А Мишка, оказывается, мечтал полетать на вертолете. Ну хоть это удалось ему напоследок. Летел на вертолете, да только лежал он на полу, упакованный в полиэтилен и обвязанный веревками. А рядом лежали еще четыре наших товарища. А о чем мечтали они? Ведь у них впереди была еще целая жизнь. Это до того. А теперь только память.
– И зачем вам эти горы?
В ответ и сказать-то нечего. Не поймут. Языки у нас разные. Слова одни, а понимаем по-разному.
Покорители горных вершин!? Смешно, честное слово. Это только на эффектных газетных фотографиях горы на фоне человека. А как на самом деле выглядит человек на фоне, скажем, ледопада? Да на фоне той же горы, даже самой небольшой, на фоне самого безымянного пупыря в каком-нибудь полубезымянном хребте? И это покоритель?!
…далее в исходной рукописи 1989 года следует попытка в несколько фраз оветить на ряд основопологающих вопросов жизни и смерти. Таких ответов быть не может. Их не существует в природе. Рукопись уничтожена, ее содеожание забыто. Каждый человек должен сам попытаться дать свой ответ на такие вопросы, если он их, конечно, поставит. Для этого человеку и дана жизнь, как критерий истины…
Цитата («Я ВИДЕЛ САМ…", «Студенческий мередиан»).
…Я расскажу вам об экспедиции на Памир, в которой я сам наблюдал АЯ (АЯ – аномальные явления – С.К.) … Автобус домчал нас до альпбазы и мы начали подъем в горы. Теперь только пешком по узким тропам, вдоль которых выстроились памятники погибшим альпинистам. Слева горы, справа своенравная Сиама, – говорят, что если ты в этих местах чужой, число памятников может увеличиться…
Цитата (ТРАГЕДИЯ НА ПЕРЕВАЛЕ, «Труд»).
Когда поезд с тремя группами туристского клуба Красногвардейского района Москвы подъезжал к Душанбе, в горах уже собирались грозовые тучи, а с севера шел циклон, несший холода, каких в мае не бывало в Таджикистане с 1926 года.
Цитата (ТУРСЕЗОН «ПОД ГРАДУСОМ», «Комсомольская правда»).
…Трагически начался туристский сезон в отрогах Гиссарского хребта в Таджикистане. В мае здесь погибло семь туристов. Свою роль сыграла и неожиданно испортившаяся погода, такой в республике в мае не наблюдалось более 60 лет, но все же главной причиной двухнесчастных случаев стала беспечность и нарушение элементарных туристских правил.
1 день. 29 апреля 1989 года.
Из Москвы вылетели утром в составе наиболее состоятельной части школы. Большая, менее состоятельная часть школы уехала за полцены поездом тремя сутками раньше. Шесть часов лета плюс три часовых пояса – в Душанбе уже вечерело. К моменту снижения нам открылся грандиозный вид на Гиссарский хребет, капитально заваленный снегом. В аэропорту нас уже встречала моя сестра, улетевшая предыдущей ночью и проведшая в Душанбе весь день.
Послеполучения мешков, т.е. багажа наша группа состоятельных (кстати, весь инструкторскийи стажерский состав школы) перебазировалась на ж/д вокзал и, за редким исключением, провела весь вечер в бездействии. Чтение местной газеты привелок довольно-таки интересному умозаключению, оказывается, Душанбе – это понедельник. И еще одно открытие было сделано в этот вечер: лагман – блюдо по своим достоинствам практически не имеющее аналогов, по крайней мере для меня это явно. Стемнело. Наступила ночь, как и положено, южная, душная.
Тем временем созрела малина, т.е. наш приют на текущую ночь. Им стал турклуб г. Душанбе. Сбросивши свои мешки, мы вернулись на вокзал. И, наверно, зря наш группен-шеф разбил банку с томатным соком. Хотя тогда это еще невоспринялось как дурная примета, а как маленькая неприятность.
Прибыл поезд из Москвы. Из него вывалилась уже совсем, казалось притертая компаниянаших сотоварищей. До приюта добирались на попутном автобусе, который в стольпоздний час (заполночь) занимался частным извозом, однако, почти по госрасценкам.
Турклуб, прямо скажем, не былпохож на спортзал, но разместились мы довольно уютно, хотя почти что тык-в-тык (как показывает опыт, последнее практически не зависит ни от размеров помещения, ни от численности народа). Единственнымнеудобством сего пристанища было то, что именно это самое удобство тут и отсутствовало. То, как мы выкрутились из этого положения скрыто покровом темной южной ночи.
* * *
Цитата (ТРАГЕДИЯ НА ПЕРЕВАЛЕ, «Труд»)
30 апреля двадцать семь преподавателй и студентов несколь ких московских вузов разбили лагерь в устье реки Сиамы, а наутро, 1 мая, под мокрым снегом свернули палатки и двинулись по тропе одного из самых известных и легких горных туристических маршрутов Таджикистана к перевалу «Рыжий». Перевал как перевал – категории сложности 1 «Б», как раз для новичков.
2 день. 30 апреля.
Обещанный автобус, заказанный задолго до того, довольно прилично задерживался. Поднятый спозаранку народ (ну вот так получилось) расположился на бездействующем фонтане, все что-то ели.
Самые грамотныеуже обшарили окресности и даже успели добраться до рынка, так что есть было что. А пить бегали к фонтанчику у библиотеки, трудно точно сказать какой, но очень приличной по значению.
Автобус прибыл. Мы ехали в горы. Казалось, поднадоеший подъезд близился к концу – но напрасно. Автобус довез нас только до Хушери; дальше, якобы, проезда нет. Пришлось ловить попутку. Этот барьер был успешно преодален. И вот мы уже проходим мимо пустого альплагеря Варзоб.
Мы в горах. В Душанбе было лето, а здесь явно ощущается межсезонье. Верх бортов ущелья в снегу. Прохладно, накрапывает дождь. По снегу в этот день мы шли немного, больше по осыпи да по тропе. Да и вообще в этот день шли немного. Был первый день пути, поздно вышли, даи погода была не ахти. После моросящего дождя пошел ливень. А в один прекрасный (очень прекрасный) момент мы просто остановились в намерении переждать не на шутку разошедшийся дождь, переседев его под полиэтиленом притулившись у большого камня. Но эта акция не внушала нам ни малейшего оптимизма. Посланная вперед разведка в составе двух самых отчаянных добровольцев-принудильцев ничего особо обнадеживающего не принесла. Разум восторжествовал и мы стуча зубами принялись ставить палатки для ночлега. На этом и завершился первый ходовой день.
* * *
3 день. 1 мая.
К ночи дождь закончился. Точнее, постепенно перешел в снег и сыпал, не переставая, весь следующий день. Перспектива двинуться с утра вверх по ущелью нам уже не светила, зато появилась перспектива достойно отметить Первомай.
Прошедшая и будущая ночь были посвящены весьма оригинальному занятию: сушке одежды. В условиях отсутствия костра и невозможности использовать другие виды энергии, сушка осуществлялась с помощью тепла собственного тела. Как оказалось, сушить на себе можно не только носки и рубашки, но даже штормовку и др. верхнюю одежду. Правда, для этого пришлось надевать мокрую одежду непосредственно к телу, далее водонепроницаемую одежду из болоньи, а уж затем сухую одежду, чтобы не замочить спальник изнутри. Процедура такого одевания для сушки неприятной кажется лишь в первый момент, а потом как-то привыкаешь и тихо лежишь гниешь, а как известно при гниении выделяется тепловая энергия. Вот так в итоге взаимного обогрева вся одежда к выходу была уже сухой.
