– Всех мобилизовали, а тебя отправили в отпуск – это потому, что ты такой раздолбай!
– Не потому.
Поль запрокинул голову, чтобы кровь из носа не капала, и ждал, когда Ольга успокоится. Она не умела подолгу сердиться. Ольга Лагайм, известный незийский дизайнер, директор фирмы «Дизайн Лагайм», его сестра. Поль был всего на два года старше ее дочери Ли, и Ольга видела в нем объект для воспитания – от этого не спасала даже полицейская форма.
– Кеодос – один из самых безопасных мегаполисов, это по статистике! А ты, Поль, опровергаешь статистику. Ты же через раз приходишь домой побитый! Где ты находишь тех, кто тебя бьет?
– Везде.
Кровотечение прекратилось, Поль выпрямился. Теперь он видел не сияющую матовую плоскость потолка, а полукруглую комнату с деформированными от долгого использования гелевыми креслами, ниарскую карликовую ель с розоватой хвоей, темную входную арку. Ольгу, отвернувшуюся к окну. Ее голову окружало облако вьющихся рыжих волос, таких же, как у Поля.
– Кто тебя сегодня отделал?
– Я их тоже отделал, – возразил Поль. – Один-один, ровный счет.
– Я же помню, как ты боялся драться, когда учился в колледже. – Ольга вздохнула. – А потом как с цепи сорвался! Неужели ты не можешь без этого?
Поль промолчал. Он находился в сложных взаимоотношениях с жизнью. Как будто они с сестрой обитали в разных реальностях: Ольга – в безопасном и благополучном мегаполисе, а он… Для него все обстояло иначе. Но драк на свою голову он не искал, они сами его находили.
– Поль, как тебе идея провести отпуск на Орибе, на каком-нибудь курорте? Можно с девушкой… Форум ты и в Сети посмотришь. Будешь купаться в море, отдыхать…
– Сплавить хочешь? – понимающе хмыкнул Поль.
– Хочу. Для тебя же так лучше! Тебе надо остепениться, пока с работы не выгнали. А у меня здесь деловые встречи, переговоры… – Ольга повернулась к нему и закусила губу, сомневаясь, говорить ли дальше, но все-таки продолжила: – Глена Мерлей из «Кристалона» уже прилетела…
– А-а… – Холодок вдоль позвоночника, ушибы заныли сильнее. – Разве я против? Веди с ней переговоры, сколько влезет, мешать не буду.
– Глена прилетела космолайнером, она плохо переносит гиперпространство. – Сестра тянула, но Поль знал, куда она клонит. – Послушай, я очень заинтересована в сотрудничестве с «Кристалоном»! И если ты опять ни с того ни с сего набросишься на директора «Кристалона», я тебе спасибо не скажу!
– Когда-нибудь потом скажешь, – хлюпнув носом (черт, снова потекла кровь), буркнул Поль. – Когда поймешь, какой он подонок.
– Он не подонок!
– Подонок.
– Хорошо! – Ольга скрестила на груди руки. – Я уже полтора года веду с ним дела и ничего плохого про него сказать не могу. Докажи, что он подонок. Только не голословно, а фактами!
– Он мне не нравится, – после паузы бросил Поль. Фактов у него не было.
– Вот-вот, у тебя всегда так: если кто-то Полю не нравится, он уже подонок! Двадцать три года, а рассуждаешь, как трехлетний… Это из-за таких, как ты, про полицию рассказывают анекдоты. Воображаю, какое впечатление складывается у туристов, когда подходит на улице вот такая битая рожа и представляется: «Иммиграционный контроль»!
Поль работал в иммиграционном контроле, попал он туда по распределению после полицейской школы. Нез периодически подвергался наплыву нелегальных иммигрантов, а контроль их вылавливал и депортировал на планеты-колонии, которые нуждались в поселенцах. Серокожие незийцы, коренные обитатели Неза, были расой не слишком многочисленной, с относительно невысокой рождаемостью. В прошлом они пускали к себе иммигрантов, принадлежащих к другим расам (семья Лагайм прилетела сюда несколько столетий назад), но, когда численность населения достигла оптимальной, с их точки зрения, цифры, это прекратилось. Нез по-прежнему принимал ученых, деятелей искусства, политических эмигрантов – и совсем не был заинтересован в толпах кутаканцев или мелиссийцев, которые шли на всяческие ухищрения, чтобы проникнуть на райскую планету и осесть тут навсегда.
– Иммиграционный контроль должен быть крутым.
– Крутым – то есть избитым? Знаешь, на кого ты похож? Вон зеркало, посмотри!
Поль уже смотрелся в зеркало. Со своими фингалами он был похож на тощую рыжую панду.
– Так как насчет курорта в другом полушарии? – вернулась к прежней теме сестра.
– Спасибо, – еще сильнее откинув голову, процедил Поль, – только сначала я этого Криса Мерлея отсюда спроважу. Пусть сидит у себя на Ниаре и к нам не суется. Для чего я, по-твоему, иммиграционный контроль?
– И это взрослый человек! – У Ольги вырвался тоскливый вздох. – Это наша полиция, краса и гордость Неза, опора правопорядка! Каким был двадцать лет назад, таким и остался. Вот что, я попрошу Стива и Тину за тобой присмотреть, уж их-то ты не побьешь! Они сегодня прилетели, я еще не говорила? Ну да, у меня же все из головы выскочило, когда я увидела твои синяки…
– Где они? – Поль так обрадовался, что забыл о расквашенном носе и выпрямился.
– На Орибе, а завтра будут здесь.
– Тогда я тем более останусь, – он расплылся в улыбке.
– Слава богу, что все еще есть на свете кто-то, кого тебе не хочется побить! – заметила Ольга и тут же испугалась: – Ой, у тебя опять кровь капает… Лучше иди лечись.
Прижимая к носу платок, Поль отправился в комнату, где стоял дорогой многофункциональный медавтомат, приобретенный специально для него. В галерее запнулся о пушистого белого с дымчатыми пятнами кота, который брел куда-то по своим делам. Кот считал, что люди должны смотреть под ноги, а если они плохо видят в темноте – это их проблема. Потеряв равновесие, Поль оттолкнулся от метнувшейся навстречу стенки и ловко выпрямился.
– Поль, что там за шум? – донесся голос Ольги.
– Кот сделал мне подсечку!
Ольга пробормотала что-то в адрес образцовой незийской полиции, Поль не разобрал подробностей. Включать свет он не стал: на полу лежали перекошенные розоватые полуовалы – проекции оконных арок, наполненных сиянием Ашеле, одной из двух незийских лун. Полю нравилось идти по преображенной галерее сквозь нереальное лунное пространство. Стив однажды сказал, что пространство неоднородно и можно почувствовать его структуру. Правда, ему никак не удавалось объяснить, что за ощущения при этом испытываешь.
В небольшой комнате, превращенной в «медпункт имени Поля Лагайма» (по выражению Ли, Ольгиной дочери), он устроился на кушетке, включил автомат. Он был тут единственным завсегдатаем: других обитателей этого дома не били. Безопасный Кеодос, как и любой другой мегаполис, расслаивался на множество Кеодосов, и те имели между собой мало общего, хотя и занимали одно и то же пространство.
Среди слоев были всякие – в том числе такие, где лучше бить первым. Обсуждать все это с Ольгой не имело смысла: она игнорировала кошмары, так же, как кошмары игнорировали ее. Она даже темноты в детстве не боялась. Она даже Криса Мерлея, босса ниарского «Кристалона», который около двух лет назад начал экспансию на Нез (как будто здесь своих строительных фирм не хватает!), считала отличным парнем.
