Алехандро Самбра - Чилийский поэт

Чилийский поэт
Название: Чилийский поэт
Автор:
Жанр: Современная зарубежная литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2023
О чем книга "Чилийский поэт"

История об отцах и детях, амбициях и неудачах, а также о том, что значит создать семью. Это ответ на вопрос, что значит быть мужчиной в отношениях – партнером, отцом, отчимом, учителем, любовником, писателем и другом. Самбра полноценно раскрывает тему отношений на всех этапах.

После случайной встречи в ночном клубе начинающий поэт Гонсало воссоединяется со своей первой любовью Карлой. И хотя их влечение друг к другу не остыло, изменилось многое другое: среди прочего, у Карлы теперь есть шестилетний сын Висенте. Вскоре все трое образуют счастливую семью – сводную семью, хотя в их языке нет такого слова.

В конце концов амбиции тянут влюбленных в разные стороны, но все же маленький Висенте наследует любовь своего бывшего отчима к поэзии. Когда в восемнадцать лет Висенте встречает Пру, американскую журналистку, он побуждает ее писать о чилийских поэтах – не о знаменитых, мертвых, а о живых. Приведет ли это расследование Висенте и Гонсало обратно друг к другу?

«Чилийский поэт» – роман о том, как мы выбираем наши семьи и как мы иногда предаем их. Это ответ на вопрос, что значит быть мужчиной в отношениях – партнером, отцом, отчимом, учителем, любовником, писателем и другом.

Бесплатно читать онлайн Чилийский поэт


Alejandro Zambra

Poeta chileno


Copyright 2020, Alejandro Zambra

© Петров Г., перевод на русский язык, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

Хасмине и Сильвестру посвящается

Ни дома, ни родителей, ни любви: только приятели по играм.

Ален-Фурнье (перевод Хорхе Тейльера)

Творческие методы писателей должны применяться и в жизни.

Фабиа́н Ка́сас

I. Раннее творчество

То было время бдительных матерей, молчаливых отцов и упитанных старших братьев, но также и время повсеместного использования одеял, пледов и пончо. Поэтому никого не удивляло, что каждый день Карла и Гонсало проводили по два-три часа на диване, укрывшись великолепным красным пончо из овечьей шерсти, которое холодной зимой 1991 года казалось вещью первой необходимости.

Стратегическое использование пончо позволяло Карле и Гонсало тайком делать почти все, за исключением знаменитого, священного, пугающего и столь желанного «проникновения». А мать Карлы делала вид, будто этим вовсе не озабочена, и единственное, чем периодически интересовалась с едва уловимым сарказмом, чтобы поколебать их самоуверенность, – не жарко ли им там, под толстым пончо. Но они дружно, хоть и нерешительно, отвечали тоном бездарных актеров-студентов, – вовсе нет, тут холодно, как в пещере.

Мать Карлы исчезала в коридоре и, уединившись в своей комнате, погружалась в «мыльную оперу», которую смотрела с выключенным звуком – ей вполне хватало громкости телевизора в гостиной, ведь Карла и Гонсало тоже смотрели сериал, который не слишком-то их интересовал. Однако негласные правила игры подразумевали: они должны следить за действием фильма, дабы реагировать впопад на замечания матушки, которая через неравные промежутки времени и не слишком часто наведывалась в гостиную поправить цветы в вазе, или сложить салфетки, или сделать что-то еще, вряд ли требующее срочного вмешательства. Порой она искоса поглядывала в сторону дивана, не столько наблюдая за ними, сколько для того, чтобы они понимали: она может их застукать. Мать роняла фразы типа «она, бедненькая, так искала его» или «этот тип почти рехнулся». И тогда испуганные Карла и Гонсало, будучи почти нагишом, дуэтом отвечали «понятное дело» или «видно, она в него втрескалась».

Внушающий страх старший брат Карлы, который не играл в регби, но благодаря своему росту и манерам вполне мог бы войти в национальную сборную по этому виду спорта, обычно возвращался домой после полуночи. Случалось, иногда он являлся и раньше, но тогда запирался в своей комнате, чтобы поиграть в Double Dragon. Впрочем, и в этом случае сохранялся риск, что брат спустится вниз за бутербродом с колбасой или за стаканом колы. К счастью, в таких случаях Карле и Гонсало чудесным образом помогала лестница, особенно вторая, предпоследняя ступенька. С момента, когда они слышали громкий скрип, до появления старшего брата в гостиной проходило шесть секунд – вполне достаточно, чтобы расположиться под пончо так, словно они два невинных незнакомца, спасающихся от холода благодаря внезапному проявлению взаимопомощи.

Каждый раз футуристическая музыкальная заставка программы новостей оповещала о завершении очередного дня. И следом парочка страстно прощалась во дворике, что иногда совпадало с прибытием отца Карлы, который включал дальний свет и газовал двигателем своей «Тойоты» вместо приветствия или угрозы.

Когда он бывал в настроении, то добавлял, удивленно подняв брови:

– Ваше жениховство что-то затянулось.


Поездка по маршруту с улицы Ла-Рейна до площади Майпу́ занимала более часа, который Гонсало посвящал чтению, хотя слабый свет плафонов в автобусе затруднял это занятие, и потому иногда приходилось довольствоваться беглым взглядом на стихотворение, воспользовавшись остановкой в каком-нибудь освещенном месте улицы. Каждую ночь родители ругали его за слишком позднее возвращение домой, и всякий раз Гонсало божился, вовсе не собираясь сдержать слово, что отныне будет приходить пораньше. Засыпая, он думал о Карле, а когда не мог уснуть, как случалось нередко, мастурбировал с мыслью о ней.

Как известно, заниматься этим, думая о любимом человеке, – самое надежное испытание на верность. Особенно если самоудовлетворение, как утверждает киношная реклама, строго основано на реальных образах, а отнюдь не на фантазии. Гонсало воображал, что они сидят все на том же диване, накрывшись привычным шерстяным пончо; единственная деталь вымысла – они там только вдвоем; он входит в нее, и она его обнимает, смущенно закрыв глаза.


Хотя система материнского надзора казалась непреодолимой, Карла и Гонсало надеялись, что желанный момент все-таки представится. Что и случилось ближе к концу весны, как раз тогда, когда дурацкая жара грозила помешать задуманному. Визг тормозов и вопли, слившиеся в хор, нарушили в восемь часов тишину вечера: на углу улицы автомобиль сбил человека, поэтому «надсмотрщица» выбежала из дома к месту происшествия. И Карла с Гонсало поняли: вот он, желанный миг. С учетом тридцати секунд, что длилось «проникновение», и трех с половиной минут, затраченных на оттирание небольшого пятна крови и осмысление только что полученного обескураживающего опыта, весь процесс занял менее четырех минут. После чего Карла и Гонсало как ни в чем не бывало пополнили толпу зевак, окружившую молодого блондина, который лежал на тротуаре рядом со своим помятым велосипедом.

Если бы юноша-блондин умер, а Карла забеременела, то речь пошла бы о небольшом перекосе в мире в пользу смуглых людей, ибо ребенок очень смуглой Карлы и еще более смуглого Гонсало вряд ли получился бы белокурым. Однако ничего такого не случилось: юноша-мормон стал хромым, а Карла – замкнутой и такой болезненной и грустной, что в течение двух недель отказывалась под смехотворными предлогами видеться с Гонсало. А когда все-таки встретилась, то лишь для того, чтобы «лицом к лицу» порвать с ним.

Впрочем, в оправдание Гонсало следует сказать: в те злополучные годы столь востребованная молодежью информация просачивалась скудно. Не было ни родительской помощи, ни советов педагогов или консультантов по вопросам соответствующего просвещения, как и поддержки со стороны правительства или чего-либо подобного, поскольку страна была слишком занята сохранением на плаву своей недавно восстановленной шаткой демократии. Где тут заниматься такими сложными проблемами развитых государств, как комплексная политика полового воспитания. Внезапно освободившись от диктатуры детства, пятнадцатилетние чилийские подростки каждый по-своему переживали вступление во взрослую жизнь, покуривая травку и слушая песни Сильвио Родригеса, музыку групп «Лос-Трес» и «Нирвана». И одновременно с этим пытались разобраться в одолевающих юные поколения всевозможных страхах, разочарованиях, психических травмах и заблуждениях, причем почти всегда – опасным методом проб и ошибок.


С этой книгой читают
Алехандро Самбра исследует отношения молодой пары и взаимосвязь любви и искусства.«Бонсай» – это история Хулио и Эмилии, двух молодых чилийских студентов, которые ищут истину в великой литературе, но вместо этого находят друг друга. Как и все молодые пары они примеряют на себя новые личности, наблюдают и анализируют свою историю любви, как будто это один из величайших романов, который они оба притворяются, что прочитали. И пока они следят друг за
1870 год. В штате Огайо идет перепись населения. Древняя как мир темнокожая старуха дремлет во дворике небольшого домишки. Скучающий переписчик фиксирует ее ответы на вопросы. Имя: Мариам Присцилла Грейс… бывшая рабыня. Родилась: в 1758 году, а может, и раньше, место рождения… Из памяти старухи поднимаются давно забытые воспоминания: с родовых врат, с собственного непроизносимого имени раскручивается причудливая спираль жизней мамы Грейс, наполне
Во французском Берри, краю замков и зеленых полей с богатой многовековой историей, молодая переводчица Лиза отправляется по следам таинственной незнакомки из прошлого. Она узнаёт, что юная Аурелия, перед которой были открыты все двери, вдруг оказалась вовлечена в круговорот драматических событий Второй мировой войны, изменивших историю ее страны и ее саму. Вчитываясь в страницы старого дневника, Лиза начинает подозревать, что произошедшее с автор
Выйдя замуж за Нико, Мэгги обрела не только любящего мужа для себя и доброго отчима для своего десятилетнего сына, но и целую толпу новых родственников из клана Фаринелли: высокомерную и властную свекровь Анну, шумного, пылкого деверя Массимо с бесцветной женой Ларой и пугливым сыном Сандро, а также падчерицу Франческу, дочь Нико от сгоревшей из-за рака первой жены. Сколько ни бьется Мэгги, девочка-подросток не желает принимать мачеху, да еще меж
Главный герой дебютного романа Антониу Лобу Антунеша – лиссабонский психиатр, осознающий, что его настоящее призвание – писательство. В течение одного дня он вспоминает детство, юность, войну в Анголе, жизнь и разрыв с любимой женщиной. Это во многом автобиографический живой, откровенный рассказ, в котором герой пытается найти себя настоящего на фоне экзистенциального кризиса в блужданиях по ночному Лиссабону, портрет которого навсегда остается в
Цель проекта – познакомить читателей с творчеством непрофессиональных поэтов, каждый из которых выражает свои мысли и чувства по-своему. Иногда это непривычно, иногда странно, иногда обыденно, но всегда талантливо. Талант – вот основной критерий отбора в «неформальной» поэзии. Книга содержит нецензурную брань.
Девятнадцатая школа получает деньги на ремонт нового класса. Ребята из соседней семнадцатой школы недовольны таким положением дел. Ситуация усугубляется после небольшого конфликта на конкурсе по английскому языку. Все эти события привели к «Войне» школ: к подростковым конфликтам и междоусобицам. Тут ещё действует таинственный персонаж, играющий на губной гармошке, в маске из птичьих перьев. Получится ли у наших героев помирить такой непонятный на
Книга «Пушкин. Мысли на каждый день» составлена из фрагментов писем, дневников, записных книжек Александра Сергеевича. В них он делится не только событиями своей жизни, но и мыслями, чувствами, впечатлениями.Эти цитаты позволяют заглянуть в мир великого поэта. Его жизнь и творчество открывают перед нами настоящее приключение. Каждая страница книги – портал в глубины души поэта, где мы можем наблюдать за его волнующими переживаниями, ощущать пульс
Как показала жизнь в изоляции во времена COVID-19, музыка – это то немногое, что помогает обрести душевное равновесие.Журналист и обозреватель культурных событий на сайте еженедельника «Наша версия» Роман Егоров собрал в гид статьи, которые писал о золотом фонде рок- и поп-музыки все три ковидных года. The Beatles, The Rolling Stones, Боб Дилан, Queen, Black Sabbath, «Кино», The Beach Boys, Александр Башлачев и их юбилейные пластинки – в ярком, э