Глава 1. Весь мир театр, и все люди в нем актеры…
…И опять чернобородый Карабас избивал несчастную куклу в коморке. Несчастная марионетка плакала, рыдала, выкрикивала слова мольбы, катаясь по полу в пыли, уклоняясь от ударов, но все это было бесполезно. Злобой беспричинной пылая, толстый бородач хлестал кнутом извивающегося от боли клоуна. А за закрытыми дверями с виноватыми и испуганными лицами стояли остальные куклы, нервничали, бросая, взгляды друг на друга, слышали брань и со свистом пронзающие воздух удары кнута. Никто не мог изменить этот распорядок жизни, который сформировался под бирюзовым небом мира театра, и Великий Наблюдатель не видел всего того, что творилось здесь темной ночью после гастролей, либо просто делал вид, что не видел…
– Это когда-нибудь прекратится? – спрашивали друг у друга взглядами куклы, словно кто-то мог ответить на этот вопрос.
Все понимали, свою бесполезность и беспомощность перед данным распорядком дел. Вокруг были только марионетки.
– Ты должен играть! И хорошо! – громогласный голос Карабаса опять разорвал воцарившуюся хрупкую тишину. Ариель забившийся в углу боялся пошевелиться, чтобы не вызвать еще большего гнева со стороны своего хозяина. Раны на спине отдавались жгучей болью.
– Это будет тебе хорошим уроком, чтобы, черт побери, в следующий раз, делал, так как сказали! Ты меня понял?! – Карабас нетерпеливо ожидал ответа. Наступила непродолжительная пауза, и непонятно было, выигрывает ли просто время клоун, надеясь уклониться от ответа, либо просто удары бородача не давали ему еще прийти в себя.
– Да… – едва слышно пролепетала в ответ кукла.
Бородач улыбнулся самодовольно, в глазах блеснуло высокомерие и убежденность в своей правоте. Глухо зазвучали шаги толстяка, клоун остался на какое-то время один. Потом пришли другие марионетки. Испуганные и печальные лица кукол склонились над уже рыдающим Ариелем.
– Как ты Ариель? Больно было?
– Не спорь с ним, будь как все, так проще… – Советы сыпались к нему со всех сторон.
Клоун не отвечал, он просто не мог ответить в данный момент. И слезы текли вовсе не от боли, а от потерянных надежд, что разбились в душе, стеклянной вазой. Правда утонула во лжи игры театра. Ариелю в тот момент не верилось, что зрителю нужна правда. По ту сторону сцены ждали только улыбок и хороших спектаклей. Кукла помнила, как сейчас ту смелую марионетку, что пыталась также поведать историю жизни, историю правды всем людям. Цена была дорогой. Ниточки марионетки срезали вверху, и актер безжизненно упал на сцену, на глазах недовольной толпы. Постигнуть такую же участь Ариель не хотел…
– Делай как все, – опять звучал убедительный голос марионетки, когда воспоминания Ариеля притухли в какой-то момент.
«Делать, как все. – С ужасом осознавал суть этих слов клоун. – Это банальные и ужасные слова, не несущие ничего кроме обмана и лжи»
– Я, пожалуй, пойду к себе в комнату, – сообщил остальным Ариель.
…Тихо и сумеречно было в маленькой комнатке, пропахшей деревом, старыми тряпками и пыльными книгами. Бледный свет жидко лился в окно. Старый сундук, большой книжный шкаф с забытыми книгами, и махонький столик с почти детским рядом стоящим стулом погружены были в какую-то сонную вязкую безмятежность, и лишь пламя парафиновой свечки нервно дрожало. На маленьком столе лежала раскрытая книга, именно потому в нее сейчас пялился Ариель. Он хотел прочитать там строки, но из глаз текли лишь слезы отчаяния и боли…
За окнами пестрил мир театра, там украшали опять сцены для новых спектаклей. Снаружи была суета и пустота. У Ариеля же было тихо. Он испытывал жуткое одиночество, слез сдержать не мог в этот миг.
Глава 2. Восстание Ариеля
Во сне Ариель видел свою первую любовь. Он видел себя стоящим под ливнем бесконечного неба. Рядом с ним стояла прекрасная блондинка с темными бровями. Актер обнимал Снежану, целовал ее в нежные губы, и красивая первая любовь Ариеля прижималась к нему также, обнимая его.
Дождь сменился снегом, и неизведанный горизонт далеких городов вспыхивал огнями, озаряя падающие снежинки. Ариель внимательно смотрел в глаза девушке и спрашивал ее:
– Я тебя люблю! Разлучит ли нас когда-нибудь время?
– Я тоже тебя люблю! Время нас не разлучит… – заверяла его Снежана, и вальс снежинок опутывал объятья двух молодых.
Сладкий поцелуй на устах. Ариель чувствовал неровное дыхание девушки на своей щеке. Отчего он целовал эту блондинку ее сильнее, нежно прижимая к себе. Сердце колотилось от наплыва новых чувств любви. Лишь холодный снег не знал об этом, все также безразлично спускался с небес на белоснежные просторы города.
Клоун проснулся от шума и криков в соседской коморке. Барабас кричал надрывно где-то там, в сумеречных коридорах общежития актеров. Еще там во тьме кто-то рыдал, почти навзрыд, искренне и со словами мольбы. Никто не мог помочь марионеткам здесь. Все они были закабалены теми, кто захватили власть этих кукол. Великий Наблюдатель не видел ничего этого, а может быть и видел это, но делал вид, что ничего не знает.
– Почему я не вижу опять Снежану! Я же приказывал вам вчера смотреть за этой новенькой!
– Я не знаю… – кто-то плакал. – Она сбежала этой ночью.
– Найдите ее! – Звук хлыста раздался в комнате, затем звуки похожие на то, что кого-то истязали или надругались над кем-то.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
