Часть первая
Вентилятор поворачивался из стороны в сторону, разгоняя по кабинету сухой воздух и мелкую бумажную пыль. Тимур ещё весной подавал заявку на установку кондиционера, но до их маленького отдела очередь всё никак не доходила.
Оглядев скудную обстановку, Тимур заскучал по полевой работе. Он откинулся в жалобно скрипнувшем кресле и посмотрел на Андрея. Тому, казалось, была нипочём июльская жара. Как сидел с каменным лицом перед монитором, изредка щёлкая мышкой, так и сидит. На столе идеальный порядок. Ничего лишнего. Все скрепочки по цветам разложены, карандаши отточены, документы рассортированы по датам и промаркированы цветными стикерами. Зелёные – девятнадцатый, синие – восемнадцатый, кричаще-розовые – от девятого и раньше.
Что ни говори, а с напарником повезло. Тим совершенно случайно узнал, что в лаборатории появился новый сотрудник с редкими талантами: Андрей обладал практически феноменальной памятью, удивительно развитой способностью к аналитике и гибкостью мышления. Не для лабораторных белохалатников такой сотрудник, он в отделе истории больше нужен. И Тимур попросил перевести его к себе. Объяснил, рассказал, обосновал. Мол, человек с такой памятью ему, Тимуру Иванову, следователю отдела истории, нужнее. Да и какой отдел из одного человека? Два – уже разговор. Как ни странно, а пошли навстречу, дали добро и перевод. Даже зарплату Тимуру чуть-чуть подняли. Чтоб отличие было у старшего сотрудника от младшего.
– Что пишут? – поинтересовался Тимур. Знал уже: если Андрей вдруг застывал перед монитором с выражением крайней сосредоточенности на лице – точно что-то откопал.
– Интересное пишут, Тимур Сергеевич, – не отрывая взгляда от экрана, ответил Андрей. – Про село Батыево слышал?
Тимур не стал удивляться. Работа в отделе истории не предполагала такой функции. И к излишним эмоциям тоже не располагала. Разгадывать тайны истории нужно с холодной головой и трезвыми ногами. Или наоборот, точно Тим не помнил. Главное, что он усвоил за два месяца работы с Андреем Ветринским – слишком сильно переживать за коллегу не стоит. Если уж он чего решил, то выпьет это обязательно. Спиртным Андрей не злоупотреблял, а вот в работу уходил, как в запой, – со всеми потрохами. И, как заядлый алкоголик, тащил за собой в пучину всех.
– Ты про кресты? – проявил осведомлённость Тим.
– Про них, да. Знаешь, наверное, что там захоронение крупное есть?
– Ну как знаю… Слышал, но сам не бывал, – Тимур весь как будто подобрался, вспоминая, как давно не был в полях.
С мая месяца, вот как поставили руководить отделом из самого себя, так и сидел в кабинете, бумажки перебирал. А потом перевод Андрея, а там и июнь пролетел незаметно.
– Вот и я подумал, что история занятная. Может, съездим?
– Прямо сейчас?
– Зачем? Завтра заявку подадим, документы получим, а в понедельник можно и ехать.
Тимур прикинул. Если сегодня среда и заявку рассмотрят завтра, то в пятницу уж точно одобрят. Вполне может получиться. Он кивнул и принялся составлять запрос по форме. Бюрократия или нет, а порядок есть порядок. Правила для всех одинаковы, будь ты оперативник, следователь СК или ОИ. Отдела истории, в смысле.
День прошёл спокойно. Ровно в восемнадцать ноль одну, попрощавшись с напарником, Тимур закрыл кабинет и вышел из здания управления. Душная дневная жара уступила место приятному вечернему теплу. До дома идти было недалеко, и Тим, купив в ларьке эскимо в серебристой обёртке, неторопливо пошёл, составляя в голове план на завтрашний день.
«Заявку утром Колокольчику унесу. И шоколадку Нине Васильевне не забыть бы. Чтобы не потеряла документик, – думал Тимур, идя по тенистой липовой аллее. – Очень уж хочется что-нибудь накопать интересное. Надоело в конторе до одури».
К остановке подъехал пятнадцатый автобус. Почти пустой и почти до дома. Тимур выкинул палочку от эскимо в урну и запрыгнул на заднюю площадку. Прогулка прогулкой, а завтра рабочий день, и следовало выспаться.
* * *
Жил Тимур один. Снимал небольшую однушку на окраине Королёва. Работал в Управлении МВД – попал сюда по распределению после академии. И сразу в начальники отдела. За какие выдающиеся качества и по чьей протекции детдомовца, а значит – без папы-генерала, и далеко не отличника строевой и политической подготовки вдруг так выделили, Тимур не знал. Сперва, конечно, переживал. Ждал, что в новом коллективе будут завидовать, но новообразованный отдел истории никого, казалось, не интересовал. Тимура даже жалели, несмотря на отдельный кабинет. Нина Васильевна из делопроизводства пару раз угощала пирожками и почему-то называла «мальчик мой». А коллеги-следователи по уголовным делам, только нормальным, современным, а не покрытым вековой пылью, даже заходили иногда посоветоваться по всевозможным околоисторическим вопросам. Несли на предварительную экспертизу, как они это называли, древности от скупщиков. И если Тимур говорил, что вещь действительно стоящая, а не новодел фуфловый, тогда уже и за официальной экспертизой обращались.
Тимур не был против. Всё равно горящих дел у него не было, процента раскрываемости с него никто не требовал. Да и вообще ничего не требовал. Начальство довольно туманно сформулировало задачи отдела, но обещало много интересных дел в будущем. Или в прошлом – это ведь как на эти дела посмотреть.
А началось всё с «консервов». Не с обычных, в жестяных банках, конечно, а с дела под названием «Консервы».
* * *
– Какой такой следователь? Какой отдел? Какая альтернативная история? Вы там совсем уже того? Кукушечек ваших разлетевшихся кто ловить будет? А, всем отделом? Ну так ловите и не морочьте нормальным историкам головы! Безобразие! Я на вас жалобу… Я на вас всех культурологов спущу. Я на вас чёрных археологов натравлю! – немолодой профессор негодовал.
До пенсии оставалось совсем ничего, продержаться бы на кафедре и уйти с почётом. Так нет, принесла нелёгкая.
– Федот Константиныч, ну что вы, в самом деле? Мы же не в кабинет вас повесткой вызвали. Нам бы просто поговорить, – Тимур, следователь отдела истории, устало улыбался.
Он уже полчаса выслушивал, что их работа – это больной бред и самодурство власть предержащих.
– Кормитесь за наш счёт, раздуваетесь, упыри! Какие могут быть преступления в истории? Кому всё это надо-то теперь, а? Рамзес вам заявление написал? Или, может, библиотекарь Ивана Грозного свидетелем выступает? Тьфу! – слюна брызнула и повисла на седых усах профессора исторических наук. – Лженаукой занимаетесь! У вас образование-то какое, а? Вы что, молодой человек, закончили, чтоб вот так ко мне вваливаться и задавать идиотские провокационные вопросы?
