Старик был мёртв. Запавшие глаза, подернутые смертной поволокой, смотрели в яркое летнее небо. Синюшные губы, с красной, не высохшей слюной, застыли так, будто он все еще произносил последние слова предсмертного бреда. Нос и скулы его заострились, и, если бы не седая борода, которой лицо старика заросло почти до глаз, то посиневший треугольник смерти был бы прекрасно виден. Полоса крови, смешанной со слюной, тянулась от уголка его рта по бороде, теряясь в зелёной траве. Я протянула руку и коснулась холодной кожи его век, закрывая умершему глаза.
Не сказать, что я ни разу не видела мертвецов. Приходилось. На этот раз причина была налицо: внутреннее кровотечение. Именно эта ясность и злила.
Он умер бы в любом случае, я была не в силах изменить это, потому и не хотела идти за ним, но Граст сказал, что Оракул выбрал именно старика. Зачем?
Я покосилась на лежащее худое, мертвое тело и чуть не сплюнула от досады. Рубашка подчеркивала впалый живот, да и темные брюки лишь выделяли худые тонкие ноги. Какая там искра? Не было там ничего! В чем жизнь-то держалась? Нет. Нельзя было его брать с собой. Нельзя было слушать Граста. Когда же ты перестанешь быть послушной девочкой, Эйри? Когда перестанешь, как гончая, делать стойку на любую команду этого старого маразматика? И что теперь делать? Бросить этого несчастного недопереселенца здесь?
Посмотрела на городок, едва видневшийся на горизонте. С места, на котором мы со стариком расположились, была хорошо видна и долина, поросшая колючими кустами шиповника, и окружавшие ее соседние холмы. Порыв ветра трепал волосы, заставляя щуриться. Пахло зеленью, весна еще не закончилась. Хотелось бы мне остаться здесь? Вечный вопрос. Может Тая, и впрямь, лучше оставить? Вновь посмотрела на гнущиеся под ветром травы. И вдруг вспомнились слова старика о внуках.
Ну уж нет! Граст это все начал, пусть он и расхлебывает. Если получится, конечно. Мертвых я еще не переправляла. Да и время для перехода не подошло. Особенно, если учесть груз.
Сигналка сработала неожиданно. Прекрасно, Эйри. Ты даже не соизволила проверить периметр. Я бросила взгляд на старика и сжала губы. Мы здесь как на ладони. А тащить его, пусть и тощее, но наверняка тяжелое тело – не лучшее решение в сложившейся ситуации. Все равно далеко не уйти. Выхода не оставалось.
– Что, ж, Тай, мы, конечно, не так близко знакомы, – шепотом проговорила я, укладываясь на старика спиной так, чтобы накрыть собой его мертвое тело, – но придётся тебе потерпеть мою близость… Или мне – твою. Надеюсь, ты, как джентльмен, не допустишь никаких вольностей.
Зажав на браслете камень, я включила режим камуфляжа. Для меня, ожидаемо, ничего не изменилось и я, представив, насколько правдоподобно выгляжу снаружи, кивнула, подбадривая себя. Каждый раз боролась с сомнениями, но защита срабатывала неизменно. Острый длинный нос старика впечатался в мой затылок, а холод его тела проник даже через одежду, но в остальном неудобств не было. Моральных тоже. Старику уже все равно, а мне нужно доставить груз. И посмотреть в глаза Грасту.
Патруль был немногочисленным. Трое и собака. Действовали четко, слаженно. Вояки осматривали холм, пока их пес принюхивался. Я ждала. Камуфляж не пропускал, ни запахов, ни тихих звуков, и для пришедших мы со старым Таем были всего лишь пригорком, но мне не хотелось почувствовать на себе вес патрульных, пусть даже смягченный защитой. Толстые подошвы их шнурованных ботинок вряд ли доставят приятные ощущения.
Пес был молодой, поджарый, с рыжими подпалинами. И любопытный. Он кружил по тому месту, где я совсем недавно сидела, чуть не взрывая носом примятую траву. Один из патрульных подал безмолвный знак остальным, посылая их в разные стороны. Наверное, старший. Сам же присел рядом с псом. Провел пальцами по травинкам, ища глазами другие признаки. И нашел. Черт возьми. Еще бы. Старик перед смертью так харкал кровью, что не увидеть ее мог лишь слепой. Странно, что пес первым не обнаружил ее. Старший приблизился и снова присел, разглядывая бурые пятна.
Запах ваксы и пота. Я пожалела, что камуфляж не работает в обратную сторону. Надо поговорить с ребятами, пусть проработают функцию. И заодно подумают, как уменьшить площадь соприкосновения с объектом.
Старший растер каплю крови между пальцами и ткнул их под нос крутящемуся рядом псу. Тот внимательно обнюхал предложенное и преданно взглянул в глаза патрульному.
– Ищи!
Четвероногий принялся за работу, а я посмотрела на склонившегося прямо ко мне старшего. Лицо прямоугольное, строгое, линии острые, угловатые. Хищный узкий длинный нос с горбинкой. Чуть кривоват, явно ломаный. Брови нахмурены. Глаза… Красивые. Но слишком холодные. Голубые, с коричневыми крапинками.
Я задумалась о том, что под пятнистой формой наверняка прячется поджарое, упругое тело. Губы мои сами растянулись в улыбке. Самое время, Эйри, подумать об этом. Особенно, лежа на покойнике. Это поджарое тело скрутит тебя в бараний рог в одну секунду. Ну, не в одну, меня еще поймать надо. И все же. Как бы ни хотелось почувствовать на себе его крепкие объятия, обойдусь, пожалуй, без них.
Патрульный провел рукой по камуфляжу. Один раз, другой. Снова нахмурился. Я знала, что он чувствует прикосновение травинок, но насколько оно идентично трепещущей рядом натуральной зелени представить не могла. Пес залаял откуда-то из-за его спины. Нашел место нашего выхода. Секунда – и перед моим взглядом вновь лишь небо. Я облегченно выдохнула. Надолго ли?
Патруль возвращался еще раз. Но больше для перепроверки, чем для тщательного обследования. Только старший достал пакет из кармана и, сорвав пару травинок, испачканных кровью старика, сунул их внутрь. После все ушли, но я до вечера прождала сигнала перехода. Только после этого отключила камуфляж и положила мертвую, ледяную и практически каменную ладонь старика на свое запястье.
