От автора:
Если сейчас вокруг лишь мгла и не видно ни зги, а по черному небу тянутся тучи, и вам кажется: еще мгновение, и они раздавят своей массой, не бойтесь и не верьте этому. Взгляните в небо с надеждой, и вы увидите, как луч света, разрывает тьму, чтобы осветить дорогу к будущей лучшей жизни!
Сразу же для лёгкости восприятия текста я прошу у читателя разрешения называть меня просто Игорем. На данное при рождении имя не обижаются. Как говорят в народе, дарённому коню в зубы не смотрят.
Я спокойно жил с этим именем целых двадцать шесть лет, пока мой друг Евгений Крылатый не расшифровал его мне. А произошло это следущим образом. Однажды мы сидели у него и выпивали в малогабаритной двухкомнатной квартире, читая друг другу свои стихи. И вот после принятия на грудь очередной порции горячительного напита и рскуривания в самодельной трубке самосада, он вдруг спросил:
–– А знаешь, что обозначает имя Игорь?
Я посмотрел на него недоумевающим взгядом. Он глубоко затянулся, после передал трубку мне и с грустью, глядя перед собой, заметил:
–– В имени Игорь – горе да иго.
–– Вот те на! –удивился я.
–– А ты как думал? – разливая по стаканам водку, вздохнул он. Надо соображать, какие имена давать детям. Я бы так никогда своего сына не назвал. Кстати замечу, детей у него не было, так как в своё время он служил на атомной подводной лодке, где и облучился. А потому быд лысым и ненавидел женщин. Хотя, надо отметить, три раза в жизни прибегалк услугам ЗАГСа.
–– Зачем тебе это надо? – однажды поинтересовался я.
-– А чтоб никто не подумал, что я не могуэ
Вот и я не могу понять, с чего началась эта исторя – с моего первого брака или с моего рождения? А может, и того раньше.
В 1914 году с моим дедом по матери, Петром Яковлевичем Конаковым, восемнадцатилетним новобранцем царской армии, произошел эпизод, подтверждающий случайность моего появления в этом мире. Я думаю только заступничество Бога предоставило дедушке шанс продолжить наш род.
Началась Первая мировая война. Мамин отец был призван и отправлен на фронт. Давая характеристику его воинской специальности, можно сказать так: если бы он служил в наше время, то был бы сапером.
Однажды я слышал его рассказ, подтверждающий мое предположение. И это было повествование о подвиге русского солдата, за который он получил Георгиевский крест.
Не знаю, где это было. Шло большое наступление на русские позиции. Дорогу неприятелю преграждала река, над которой возвышался добротный мост. Командир полка лично обратился к нему:
− Гвардии рядовой Конаков, приказываю вам взорвать мост так, чтобы уничтожить как можно больше живой силы противника.
− Есть подорвать мост с живой силой, − отчеканил дедушка, молодцевато щелкнув каблуками начищенных до блеска сапог.
− Ну-ну, подойди ко мне, − мягко, по-отечески, подозвал его пожилой полковник. − Ты уж постарайся, сынок, − и, обняв молодого бойца, он трижды поцеловал его. Затем с грустью в глазах добавил. − Ты уж не подведи.
− Не подведу, ваше высокоблагородие, − браво ответил рядовой Конаков, развернулся и направился готовить мост к подрыву.
− Не подведи, − уже, словно самому себе, повторил полковник и, взяв предложенную адъютантом папиросу, закурил.
Полковник знал, что посылает бойца на верную смерть.
Он пристально посмотрел на адъютанта и с уверенностью изрек:
− А ведь не подведет.
− Так точно, не подведет, − поддержал адъютант своего командира, заглядывая ему в глаза.
− Нам бы только время выиграть, − то ли себе, то ли адъютанту объяснил полковник, бросил на землю окурок, развернулся и направился в противоположную сторону, на ходу отдавая распоряжения.
Русские части отошли, а солдат Конаков остался выполнять приказ. Точно не помню, но, кажется, у него, и звание какое-то имелось. Что-то дедушка об этом говорил. Но мне было лет восемь. Да и слушал я вполуха. Это сейчас каждое его слово я ловил бы.
Мост был заминирован по всем правилам подрывного искусства того времени. Взрывали тогда все с помощью бикфордова шнура. Дедушка в молодости был очень азартным, вот и сократил время до взрыва, подорвав вражью нечисть. И себя тоже.
Оно ведь как? Тут он или специально шнур укоротил, или просто ошибся в расчетах.
Только и сам уйти не успел, ранение получил. «Сарделечники» – так немцев между собой русские солдаты называли за то, что те любили сардельки с пивом, надолго на противоположном берегу застряли. Русские войска успели перегруппироваться, а деду повезло: сначала полковые носильщики доставили его на перевязочный пункт, а затем и в лазарет.
И лежал русский солдат на ржаной соломе под открытым небом, дожидаясь, когда до него дойдет очередь и сделают ему операцию. А военный врач ходил и смотрел, кого в первую очередь на операционный стол, а кто мог бы и подождать.
− Рядовой Конаков! − прочитала в списке сестра милосердия.
− Что у него?
Сестричка, слегка смутившись, потупила свой взгляд и доложила:
− Причинное место ему снесло, оно держится только на коже.
− О как! − удивился хирург и уже хотел пойти дальше, но сделав первый шаг, бросил на ходу: − Подождет, от этого не умирают, а воевать и так можно.
Но солдат, видимо, пришел в себя и, осознав всю нелепость своего положения, спросил у доктора:
− Дети у меня будут?
Сопровождающая военного хирурга, лет двадцати четырех сестра милосердия обратилась к хирургу с просьбой срочно сделать солдату операцию. Пожалела, наверное. А может, чем-то и приглянулся ей этот боец.
− Подождет, − хотел настоять на своем военный врач, но та, похоже, не растерялась, взяла его за руку и, совсем не по уставу, снова высказала свою просьбу, дав при этом согласие на давнее предложение начальника:
− Если операция пройдет успешно и солдат поправится, то я выйду за вас замуж.
− На стол! − моментально прозвучала команда.
Операция прошла успешно. После того как был наложен последний шов, доктор внимательно осмотрел дело своих рук и приказал санитарам оперированного отнести под навес – коек в помещении не хватало.
Весь курс дальнейшего лечения деда сестра милосердия с особой нежностью и осторожностью провела сама. Перед выпиской Надежда, так ее звали, захотела попрощаться с Петром. Она позвала его к себе и сначала медленно, будто не решаясь, начала расстегивать надетый на голое тело медицинский халат. Расстегнув пуговицы, скрывающие за белоснежной тканью нетронутые девичьи груди, словно не решаясь, она на мгновение задумалась, остановилась в своем намерении.
Затем ее пальцы решительно все быстрее и быстрее побежали по пуговицам, после чего халат, который, будто ангельские перья, прикрывал молодое тело, соскользнул с плеч на пол, и перед Петром предстала удивительной красоты девушка.
