Эльвира сидела в огромном, обитом фиолетовым бархатом кресле и мрачно курила, сбрасывая пепел в камин.
Рядом, на маленьком стеклянном столике, остатки завтрака: чашка недопитого кофе, кусок белого хлеба с сыром.
«Да что там могло случиться у Бертика?» – размышляла Эльвира. Постанывая, она растирала ладонями болезненные икроножные мышцы.
Её младший брат Альберт второй месяц не отвечал на звонки.
Нельзя сказать, что их отношения с братом были настолько близкими, что они созванивались ежедневно, однако пару раз в месяц они интересовались делами друг друга.
В конце февраля у Альберта был день рождения, Эльвире хотелось поздравить его, но трубку опять никто не поднял. Ей не хотелось звонить невестке, чтобы узнать о здоровье брата.
Огонь в камине то разгорался, то вдруг затихал настолько, что оставались только подёрнутые серой плёнкой кучки красного пепла.
Когда-то Эльвира, одно время чрезвычайно увлечённая буддистскими практиками, спросила у тибетского ламы ответ на один интересовавший её вопрос.
– Ответ повсюду. Научись смотреть. Весь окружающий мир пытается тебе ответить, – сказал тогда лама.
За окном дул пронизывающий ветер. На тонкой берёзовой веточке сидел одинокий воробышек. Сильные порывы холодного ветра грозили унести это невесомое создание в небесную круговерть. Однако птичка вцепилась в ветку крохотными коготками, прижала своё тельце вниз, словно придавая себе обтекаемую форму. Когда порыв ветра стих, воробышек спокойно улетел в гнездо под крышей.
«Надо переждать стихию. Надо набраться терпения и всё разрешится. Ну ладно… Через неделю приедет Арина, расспрошу у неё про брата» – подумала Эльвира и допила свой кофе.
Дочь брата, Арина закончила Иркутское медицинское училище. Сейчас она заведовала фельдшерско-акушерским пунктом в одном из пригородных посёлков Иркутска. Пару раз в месяц Арина обязательно навещала свою пожилую тётку.
– Эля, ты завтракала? Я постряпал пиццу! – прозвучал мужской голос от входной двери.
– Клим, принеси кусочек, если нетрудно. Мне не хочется вставать с кресла! – попросила Эльвира Алексеевна своего мужа. Из кухни неслись аппетитные ароматы.
Она с утра делала попытки встать и походить по комнате. Снова нога отекла в районе щиколотки, любое движение причиняло боль. Возраст напоминал о себе периодически, но особенно тяжело приходилось весной. Весеннее обострение хронического артроза – давняя проблема Эльвиры. Клим знал об этом и всю домашнюю работу в это время брал на себя. Если он был дома, что случалось не часто.
Но сейчас он увлеченно стряпал на кухне под любимые им песни Высоцкого: «Лучше гор могут быть только горы, на которых никто не бывал…»
Эльвира всё же заставила себя встать с кресла и направилась в ванную. Приняла тёплый душ, сошла с эмалированного поддона, крепко держась за поручень, заботливо укрепленный сыном Тимофеем. Неторопливо расчесала свои тёмно-каштановые волосы, отметила наметившиеся мешки под глазами.
«Так, так. Что там говорил Валера, знаменитый психолог? Надо убедить свой мозг, что он находится в том возрасте, в котором ты себя ощущаешь. Забудь про паспортные данные, придумай сленг! А главное, почаще улыбайтесь себе!» – вспомнила Эльвира советы своего бывшего коллеги, доктора Хрустина.
Врач-психолог Валерий Хрустин, её бывший коллега, недавно оставил свою работу в поликлинике и стал знаменитым блогером. Он советовал своим подписчикам, как преодолевать возрастные проблемы.
«Мне тридцать пять и я красива. Не возьмет меня никакая сила!» – с улыбкой проговорила женщина своему зеркальному отражению. Настроение действительно поднялось.
Через пару минут Эльвира уже наслаждалась тёплой пиццей с сыром и помидорами.
* * *
– Да, всё дома в порядке. Все живы, здоровы. С удивлением увидела у матери на столе ваш новый роман, это притом, что она не имеет обыкновения читать художественную литературу. Я взяла почитать перед сном и не могла оторваться. Кое-какие персонажи показались мне сильно знакомыми. Настолько знакомыми, что у меня к вам созрел один вопросик! Тётя Эля! Признавайтесь! Откуда у вас информация о том, что мой отец – мне не совсем отец? А кто же мой биологический отец? Вы в своём романе пишите о каком-то командировочном инженере. Кто он? Только не делайте такие большие глаза! Я слышала, как маманька орала в трубку на свою подругу юности Наталью Денисовну за то, что та разболтала сокровенную тайну! Когда я спросила у матери, что она имела в виду, то она рявкнула на меня и сказала, что меня не касаются ее разговоры с подругами. Впрочем, у нас с матерью никогда не получалось вести диалог. Так кто же мой настоящий отец? – спрашивала племянница Арина Вяцкая, хитро сощурив свои пронзительно зелёные глаза.
– Ты поставила меня в тупик! У меня и в мыслях не было описывать вашу семью. Все мои персонажи выдуманы мной от начала до конца. Жаль, что в моих книгах ты разыскиваешь подтверждения разным своим догадкам, – ответила Эльвира Алексеевна.
– А всё же! Думаете, в детстве я не слышала разговоров по углам о загадочном моём происхождении? Евдокия Семёновна Тутова, наша соседка за стенкой, бывало, спрашивала, откуда у меня взялись такие зелёные глазки, если у мамы и папы карие? Вроде, шутя спрашивала, а всё же… А мой рост? Я возвышаюсь над своими родителями, как сосна над шиповником! – настаивала Арина.
– Почему ты задаешь мне вопросы, которые принято задавать своим родителям? В первую очередь своей матери. Если бы я даже и знала что-то, то сильно бы подумала перед тем, как вывалить на тебя правду. Тем более, зная характер Людмилы, – продолжила Эльвира.
– А, значит, есть какая-то правда, которую я не знаю? Надо сказать, что в этот раз я была сильно ограничена во времени. Дома была всего два дня. Из них своего отца трезвым я видела минут двадцать, не больше. Он пьет беспробудно. Сильно изменился внешне, исхудал, глаза какие-то ошалелые. Откуда только берет деньги на выпивку? Мать с треском выворачивает его карманы. Стала спрашивать его про здоровье, он не дал даже осмотреть его, оттолкнул меня и ушёл в свою комнату. На столе остался лежать его телефон, он звонит, отец даже не подходит к нему. Похоже, он впал в депрессию. А ещё, тетя Эля, по – моему, он не воспринимает меня, как медика. Противится, грубит, когда я пытаюсь спросить о его здоровье. Это так обидно. Мать молчит, как обычно, погружена в себя. Иногда делает вид, что вовсе не замечает меня. Она вдруг занялась благотворительностью, с утра уезжает к какой-то столетней бабушке и ухаживает за ней. Раньше я не замечала у матери признаков альтруизма. Ей родная дочь не нужна, что говорить о чужих людях. Лучше бы ухаживала за отцом, он весь скукожился, ходит в рубашке с вытертым на шее воротником. Честно говоря, вся обстановка в доме не способствует желанию там находиться. Потому я с радостью смылась оттуда. Ладно, не хотите рассказывать, не надо. Узнаю сама со временем! Или прочитаю в ваших следующих романах! – со вздохом сказала Арина, допивая кофе и поглядывая на часы.
