Картина
-А теперь попрошу сюда.
Толпа космических туристов подошла вслед за экскурсоводом к большому застеклённому стеллажу.
–Пожалуйста, смотрите. Это самые редкие вещи во вселенной. Подойдите поближе, не стесняйтесь.
Разномастные гуманоиды обступили стеллаж. Усталый экскурсовод поправил очки без стёкол на своём носу. Как ему всё это надоело, эти вечные туристы, однообразные лекции о мёртвых мирах… Ему уже 85… впрочем, он отвлёкся.
–Итак, прошу рассмотреть представленные экспонаты.
Девочка венерянка. Не с планеты Венера Солнечной системы, с другой, похожей только названием, восхищённо вздрогнула и тут же её одёрнула мать.
–Здесь вы видите образчики Земных чувств. Этот стенд посвящён непосредственно планете Земля.
Туристы позёвывали, кто-то лениво щёлкал фотоаппаратом. Им было скучно не менее чем экскурсоводу. Быть может, его скука была заразной?
–Перед собой, вон в той ёмкости вы видите прозрачное вещество, кто мог бы ответить мне что это?
–Земная вода, быть может?
–Нет, молодой человек, я же говорил. Это образчики чувств, а не ресурсов.
–Ну… – Неопределённо протянул турист и отвернулся, занятый своей спутницей с Касии 48
-Это слёзы, господа. Концентрированная человеческая грусть.
Раздались несколько щелчков фотоаппарата, те туристы, что оказались ближе других, почти уткнулись носами в прозрачное ударопрочное стекло, что бы получше разглядеть экспонат.
–А это, – Экскурсовод указал на маленькую фигурку внутри стеклянной сферы, – Это любовь.
–Это какой-то гуманоид.
Мужчина поправил очки на носу и спокойно стал объяснять.
–Некоторые чувства невозможно собрать и сконцентрировать, они не материальны. Это – воплощение чувства, собранного из мыслей землян. Наши учёные проанализировали все возможные сведения и создали макет, передающий этот образ.
Туристы с любопытством уставились на новое зрелище. Мужчина в очках постучал по стеклу и фигурка встрепенулась. Поднялась на тонких ножках, расправила прозрачные крылья. Она была похожа на существо, названное людьми феей. Хрупкое, человекоподобное создание с большими стеклянными крыльями, подобными тем, которые есть у бабочек. Крылья невинно поблёскивали, не вызывая чувства опасности, скорее умиления.
Экскурсовод достал электронный блокнот и кашлянув, зачитал:
–Земляне говорили о любви очень много разного. Утверждалось, что чувство привязанности и влечения вызвано физиологическими особенностями homo sapiens. Художник, создавший этот образец, основывался не на научных данных, а на фольклоре Земли. Он использовал для работы мифы, легенды и сказки. В его исполнении любовь это не что иное, как хрупкое существо, очень ранимое и нежное. Оно способно парить лишь в тёплых ветрах вдохновения и тепла…
–Но крылья из стекла! Это же невозможно.
Экскурсовод хмуро глянул на туриста.
–Это метафора. Стеклянные крылья этого гуманоида символизируют одновременно хрупкость и опасность чувства. Его легко покалечить, но если крылья разбить, любовь оставит глубокие раны на том, кто посмел это сделать.
Туристы шумно стали обсуждать услышанное, но экскурсовод уже жестами звал их к новому стенду и обсуждения вскоре утихли, когда он начал рассказывать о других экспонатах.
…Вечер наступал на станции Орвэй 97 не тогда, когда садилось солнце на планете, к которой станция была присвоена, а по иному графику, ибо здесь жило и работало множество существ из разных систем и галактик. Створки на иллюминаторах, заменяющие окна опустились, в комнате зажглись лампы мягкого дневного света. Экскурсовод по имени Келиан Свиор опустился в своё любимое кресло, снял с переносицы очки. Почему то он продолжал носить их, не смотря на то, что операция по исправлению зрения стоила недорого и была совершенно безболезненной. Возможно это влияние его работы…
Келиан протянул руку, и робот-хозяйка водрузила в неё стакан со свежевыжатым соком из ягод, выращенных на станции. Механическим голосом она поинтересовалась, не желает ли он ещё чего то, но Келиан не удосужившись ответить, щёлкнул пультом и робот вернулся в предназначенный ему угол.
Экскурсовод потёр глаза, глядя на небольшую картину, висящую на стене его комнаты. Волшебное существо из земных сказок. Единорог, припавший на передние ноги и склонивший свою могучую голову на подол некой длинноволосой девы.
Келиан сделал глоток и прищурил глаза. Эта картина вызывала в нём разные чувства. То гнев, то апатию, то радость… Иногда ему чудилось, что животное моргает, а улыбка на губах дамы обращена именно к нему.
Это от переутомления. Пора взять отпуск…
Мужчина оставил стакан на столик, включил в кресле второй режим расслабляющего массажа и погрузился в дремоту. Кровать так и осталась застеленной, накрытая прозрачной герметичной плёнкой. В последнее время он засыпал именно в кресле, напротив картины…
Ему вновь приснилось маленькое существо со стеклянными крыльями, раскосыми человеческими глазами и шелковистыми волосами, цвета ячменя…
Наутро Келиан Свиор нанёс визит к главному врачу станции. Тот прописал ему успокоительное и настоятельно посоветовал убрать из комнаты картину и сменить профессию. Или хотя бы отдел в музее.
Про кота и робота.
Маленький чёрный котёнок сидел на механических коленях старого робота. Эта странная парочка нашла себе убежище в одном из заброшенных воздуховодов полуразрушенного небоскрёба.
Старый робот наблюдал за тем, как над городом восходит луна. Его окуляры плохо работали, так как давно нуждались в ремонте. Для его взора город был похож на укутанные дымом горные пиками, которые ощерившись, царапали небо.
Он ещё помнил что то. Неповреждённые ячейки памяти хранили данные о том времени, когда он ещё «работал». Когда то давно он служил в доме людей. Был электронным гувернёром. Следил за детьми, читал им книги. В основном сказки.
Старому роботу казалось, что тогда он испытывал нечто, что люди называют счастьем. Но его заменили новой моделью, решив не тратиться на апгрейд деталей и данных. Так оказалось дешевле.
Робот не помнил их лиц. Ячейки, в которых хранилась эта информация, повредилась от сырости и уличных вандалов, которые от души лупили электронного гувернёра, зная, что он запрограммирован на полное не причинение вреда людям.
И теперь он коротал свои дни, вместе с маленьким пушистым клубком, тихо ржавея. Котёнок для кого-то тоже оказался "устаревшим", но он вполне сносно заботился о себе сам. А шарниры робота износились, местами проржавели. Он уже не мог пошевелиться. Только наблюдать за бесконечными восходами и закатами над мрачным городом смертных, которые торопились жить, оставляя позади всё то, что, по их мнению, мешало им на их дороге в будущее.
В последний день на колени робота запрыгнул упитанный чёрный кот. Он принёс трупик мыши для своего товарища. Робот хотел улыбнуться, но его лицо не поддерживало мимических искажений. Его окуляры мигнули ярко, вторя жёлтому цвету кошачьих глаз, и кот остался в одиночестве.
