Николай Листопадов - Что-то есть… Рассказы и очерки

Что-то есть… Рассказы и очерки
Название: Что-то есть… Рассказы и очерки
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Что-то есть… Рассказы и очерки"

Вниманию читателей предлагается сборник автобиографических рассказов, очерков и эссе, проникнутых любовью автора к своей малой родине – затерянному в песках донскому хутору и его обитателям. На страницах книги оживают картины давней хуторской жизни, протягивается связующая нить к большому миру, к современности. Традиционный крестьянский уклад стал Атлантидой, градом Китежем; он поглощён волнами времени, но автор уверен, что его ценности – вера, справедливость, доброта, трудолюбие – подпитывают нас и сегодня.

Бесплатно читать онлайн Что-то есть… Рассказы и очерки


Моим землякам – с благодарностью


Живи, моя хутор

Целую вечность не был я на своей малой родине. Всё дела, недосуг, да и судьба занесла меня очень уж далеко от родных мест. Но где-то в глубине души всегда помнишь о том, что есть на Дону, в сельском Серафимовичском районе Волгоградской области, маленький хуторок Подпешенский. Уменьшительно его называют Подпешенка и даже Подпешка. Почему Подпешенский? А потому, что находится он «под песками». Рядом расположен Арчединско-Донской песчаный массив. Кругом песчаные барханы, поросшие красноталом, и ковыльная степь с небольшими озёрами-лиманами. От Подпешенского до Дона – рукой подать, какая- нибудь пара километров через лесную и луговую пойму, усеянную живописными озёрами, музгами да протоками. Сам хутор Подпешенский льнёт к одноимённому озеру, на противоположной стороне которого неприступной стеной стоят мощные дубы.

Подпешенский – старинный казачий хутор. Когда-то тут была даже церковь, Петропавловская. Эти места славились своими садами, виноградниками, бахчами и огородами. Занимались местные казаки и пчеловодством. К Подпешенскому примыкают ещё два хутора, образуя с ним как бы одно целое – Ластушинский и Орловский. Первый получил своё имя от ласточек, по-казачьи «ластушек», а второй, понятно, от орлов. Птиц здесь действительно много. Помимо ласточек и орлов водятся коршуны, удоды, сороки, ястребы, сизоворонки, горлинки. Был и ещё один хутор – Запертовский, но он исчез с лица земли ещё в шестидесятые годы. Да и другие хутора порастеряли своих обитателей. С грустью узнал, что в Орловском сейчас вообще никого не осталось, а в Подпешенском и Ластушинском насчитывается человек по десять-пятнадцать. И с каждым годом жителей становится всё меньше и меньше.

Во время же моего детства, а я родился в Подпешенском в 1956 году, проживало тут несколько сотен. Жизнь кипела, причём жизнь во многом традиционная, шедшая в русле векового казачьего, крестьянского уклада. Церкви уже не было, но о Боге люди не забывали, главные христианские праздники отмечались с душой. Особенно памятно хуторское Рождество. Ранним рождественским утром, ещё до света, мы, детвора, по хрустящему, искрящемуся под звёздами снегу направлялись славить Христа. Практически все хуторские дети были крещёнными в Воскресенской церкви райцентра, городка Серафимовича, бывшей окружной станицы Области Войска Донского Усть-Медведицкой.

В хатах вовсю топились печи. Хозяйки пекли блины и пироги. На столах высились горки конфет, покупных пряников и печенья, а у тех, кто пощедрее, были припасены пяти- и десятикопеечные монеты. Всё это предназначалось для христославщиков, то есть для нас. Мы ватагой заходили в хату и сразу же начинали петь рождественский тропарь. Не все слова произносились верно, ведь учили-то мы тропарь на слух, со слов бабушек. Но какие это были волнующие слова:

«Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия свет разума, в нем бо звездам служащий звездою учахуся. Тебе кланятися, Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты Востока. Господи, слава Тебе! Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп неприступному приносит; ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют; нас бо ради родися Отроча младо, превечный Бог».

Младенец Христос казался нам близким, своим. Ведь родился-то он в яслях, может быть, таких же, как у нашей кормилицы Жданки, мирно жующей сено, или у бодливых коз и тихих овец.

Хозяйка оделяла нас сладостями и монетка ми, которые мы складывали в предусмотрительно захваченные из дома сумки. В красном углу по блёскивали оклады на старинных иконах. Лицо крестящейся хозяйки освещалось отблеском огня из печки. У порога стояли маленькие христославщики в валенках и стареньких пальтишках, а то и в фуфайках. Столько в этой картине было умиления. Но было и озорство. Иногда нам доставались не конфеты, а блины. Так мы, выйдя из хаты, вешали их на плетень. Да, дома были обнесены не заборами, а плетнями, а на них в тёплое время года висели всевозможные глиняные горшки: для молока, для щей, для засолки. Нехорошо мы, конечно, поступали с пожертвованными нам блинами. С другой стороны, греха большого в этом не было – стряпню расклёвывали оголодавшие зимой птички.

Особенно я любил славить Христа у старой Федоры Щедровой, хозяйки старинного казачьего куреня близ озера. В этом доме я, кстати, и родился – мои родители стояли у одинокой казачки на квартире. Бабка Федора, оправдывая свою фамилию, очень щедро одаривала христославщиков.

Поблагодарив щедрую Федору Щедрову, мы по метелице шли в следующий дом. Снова пели рождественский тропарь, а то и читали соответствующие стишки, иногда, прямо скажем, довольно нахальные, что-то вроде: «Я маленький мальчик. Сел на стаканчик. Стаканчик хруп, подавай, бабка, рупь». Ну, такое себе позволяли самые маленькие, а христославщикам постарше полагалось знать рождественский тропарь наизусть. Обойдёшь десяток-другой домов – и сумка полна сладостями. Впрочем, запоминался не вкус конфет, а неповторимая атмосфера праздника, которая складывалась из песнопений, морозного утра, снежной круговерти, тепла изб, доброты людей. Хочу обратить внимание, было это не в девятнадцатом веке, а во второй половине века двадцатого.

Подумать только, тогда, в начале 60-х, люди жили ещё без телевизоров. Но скучно им не было даже долгими зимними вечерами. Управившись по хозяйству и повечеряв, хуторяне отправлялись на посиделки к соседям. Побеседовать, перекинуться в безобидного дурака. Но это было не праздное сидение. Женщины пряли на старинных прялках, вязали шерстяные или пуховые носки либо варежки, а то и платки. Мужчины подшивали дратвой – толстой просмолённой ниткой – прохудившиеся валенки, вязали рыболовные снасти. Под ногами шныряли козлята, пытался встать на неокрепшие ножки недавно появившийся на свет телёнок. Детишки играли в нехитрые игры, лакомились испечённой в печке невероятно вкусной картошкой, а главное, прислушивались к неспешным разговорам взрослых, казавшимся такими интересными. Что удивительно по нынешним временам – на посиделках вообще не пили спиртное. За изукрашенным морозными узорами окном холодно, вьюжно, а в хате тепло и уютно. Хотелось, чтобы зимний вечер длился бесконечно.

Впрочем, дневная жизнь на хуторе для нас, детей, не менее интересна, чем вечерняя. Можно кататься на лыжах и коньках или же, что лучше всего, на санках-салазках. Особенно любили мы съезжать с крутого озёрного берега прямо на лёд. Но была на озере большая полынья, и иногда мы залетали в неё. Сушиться бежали не домой – там нас ждала взбучка от матери: не смей больше кататься с горки! Обсушивались мы у какой-нибудь сердобольной старушки. Таких на хуторе было большинство. Заохает старая, скажет: «Сымай скорее валенки и карпетки, полезай на печь». Какая же это благодать – стащить с себя мокрые валенки и шерстяные носки-карпетки и отогреваться на тёплой печке, чувствуя себя как у Христа за пазухой. И весь мир кажется тебе тёплым и уютным. И не страшит взбучка от матери. Она ведь всё равно узнает о твоих проделках.


С этой книгой читают
Истории несчастливой, безответной любви, обмана и предательства не раз ложились в основу литературных произведений. Будь то проза или стихи, драма или комедия.Свой взгляд на проблему в книге «Сердце под вуалью» представляет Зинаида Загранная. И с высоты прожитых лет дает молодым женам советы, как пережить подобную историю в собственной жизни.Философский и лирический материал книги будет интересен также специалистам сферы искусства.
Обыкновенный человек, уже не молодого возраста, гуляет по парку и продолжает вспоминать свою жизнь. Он – обыкновенный человек, ничем не примечателен. Если кто-то дошел до четвертой части, то значит, ему интересно. Еще не знаю, сколько будет частей, но пока будут. И помните, я такой же, как и вы, я просто – один из семи миллиардов!
Повествование о русском художнике, которого жизнь проверяет на прочность, о взлетах и падениях, о преданности и предательстве, о творчестве и жизни, о том, что любовь и красота держат мир в равновесии…
Книга стала продолжением «Невыдуманных рассказов», изданных в 2016 году. По сути, она является художественным осмыслением реальных событий, произошедших с автором. Читатель окунётся в атмосферу жизни страны на рубеже ХХ—ХХI веков. Содержит нецензурную брань.
Данна книга должна давать сил тем кто борется надеется и всегда идет до конца.
Завораживающий литературный дебют о поисках истинной близости и любви – как человеческой, так и вселенской. Действие романа охватывает едва ли не всю Южную Азию, от Андаманских островов до гималайских заснеженных пиков. История следует за ученым, изучающим деревья, за его женой, общающейся с призраками, за революционером-романтиком, за благородным контрабандистом, за геологом, работающим на леднике, за восьмидесятилетними любовниками, за матерью,
В серии «Зеркало» предусмотрено 157+ брошюр.По месяцу и году вам будет удобно приступить к практике создания гармонии своей жизни.Вопросы здоровья, культуры и развития. Взаимоотношений и сосуществования разных поколений.Извечные вопросы благополучия и достатка в семье.Все это – простыми словами…В середине октября 2024 начинается новый учебный год.Уважаемые читатели, Александр Свет проводит индивидуальное консультирование.
После долгих боев инопланетяне окончательно побеждены. Земля очищена от врагов, но человечество осознает, что такие события могут повториться. Люди начинают строить новое общество, опираясь на уроки, полученные в борьбе, и создают защитные системы для предотвращения будущих угроз.