– Ефим Викторович, вы не посмотрите?
Ефим Викторович, конечно, посмотрел. Когда младшая научная сотрудница Яночка – двадцать четыре года, сто семьдесят восемь сантиметров плюс каблуки, роскошный водопад русых волос до пояса, отчаянно-синие глаза, очаровательный вздёрнутый носик, фигура древнегреческой богини и глубокий грудной голос – просит посмотреть, мужчина не может устоять. К тому же Яна знала разницу между Моне и Мане, могла посчитать интеграл от функции комплексного переменного в уме, не чуралась работы и на выходных рассекала по окрестностям на мотоцикле, пугая грибников и охотников. Такое редкое сочетание качеств заставляло мечтать о ней всех холостых и даже некоторых женатых научников, – Яна, впрочем, сразу дала понять, что служебные романы не входят в её планы.
Ефим Викторович сделал над собой усилие и перевёл взгляд на распечатку. Распечатка содержала несколько столбцов цифр. Пояснительных надписей не было.
– Я бы сказал, что надо отвести шестую стрелковую дивизию от границы, приказать развернуть эшелонированную полевую оборону и сосредоточить на тыловых складах достаточный запас боеприпасов и медикаментов, – ответил Ефим. – Судя по этой шифровке, неприятель подтягивает танки. Специальный агент Яна, займитесь этим сами.
– Будет исполнено, – щёлкнула семисантиметровыми каблуками девушка, – но вообще-то это не шифровка. Это показатели нашего радиотелескопа на высоте 2377. Левый столбец – длина волны, а затем идут интенсивность и длительность принятых сигналов за последние сутки.
Карандаш в руке Яны подчеркнул серию цифр примерно в середине листа:
– А вот то, что меня насторожило. Видите? Я на скорую руку прикинула, – чтобы получить такие цифры, передатчик нужно подвесить прямо перед тарелкой.
– Действительно, показатели странные. Не обращай внимания, это самолёт пролетал. Может, какие-нибудь олигархи с вертолётов на тушканчиков охотились, а потом жарили добычу в микроволновке.
– Ага, запитав её от розетки, случайно найденной в лесу. Ефим Викторович, вы представляете себе размер микроволновки, которая нужна, чтобы дать помехи такого масштаба? И почему в таком узком диапазоне частот?
– Что ты хочешь, Яна?
– Я хочу узнать, что происходит с нашим радиотелескопом. Приёмник на высоте 2377 автономный, мы управляем им отсюда; на точке есть только восьмиметровая тарелка, электрический шкаф и бытовка. Всех мер охраны – забор с ржавой табличкой «не стоит возиться, всё ценное отсюда вынесли ещё в девяностые» и сторож с берданкой, разящий перегаром дальше и точнее. Я думаю, что кто-то влез на нашу территорию и использует нашу тарелку, и мне очень хочется заставить его перестать, потому что у меня на эту тарелку далеко идущие планы.
Ефим развернулся к своему компьютеру, запустил программу удалённого доступа и подключился к телескопу.
– Какая у тебя там частота была? Вот, видишь, всё в порядке, проблем нет.
– Конечно, сейчас – нет. Но вы логи поднимите, – посоветовала Яна, вставая за плечом начальника. Ефим против воли втянул воздух: «Givenchy? Нет, они более приторные. Неужели Guess? Хороший аромат, надо будет купить жене такой же. Кстати, о жене, – если этот запах останется у меня на лацкане, она меня убьёт, причём беспочвенно, что вдвойне обидно».
Мысли не мешали Ефиму проворно щёлкать мышкой:
– Ну вот, видишь, история за последнюю неделю свидетельствует: это был случайный глюк, а в остальном телескоп выдаёт совершенно нормальные показа… А?!..
– «А» – и всё?! Когда я показала эти логи Паше, он минуты три разорялся!
– Ну так я, в отличие от него, не филолог. Слушай, а может, телескоп сдох, и мы сможем его списать?
– Ефим Викторович, если мы попробуем списать восьмиметровую тарелку всего-то 1988 года постройки только потому, что она периодически принимает какую-то ерунду, нас поднимут на смех. И будут правы: в соседней области до сих пор на балансе блюдце из начала 60-х. Говорят, они на нём даже какую-то научную программу умудряются выполнять.
Ефим покрутил колёсико мышки, меняя масштаб графиков. Пики непонятных сигналов напоминали телевышки, зачем-то натыканные посреди чистого поля.
– Надо, чтобы туда кто-нибудь смотался и всё проверил, – наконец, признал очевидное Ефим.
– Кто? Давайте, я облегчу вам задачу: у Паши жена вот-вот родит, у Андрея бабушка умерла, Саня и Сашок не имеют водительских прав, у Артёма защита диссертации на носу, Илья и Вика порознь никуда не поедут, а вместе никуда не доедут, Таню к аппаратуре сложнее чайника подпускать опасно, а наш студент по обмену Мбенге, бедняга, до сих пор не может привыкнуть к тому, что радиолампа – это не только осветительный прибор со встроенным транзисторным радиоприёмником. Остаёмся вы и я. Мне несложно, правда.
Ефим оценивающе оглядел Яну:
– Не боишься маникюр попортить?
– Я у своего мотоцикла сама карбюратор перебираю, – фыркнула Яна.
– Сравнила: радиотелескоп и карбюратор!
– У меня «Иж-Юпитер», – пожала плечами девушка. – Телескоп попроще будет.
* * *
Ярко-оранжевый мотоцикл, урча двигателем, взобрался по крутому грунтовому серпантину и замер перед забором с ржавой табличкой «Собственность Академии Наук России. Повышенный радиационный фон». На табличке чёрным маркером, выцветшим до легкомысленного розового цвета, было приписано: «Оставь надежду всяк…» Окончание фразы терялось под пятнами коррозии. Створки ворот, перекосившиеся настолько, что посрамлённой гравитации оставалось только нервно сплюнуть, были обмотаны разбухшей от ржавчины цепью со здоровенным висячим замком. Яна спрыгнула с седла, поставила железного коня на подножку и, играя роль добропорядочного привидения, загремела цепью:
– Атас, люди добрые, я хочу сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам едет ревизор! И он, то есть я, уже здесь!
Из окна бытовки показалась всклокоченная голова сторожа:
– Янка, ты? А чего вдруг тебя сюда принесло в – голова издала протяжный зевок – пятнадцать часов утра?
– Открывайте, дядя Коля. Мне тарелку осмотреть надо, там какие-то непонятки в данных.
– Погоди, егоза, дай в себя прийти.
Дядя Коля набросил на себя камуфляжную куртку и вышел из бытовки, гремя ключами.
– Заходи. Мотик свой тут припаркуй, и иди пока к компьютерам, а я чаёк поставлю. Проголодалась небось, пока ехала? Хочешь, я яишенку сварганю? Давай сюда командировочное.
Яна передала директору научно-технического объекта, по совместительству сторожу, тонкую пачку бумаг и извлечённую из седельной сумки авоську со снедью:
– Спасибо, дядя Коля, но я поела по дороге, а это к чаю. Дядь Коль, вы ничего необычного в последние дни не замечали? Ну там, олигархи на вертолётах? С микроволновками?
