и высеченным из камня в лучах заходящего солнца. Не знаю почему, но я в каком-то оцепенении засмотрелась на него.
Вдруг он обратился ко мне, не отрывая взгляда от дороги, голос его звучал мрачно и решительно:
- Ни одна живая душа даже думать не должна о том, что ребенок не мой. Одно слово — и я просто уничтожу тебя лично, поняла? Пока они считают, что он мой ты остаешься живой… а я не позволю себя опозорить.
- Тогда…тогда дал бы им убить меня…, - прошептала очень тихо, а он грязно выругался и сжавшись замолчала.
- Я буду решать умирать тебе или жить, а не они! Ты поняла?
Я поняла это еще тогда, когда он сказал о ребенке. Поняла, что это вынужденная мера. Что он переступил через себя.
Я молча кивнула, мое сердце замерло от страха перед его словами. Отвернулась к окну, пытаясь скрыть свои эмоции. Сцена с головорезами вспыхнула в моей памяти с новой силой, напоминая о реальной угрозе, особенно когда лысый выхватил пистолет и направил на меня. Я вообще не могла их видеть. Одни их рожи напоминали о том, что так хотелось забыть. Я понимала, почему Марат так сказал. Он защитил меня, закрыл собой и…и признал своим чужого ребенка, чтобы меня не убили. Что я чувствовала в этот момент? Не знаю…Боль. Я чувствовала всепоглощающую адскую боль и гадливое ощущение, что внутри меня живет пришелец, живет чужое…живет нечто ненавистное. И теперь забыть никогда не получится.
И как же нам жить дальше с этой тяжелой тайной? С каждым километром пути домой я ощущала, как над нами нависает тень неизбежных последствий этого молчаливого соглашения. Я боялась представить, что будет, если правда вскроется, и какие меры Марат готов принять, чтобы защитить свою честь и положение.
В то же время, я не могла отрицать, что в его словах звучала не только угроза, но и обещание защиты. Это противоречивое чувство защищенности и одновременного страха перед человеком, который стал для меня и спасителем, и угрозой, заставляло мое сердце биться быстрее.
Погруженная в свои мысли, я смотрела в окно, где мелькали огоньки уличных фонарей, и старалась найти ответы на вопросы, которые кружили в моей голове. Какой будет наша жизнь после всего, что произошло? Смогу ли я найти в себе силы принять новую реальность и как-то ужиться с ней? Или же тяжесть этой тайны станет непосильным бременем для нас обоих? Смотреть на Марата мне больше не хотелось, хотелось стать маленькой и незаметной. А еще… еще я очень жалела, что лысый не выстрелил. Желательно в живот.
***
Я почувствовала себя плохо прямо посреди завтрака. Встав со стула, я бросилась в туалет, где меня сильно вырвало. После того как мне стало немного легче, я медленно вернулась обратно, стараясь взять себя в руки. Но атмосфера за столом заметно изменилась за время моего отсутствия.
Мадина, демонстративно скривившись, ушла, как только я появилась. Лаура, сидящая напротив, бросила на меня презрительный взгляд и мерзко усмехнулась, сверля меня глазами, словно пытаясь сжечь заживо.
- Ну что, вас можно поздравить? Интересно, это случилось до или после свадьбы, Марат? — её слова прозвучали как насмешка, наполненная ядом.
Марат, который сидел рядом со мной, обернулся к своей сестре и грозно сжал кулаки. Я почувствовала, как в комнате нарастает напряжение, готовое вот-вот перерасти в конфликт. Но бабушка опередила его, вмешавшись с решительностью, которую я от неё не ожидала:
- Любопытство — порок, Лаура. Это не твоё дело. Алиса — жена Марата, и у них скоро будет ребенок. А ты относись к брату с уважением! Чтоб я больше не слышала этого нахальства!
Лаура фыркнула в ответ, но её следующие слова заставили меня замереть:
- Ну один незаконнорожденный у Марата уже есть. В эту секунду кулак Марата с силой ударил по столу, заставив посуду зазвенеть. Лаура побледнела, поняв, что перешла грань.
- Вон! — прохрипел Марат, и его голос прозвучал так холодно и опасно, что даже воздух вокруг, казалось, стал плотнее. Лаура, не говоря ни слова, выскочила из-за стола и исчезла из комнаты.
Марат обернулся ко мне, и в его взгляде я увидела нечто, чего не могла разгадать — это было что-то между решимостью и злостью… и на меня тоже.
- Сегодня Алиса примет ислам при нас, никому не обязательно знать, что она не приняла его до никяха, — сказал он, и его слова повисли в воздухе, словно приговор. В этот момент я поняла, что моя жизнь скоро кардинально изменится, и я не могла предсказать, куда меня приведет этот новый путь. Я была не готова. Я вообще ни к чему не была готова. На меня словно сыпались камни и все сильнее вдавливали в землю.
Сидя за столом, окружённая взглядами семьи Марата, я почувствовала, как внутри меня всё сжимается от страха и отчаяния. Марат только что объявил, что я сегодня приму ислам, и все вокруг казалось мне каким-то далёким и нереальным.
