Лея
— Очнулась, наконец.
Я едва не задыхаюсь от резкого
запаха нашатыря, ударившего в ноздри. Сев, размазываю слезы по щекам.
Горло жжет, и лицо похитителя
размывается черным пятном. Однако я быстро понимаю, что сказать:
— Вы знаете, кто я такая?
— Знаю, — отвечает низким
голосом с приятной хрипотцой. — Именно поэтому я тебя и украл!
— Тогда ты подписал себе
смертный приговор.
— Ну-ну, — фыркает и всовывает
мне в пальцы ватку с нашатырем. — На вот еще понюхай, приходи в себя. Хватит
лежать, уже более пятнадцати часов дрыхнешь, лентяйка.
— Что это значит?
Голова еще болит. Мне вкололи
что-то. Вероятно, снотворное. Детали похищения припоминаю с трудом.
Вышла с подругой из салона,
попрощалась с ней, заехала в торговый центр за новыми ароматическими свечами.
На парковке меня уже поджидали…
Удар, темнота, укол в шею. Я
отключилась мгновенно.
— То и значит. Приходи в себя,
займись делом. Наведи здесь порядок.
Я присматриваюсь к наглецу
повнимательнее.
Высокий, широкоплечий,
мускулистый.
Он очень хорошо сложен.
Это заметно даже под рабочим комбинезоном
в подозрительных маслянистых пятнах.
Коротко стриженный, почти
налысо, на макушке — небольшая шапочка.
Глаза темные, брови и ресницы
угольно-черные. У него хищный, с горбинкой нос и полные губы.
Не могу назвать его красавцем,
слишком жесткие черты лица,к тому же он взрослый!
Мужик, словом. К тому же все
портит густая, довольно длинная борода.
Теряюсь в догадках, сколько ему
лет.
Если бы не борода, решила бы,
что ему где-то посередине между тридцатью и сорока, но с этой бородой ему можно
смело дать плюсом лет десять, а то и пятнадцать.
— Ты не имеешь права держать
меня в плену. Верни меня дяде и, возможно, если у него будет хорошее
настроение, отделаешься легко.
— Легко — это как?
Похититель подходит ко мне и
замирает напротив.
Поневоле я съеживаюсь в его
тени.
Слишком гнетущее впечатление
производит его темный, презрительный взгляд, и становится не по себе от
габаритов незнакомца.
Кажется, я недооценила его
издалека, зато теперь зависаю взглядом на его руках.
Джинсовая рубашка закатана выше
локтя, выставляя на обозрение сильные, мужские руки. Кожа смуглая, с черными,
даже на взгляд, жесткими волосками.
Напряженные вены скульптурно
выделяются под кожей, в особенности, когда он сложил руки под грудью.
Красивые руки… И очень опасные.
Его руки полны грубой физической
силы. Созданные мять, рвать, удерживать грубо и властно.
Двигаюсь от него подальше.
Но по сути кровать подо мной
слишком узкая и двигаться некуда.
Спина почти сразу же упирается в
грубую кирпичную кладку.
— Легко — это как? — нетерпеливо
спрашивает незнакомец, напоминая мне о вопросе.
Он грозный, сильный и кажется
немного сумасшедшим. Не знаю, почему я так решила.
Просто ощущаю, что у него
собственное мнение о границах —
наплевательское, и напрочь отсутствует чувство самосохранения.
— Ну? — спрашивает нетерпеливо.
Похоже, отмолчаться уже не
получится.
— Легко — это значит, что дядя
всего лишь отрежет тебе по локоть ту руку, которой ты меня трогал! — заявляю
как можно более уверенно.
— А я тебя двумя руками трогал.
Даже за задницу, — лезет в карман комбинезона, доставая оттуда какой-то
мешочек. — Что тогда?
— Лучше не знать. Может быть,
живым останешься.
— Очень смешно! Скажи это тому,
кто твое похищение заказал, а с меня взятки гладки. Я лишь возвращаю долг.
— Для кого ты меня украл?
— Для Камаля, — кривит полные
губы.
— Камаль Рахимов? —
переспрашиваю с радостью.
В ответ равнодушный,
презрительный кивок.
Ох, как же хорошо! С Камалем мы
встречаемся… Тайком от моей родни!
В последний раз он пообещал, что
найдет способ на мне жениться и, в лучших традициях, украл меня!
Не сам, конечно. Нанял кого-то…
Но думаю, теперь у дяди нет
иного выхода, кроме как отдать меня замуж за Камаля, чтобы избежать позора.
— Отлично, — потираю ладони. —
Просто отлично! Когда Камаль меня заберет?
Мужчина в это время подходит к
окну.
В руках у него оказывается очень
странный телефон.
Огромных размеров, с антенной.
Я таких телефонов никогда раньше
не видела!
— Твоя невеста очнулась, —
бросает в мою сторону взгляд. — Чувствует себя отлично. Когда приедешь за ней?
— Ты говоришь с Камалем?
Кивок.
— Дай! Дай мне поговорить с ним!
Подлетаю к незнакомцу и,
повиснув у него на локте, забираю телефон.
Прислоняю его к уху,
прислушиваюсь.
— Сорян, все сорвалось! Я не
приеду. Тебе самому придется жениться на девке, чтобы не вышло скандала! —
говорит Камаль. — Джафаровы уже едут к
тебе, всей бандой. Выхода нет! Женись на ней сам или тебя убьют!
В
трубке звучит голос моего парня.
Вернее сказать, что он без пяти
минут мой жених!
После того, что у нас было, все
приличные восточные мужчины берут в жены девушек.
Но вместо слов о любви я слышу
какой-то бред.
Ужасный по смыслу бред!
Как Камаль может разрешить
другому мужчине взять меня в жены?!
Он болен? Повредился головой?
Заработал сотрясение?
Я не могу поверить, что парень в
здравом уме на такое способен.
— Что? — переспрашиваю едва
слышно. — Камаль, ты… шутишь? Камаль…
— Джафаров вернулся в город
раньше и взбесился, что тебя нет. Начал рыскать! Грозил яйца отрезать тому, кто
тебя украл... Так что мне не до шуток! Передай телефон! — требует Камаль.
Но я не могу поверить. Нет-нет,
это бред!
Просто держусь за телефон и едва
дышу.
Пытаюсь собраться с мыслями.
Как такое возможно?!
Камаль подстроил мое похищение,
но… уже передумал?!
— Камаль, — роняю глухо. —
Скажи, что это неправда.
— Дай телефон! — цыкает на меня
мужлан.
Он отбирает телефон, двинув меня
в сторону локтем, как будто я случайная помеха.
Слов Камаля мой похититель не
слышал.
Поэтому спрашивает нетерпеливо:
— Когда заберешь девку? ЧТО?!
Не знаю, что ему говорит Камаль,
но выражение лица у мужика становится чисто зверское.
Как будто он хочет убивать.
На всякий случай я отхожу
подальше.
— Послушай сюда, сопляк, — рычит
в трубку. — Я должен был твоей семье услугу. Я ее оказал. Не пытайся обмануть и
спихнуть мне на руки эту дуру. Забирай ее! Немедленно!
Камаль что-то отвечает.
Мужчина замирает, отодвигает
телефон с удивлением, а потом вдруг запускает им в противоположную стену.
Громкий треск пластика. Во все
стороны брызгают черные осколки.
Я заметалась, желая спрятаться.
Но прятаться было негде.
Тогда я бросаюсь к двери,
навалившись на нее всем своим весом.
Вываливаюсь на улицу!
Сначала хочется ахнуть от
восхищения.
Я давно не бывала в горах. От
грозного пейзажа захватывает дух.
Но через секунду понимаю, что
восхищаться нечем.
Я в такой глуши, мама дорогая!
Даже если убегу, выбраться самой
не получится!
