США, Вашингтон,
4 апреля 1961 года
Ричард М. Бисселл сидел в личном кабинете резиденции директора Центрального разведывательного управления. За пять часов ожидания массивное кресло хозяина из комфортной мебели превратилось в электрический стул, через который с минуты на минуту пропустят заряд тока. Сегодня должна была решиться судьба его детища, многомесячного плана операции по свержению кубинского правительства, настроенного нелояльно к правительству Штатов.
Разработка проекта велась с января 1960 года и началась еще при президенте Эйзенхауэре. Вот с кем было приятно работать! Штабной офицер понимал толк в тактике и стратегии. И пусть злые языки судачили за спиной о том, как бывший президент «лично расстрелял безоружных ветеранов Первой мировой», в глазах Бисселла это не умаляло заслуг Айка Эйзенхауэра. Он, а не кто-то другой еще в марте 1960 года одобрил план свержения кубинского правительства. Он распорядился выделить на эту операциию тринадцать миллионов долларов и разрешил использовать имущество и персонал министерства обороны США. Его требование, чтобы «рука Америки не была видна», каким бы ни был окончательный план, казалось Бисселлу вполне разумным. Как и нежелание вдаваться в детали, чтобы в случае неудачи он мог с легкостью заявить о своей непричастности к проваленной операции.
Но! Эйзенхауэра сменил Кеннеди, а план операции так и остался нереализованным. И как это бывает, с новым президентом пришлось начинать все сначала. Только на этот раз у директора ЦРУ, как и у самого Бисселла, уже не было столько свободы. Джон Кеннеди тут же привлек к обсуждению планов военных и еще кучу народа. Он осторожничал с самого начала, а когда Томас Манн, извечный оппонент Бисселла в вопросах кубинского направления, намекнул на то, что, в конце концов, президенту придется пойти на прямое военное вмешательство в дела Кубы, Кеннеди и вовсе сдулся.
Сколько усилий пришлось приложить им с Даллесом, чтобы действующий президент не сложил руки и не отдал на откуп Кубе все то, что они получили при правлении Батисты! Сколько раз пришлось переписывать, переделывать и подгонять под новые стандарты план операции! И вот накануне вечером Даллес позвонил Бисселлу и сообщил, что обсуждение плана назначено на утро 4 апреля.
Если бы не предвыборная кампания, в которой Кеннеди открыто занял позицию конфронтации с Кастро, он, скорее всего, вообще отменил бы операцию по свержению кастровского правительства. Но! Слово сказано, и от этого факта так легко не отмахнешься. Народ помнил, как яростно Кеннеди нападал на Эйзенхауэра за то, что тот допустил «развиться коммунистической угрозе всего в 90 милях от берегов Америки». Именно эта позиция дала Кеннеди нужное количество голосов на выборах, и теперь ему приходилось с этими голосами считаться.
Он не говорил прямо: нет, Куба меня больше не интересует, он просто тянул время, считая, что если проблемой не заниматься, она рассосется сама собой. Из раза в раз на очередном совещании он твердил о том, что предпочел бы постепенно наращивать партизанскую войну до тех пор, пока кубинское ополчение самостоятельно не свергнет правительство. И как они с Алленом Даллесом ни убеждали президента, что подобный ход неприемлем, Кеннеди уступать не спешил.
Надо отдать должное директору Даллесу: когда нужно, он умеет настоять на своем. Нынешняя встреча – полностью его заслуга, только вот добьется ли он желаемого результата? Нервы Бисселла были натянуты до предела. Ему казалось, что в кабинете он провел уже не часы, а недели или даже месяцы. И вот, когда ждать больше не осталось сил, дверь распахнулась и на пороге появился хозяин кабинета.
– Свершилось! – Даллес остановился в дверях. – Ричард! Видел бы ты эту встречу! Слышал бы ты эти речи!
Бисселл вскочил с кресла, сделал два шага навстречу и протянул руку.
– Я должен это видеть, – негромко произнес он.
– Что, не терпится? – Даллес хохотнул. – Понимаю. Самому с трудом верится, что он это сделал. Да расслабься, говорю же: план «Запата» подписан, утвержден и изменениям не подлежит. Активная фаза реализации начинается немедленно.
– Все равно я должен это увидеть, – настаивал Бисселл.
– Ладно, смотри, – Даллес закрыл за собой дверь, прошел к столу и выложил перед Бисселлом долгожданный документ.
– До последнего не был уверен, что он на это решится, – рассматривая штамп на титульном листе многостраничного документа, произнес Бисселл.
– Он и не решился, – Даллес рассмеялся. – Снова начал твердить свое: я бы предпочел видеть силы вторжения не более 200–250 человек, и лучше бы обойтись группами кубинских эмигрантов, но я пустил в ход все свое красноречие и добился того, что он дал добро на использование «Бригады 2506» в полном составе, да еще выбил поддержку флота. Так что с сегодняшнего дня у нас с тобой масса работы.
– Что с «фазой два»? – задал вопрос Бисселл.
– Ты же знаешь, планировать то, что случится после высадки десанта, – дело неблагодарное. В тайных операциях практически невозможно предугадать исход.
– Если десант продержится хотя бы несколько дней, он сумеет продержаться и месяцы. Кастро не сможет отбить плацдарм, наши ВВС будут контролировать небо. Бомбардировки без перерыва – вот что будет.
– А пока все на острове полыхает, много чего может произойти. В том числе и в нашу пользу, – поддержал Даллес. – Все это мне известно, как и то, что кое-кто делает ставку на молодежь, которая поднимется и пойдет на Гавану.
– Я предпочитаю вариант с признанием временного правительства и прямой военной поддержкой со стороны США.
– Этот вопрос тоже обсуждался, – заметил Даллес.
– И каков ответ?
– Категоричное «нет».
– Пока «нет», – протянул Бисселл и усмехнулся. – Если вдруг по какой-то причине операция начнет развиваться не так, как хотелось бы, Кеннеди встанет перед выбором: провал операции или прямое военное вмешательство.
– И ты уверен, что он выберет последнее?
– У него просто не останется выбора, – уверенно заявил Бисселл.
– Беседа закончилась тем, что мне снова пришлось заливать президенту про то, как в случае неудачи у десанта будет возможность перейти к партизанской борьбе, так что полного провала быть не может.
– Какая чушь! Этот вариант мы даже не обсуждали, – фыркнул Бисселл.
– Зато президента он успокоил, а нам принес долгожданный результат, – Даллес прихлопнул ладонью вожделенный документ.
Бисселл сел за стол и принялся перелистывать страницы. Ему не требовалось освежать в памяти отдельные моменты операции, просто было приятно смотреть на свое детище, после того как его выпустили в жизнь.
