Что может быть страшней собственной Тени? Пожалуй, ничего. Мы боимся! Мы боимся перемен, боимся сделать что-то не так, боимся «ударов жизни»! Мы боимся всего, что может выдернуть нас из привычного состояния. Ведь никому из нас не нравиться терять почву под ногами. Но каждый из нас желает лучшей жизни, для себя, для близких и любимых нам людей. Разве можно стоя на месте «построить дом»? Решать вам, какой он будет: игрушечный или настоящий!
Вот и наша героиня, Лена Салихан сделала свой выбор. У неё не просто было желания изменить свою жизнь, но и стремление помочь другим. Не зная страха и сомнений, Лена ринулась в бой! Сначала сама с собой, затем с врагами.
Она жила в любящей семье, когда несчастье настигло её. Лена переживала потерю близких ей друзей, и корила себя в их беде. Но она даже и не подозревала, какую тайную тропу подготовила ей судьба. Ей ни чего не оставалась, как по ней пойти, молча следуя выборному пути.
У каждого в груди есть сердце,
У каждого оно по-своему горяча,
У каждой любви есть надежда,
Она горит ярче, чем свеча!
>Тимошенко А. С.
Темно…. Очень темно. Я иду вдоль стены увешанной какими-то портретами, вдали свет, деревянная дверь, скрип…. О боже что это!? Страшно! Я приближаюсь…. Вспышка, яркая вспышка, я падаю. Больно.., голова.., пустота… Сплошная темнота и тишина – блаженство, меня нет!!!! Тепло, я чувствую душевно тепло.
Я подскакиваю на своей постели.
– Гадство, опять – Говорю я, ругаясь. Опять этот сон, он мне сниться уже 4 года.
– Ты в порядке! – Слышу я голос мамы, она спала за стенкой, наверно мой возглас разбудил ее.
– Да, все хорошо.
– Ну и отлично, а теперь ложись спать.
– Ага.
********************
Вот так все и началось, но я забегаю вперед.
И так, меня зовут Елена Салихан, мне на тот период было одиннадцать лет, и я училась в пятом классе. Вот как это было:
Ранним утром я шла в школу со странным чувством, что сегодня будет знаменательный день, но я не представляла на сколько. Последний урок отменили, вместо урока провели не большую экскурсию. Видите ли, в районе нашего города нашли древнее захоронение, но пока еще, не известно, что за племя здесь раньше жило. Наш историк, Иван Степаныч, решил показать нам это место, мотивируя, что это величайшее открытие, за последние столетия, которое происходило на Сахалине. Иван Степаныч был 2 метра ростом, очень крупного телосложения, мы его в классе называли «Хагридом», ну уж очень смахивал на этого персонажа из книги Гарри Поттера.
Так вот, как только мы туда пришли, мне стало дурно. А дальше я не помню. Знаю только одно – я потеряла чувство времени. На протяжении всего забвения, в моей голове постоянно звучал, приятный, женский голос, и говорил на непонятном мне языке. Слова доходили до меня как «до жирафа», а смысла я вообще не понимала.
Болело все, как будто меня растягивают, завязывают, рубят на части – ломит, ноет…. Но это были цветочки, после этого началось то, что я не могу описать словами. Могу лишь сказать, что такое и заклятому врагу не пожелаешь. Потом боль ушла, стало очень спокойно, и только вселенная окружала меня, где я могла думать о разных вещах одновременно, и сразу анализировать. Это была моя вселенная, где я бог, царь, судья, палач.
«Пора» – говорит мне голос. Я медленно открываю глаза, яркий свет слепит. Мне тут же перехотелось открывать их, закрыв, я решила прислушаться – вроде никого…. Нет. Слышу, топот за дверью, мужской голос, вздох прямо надо мной «– Кто это?». Любопытство взяло верх, и я взглянула через полуоткрытые веки «– Иван Степаныч?!» подумала я. Он в белом халате, значит я в больнице или…. Да нет, не может быть:
– О нет, Леночка, ни чего не говори, я не думал, что так все случиться. – Я вижу печаль, скорбь в его глазах, и что-то ещё. – Я пойду, позову твою маму.
В ответ я ни чего не успела сказать, он уже убежал.
Рассматривая палату, я ни чего не обычного не увидела. Но я чувствовала, как по моим венам течёт кровь, чувствовала себя полностью, где болит, почему болит и отчего болит.
– Леночка, как ты девочка моя. У тебя что-нибудь болит? Ты можешь говорить? – Тут же набросилась с вопросами мама. – Врач говорит, что ни чего серьезного, но тревожить тебя запрещает. – Не переставая болтать, садится на стул, который стоит возле моей кровати.
– Все хорошо. – «И это мой голос?! Ужас. Как будто проквакала. Но постойте, у меня, и вправду, ни чего не болит». Подумала я. – Что произошло? – Спрашиваю я маму.
– Ты упала в обморок. – Входя в палату, говорит Иван Степаныч, причём как то странно косясь на маму.
– Ни чего, я смотрю тебе уже лучше!? – Говорит врач, входя следом. Пожилой мужчина лет пятидесяти пяти, слегка седой, но внешность не особо симпатичная.
– Да доктор, но почему я упала в обморок? – Я ни как не могла понять, в чем подвох.
– Позже. Сначала тебе нужно прийти в норму.
Прошло пару дней, прежде чем доктор рассказал картину произошедшего. Он объяснил, то место, где я потеряла сознание, было странным. Именно в то время, когда мы туда попали, там уже происходило что-то не вероятное, но мелочное. А то, что произошло со мной, и с моим классом, ни кто не ожидал…. Там тут же проявили бурную активность. Ученные и военные хотели ставить на мне опыты, но родители меня как-то отмазали. В газете была написана совсем другая версия, мол, там был угарный газ, и всё такое.
– Именно в вашем возрасте есть брешь в защите подсознания, формирования «Я». Все кто там был, особо не пострадали, кроме детей. – Тем временем рассказывал доктор. – После того как тебя увезла скорая помощь, весь твой класс стало жутко тошнить, прям выворачивать на изнанку, после чего пришлось и им вызывать врачей. Только твой учитель, Иван Степаныч не пострадал, так как он был один из взрослых с вами.
На этом его повествования закончились, он просил сохранить это в тайне, боясь получить «по шапке» сверху.
В данный момент из всего класса только я очнулась из комы. Все остальные лежат, и лишь слабый пульс даёт надежду. Врачи говорят, если они так пролежат ещё четыре года без изменений, то их отключат от аппарата, а это значит – смерть.
