I
В шикарном кабинете за дорогим столом в удобном кресле сидела полная холеная женщина среднего возраста. На экране ее ноутбука молодой полуобнаженный «певец», задорно танцевал и расточал роковые взгляды, от которых можно было сомлеть. Когда клип закончился, женщина из любопытства открыла ролик, набирающий популярность, и на нее шквалом полились громкие слова: «Транспортный коллапс, развал здравоохранения, нецелевое использование средств при бесконечных благоустройствах в ущерб реальным потребностям жителей, варварская реформа, коррупция и кумовство во всех сферах… Мы требуем…».
– Надоело! Че им все не так? Балласт нищебродский. И чего Папаша церемонится? Я бы давно всех пересажала и посписывала! Ушлепки собачьи! – она со злостью захлопнула крышку своего «Яблока». – Таня, неси! Обедать буду! «Все время стресс, заедать приходится. Вот и разносит, как на дрожжах».
– Елена Юрьевна, сегодня на выбор итальянское или испанское меню, что Вы будете?
– Блин! Я шашлычка хочу. И роллы. Закажи. И вермут мне принеси с апельсиновым фрешем. Андрюше позвони, скажи, что я сегодня раньше освобожусь. Пусть едет ко мне.
– Да, Елена Юрьевна.
За первым бокалом хорошо пошел второй: – Таня, Таня, где еда-то?! Развезет, ведь, совсем!
В кабинет впорхнула молодая ухоженная девушка в дорогой одежде:
– А вот она, мамсик. Не ругайся.
– Натуся? Ты чего пришла?
– Иду, смотрю на охране мальчик стоит с пакетиками, стесняется, по-русски не понимает. Ну, я чую «шашлычок», ну точно мамсик заказала. Черепаха твоя пока спустится, все остынет. Взяла. А тут и Танька. Загрустила, когда меня увидела. Наверное, хотела себе отсыпать.
– Мне государство деньги на паек, а она лапы свои туда? Овца! Ой, – она сунула нос в дышащий вкусным запахом пакет, – Так много. Покушаешь со мной, доч?
– Давай, перекушу и бокальчик мне.
– Опять пьешь с утра?
– Какое же утро, мам? Час почти, и от тебя тоже пахнет…
– Таня, бокал, бутылку шампанского холодного!!!
– Уже несу, Елена Юрьевна.
– Мамсик, мне нужно по магазинам прошвырнуться. У Димы в клубе пати завтра – один целебрит, а у меня уже нового ничего нету. Можно я Колю возьму? Мне ненадолго, на пару часиков, а потом заедем за тобой и вместе домой поедем.
– Что такое целебрит?
– Звезды, мам. Знаменитости. По-английски. Могла бы догадаться. Ты ж у меня умнейшая женщина в стране. Позвонишь Коле?
– Ты Лексус выпрашивала, чтобы на моей служебной кататься?
– Мам, ты знаешь, я рулить не люблю – пробки эти – нервы одни. И шампанского выпить хочется. А водилу нанимать, так Гоша ревнует.
– Есть за что. Колю-то тебе страшно доверить.
– В смысле, маам? Коля страшный, как смертный грех…
– Ладно, лиса. Знаешь, что в обед мать добрая. Через два часа, чтобы тут была. Понятно? Звоню: – Коль, ты рядом? Подъезжай, Наташу повозишь.
– Спасибо, мамуля…
II
Окрыленная пузырьками дорогого шампанского, девушка вылетела из дверей Учреждения. Подбежала к черному автомобилю и впорхнула на переднее сиденье.
– Привет, Коль, – она положила руку ему на колено. – Сейчас быстро в ГУМ, я тряпками закинусь, матери для вида. А потом поедем туда же, где мы с тобой в прошлый раз…
От нахлынувших воспоминаний она захлебнулась собственным участившимся дыханием… Наташу зацепила его холодность – она ухаживала за собой, умела выглядеть и любила нравиться мужчинам, а Коля смотрел сквозь нее. Простой парень со сломанным в драке носом, а в глазах – тоска и равнодушие. Из родни только престарелая мать где-то в деревне. Была еще жена, но умерла от рака, лет пять назад.
Он, вообще, сначала не хотел. Но она из кожи вон лезла, и он уступил. Теперь же, в порыве страсти, словно забывался – говорил такие слова, что она их твердила про себя – и через день после, и через два, а на третий, когда они затихали – сердце ныло – хотелось повторения. Такого ни с кем еще не было. «А мать мне Гошу пытается пристроить, типа, папа у него крутой.А самой, значит, любви захотелось? Дебила этого стероидного Андрюшу прикормила, да еще и замуж за него хочет.Этот козел только деньги из нее тянет. Теперь певцом заделался! Клипы свои мерзотные за ее счет снимает. А я когда хотела актрисой стать, денег на фильм просила, она мне что сказала: «Не хочешь учиться, тогда замуж и рожай мне внуков»… Я тебе рожу, погоди! Будет бизнес – всех пошлю, буду с Колей жить. Достало прятаться и ждать – всего несколько часов в неделю – так мало…».
После всего съеденного и выпитого Елену клонило в сон. Она позвонила в приемную.
– Таня, никого не пускай, скажи, отчет готовлю. Через два часа позвони Наташе, напомни, что она должна вернуть Колю в срочном порядке.
– Поняла, Елена Юрьевна.
Она прошла во вторую комнату кабинета, устроилась на мягком белом кресле, пультом задвинула жалюзи, включила функцию массажа и расслабилась. Взгляд улетел в потолок, инкрустированный мерцающими зездами: «Боже, как хорошо! Жаль только пропавшей молодости – спортсменка, комсомолка – в рваных ботиночках и штопанном платье – зимой и летом. А как хотелось всего – и туфельки, и сережки, и шубку, и шоколадок покушать, и поспать подольше. Нельзя! Зато теперь – все можно, а уже не так хочется. И от очередных бриллиантов радости меньше, чем от бутерброда с копченой колбаской, слопанного когда-то давно, воскресным утром на кухне у первого Комсорга, с чувством, навсегда ставшим мерилом счастья. Андрюша чуток помогает – у него глазки горят, хочется жить вкусненько и он так благодарен за всякую возможность. Хороший мальчик. На последней «выставке» все медали взял – подстилки министерские челюстями чуть пол не пробили, а слюней-то сколько в тарталетки с икрой понапускали. Ага! Хрен вам. Мое! Надо будет свадьбу в Майами сбацать – пусть целебриты со своих вилл придут, посмотрят, повздыхают…»: – расслабленное тело провалилось в сон.
– Елена Юрьевна, Елена Юрьевна, проснитесь, срочно, надо ехать! Ждут Вас.
Елена встряхнула головой, красивая прическа растрепалась: – Блин! Че там такое?
– Недовольства, митинги. Там пресса! Вы должны выступить, как Вы умеете, чтобы все смягчить. «Срочно!»: -так сказали.
– Папаша что ли?
Таня молча кивнула.
– Встаю. Коля где?
– Не вернулись еще.
– Звони!
– Уже звонила, они в пробку попали, на западе тоннель обрушился, в центр не попасть, все стоит.
– Сучий случай! Что за день такой? Че ее на запад-то понесло? На стоянку позвони, чьи там машины! Хрен ли ты тут сидишь?
– Я звонила, Елена Юрьевна. Все уже уехали. Только машина Эдуарда Аркадьевича.
– Эдик мне водилу своего не даст. На такси что ли ехать? Позор какой!
– Наталья Сергеевна сказала, что ее лексус на парковке…
