* * *
Звуки праздника глухо раздаются из бревенчатого дома, окутанного плотным и влажным туманом. Молочные его клубы вибрируют под воздействием глубоких басов танцевальной музыки, доносящейся из избушки сквозь дребезжащие окна. Вокруг дома вековые ели, с могучих лап которых свисают бронзовые шишки, отражающие бирюзовый свет миллионов звезд, раскинувшихся млечным путем по яркому фиолетовому небосклону. Свет звезд обволакивает светящимся покрывалом все пространство вокруг. Воздух шевелится, будто сейчас не ночь, а в разгаре летний знойный день. Приблизился к дому и прислонился лицом к стеклу, которое приятно отстукивало ритмы музыки по лбу. В руках тлеющая сигарета. Затянулся.
Внутри гуляния. Мужчины танцуют, смеются, о чем-то болтают и прыгают, стол у стены завален закусками и початыми бутылками. Знакомые все лица, и он сам тоже среди них. Во вспышках светомузыки заметны и другие люди – в основном девушки. Застывшие воском лица не разглядеть, видны только движения рук и бедер в ярких вечерних одеяниях, двигающихся в такт мелодии. Музыка не затихает, но танцующие остановились и медленно повернулись в сторону окна. Они стоят молча без каких-либо проявлений эмоций в мимике. Вокруг замерших фигур вьются девушки, с распущенными волосами, пытаясь своими нежными прикосновениями рук и губ оживить мужчин, но это не удается. Они манекены, куклы с человеческим лицом. Неуютно и страшно.
Отошел от окна, восковые фигуры ожили и продолжили праздник. Приблизился к елям. Меж толстых стволов деревьев петляют тропинки. Их несколько, но идут они все в одном направлении. Выбрал одну из тропинок и стал продвигаться вглубь леса. Ели тянулись вдоль дорожки плотными рядами. Неба не видно, но бирюзовый свет звезд пробивается сквозь густые заросли ветвей.
Внезапно лес закончился, и тропинка вывела на обширную и ровную поляну, усеянную травами и цветами. Посреди поляны что-то светится. Травы приятно охлаждают росой голые ноги, мягко принимая каждый шаг своим плотным ковром. Приблизился к центру поляны. Еще издалека стало заметно растение, возвышающееся над остальными, от которого и исходит свет. Папоротник. Гигантский, не меньше трех метров высотой, гордо раскинувшийся и покачивающийся на ночном ветерке резными своими листьями, почему-то белесоватого цвета. Из-под ветвей лился свет. Подошел вплотную к папоротнику. Ветви расступились, перед глазами предстал яркий горящий красным бутон цветка. Огни его лепестков переливаются и искрятся. От цветка веет неиссякаемой жизненной силой и радостью. Приглядевшись, становится понятно, что из рубиновых тычинок цветка сочится красная жидкость. Густая багровая кровь тонкими струйками опадает на землю, где уже набралась целая лужа. От лужи отходит алый ручеек, неспешно двигаясь к противоположному краю поляны, и прячется в деревьях.
Пошел вдоль ручейка. Кровь не свертывается и не засыхает. Она спокойно течет по земле, обрамляя травы вокруг темно-красным цветом. Вслед за ручейком вошел в лес. Стены еловых стволов все также плотно стоят друг к другу, но кровь, петляя между ними, выводит к еще одной поляне. Ручеек стремится к возвышающемуся огромному дереву, широко раскинувшему свою густую крону. Крона зонтом или исполинской грибной шляпой покрывает весь центр поляны. Серый ствол, который обхватят только человек пять, словно гирляндами рождественская ель усыпан мягкими оранжевыми плодами. У подножия дерева кровавый ручеек уходит под землю, подпитывая собой растение.
Подошел к стволу и провел ногтем по коре. Образовавшаяся царапина заполнилась, поступающей из ручья кровью.
Пальцы почувствовали тепло дотлевающей и до сих пор не выброшенной сигареты. Разжал пальцы и позволил сигарете упасть в ручей. Сигарета не потухла, а дала жизнь пламени, быстро поглотившему всю кровяную жижу. Корни пили огонь, дерево пропиталось им и пылало изнутри. Сквозь древние трещины коры стало сочиться пламя. Огонь поднимался постепенно вверх, захватывая плоды и ветви и, наконец, добравшись до листьев, воспламенил их рыжим и неукротимым…
…спасительный звук будильника выудил тело из начавшего поглощать его огня.
Спасительный звук будильника на телефоне выудил тело из глубины сна. Сразу открыть глаза не получилось. Михаил стал обстукивать пространство вокруг в поисках источника раздражающего звука, но телефон не находился там, где обычно находится каждое утро.
«Неужели потерял», – первая мысль мозга, тяжело приходящего в себя после интоксикации алкоголем и переполненного ацетатами – продуктами разложения спирта. Будильник продолжал звенеть. «Похоже, потерял, жалко – только купил. Может в баре оставил?». Будильник отзвенел положенное и самоотложился на пять минут.
Хотелось в туалет и спать, Михаил долго решал, на что именно направить остатки своих сил воли и выбрал туалет. Скинув свое бренное тело с любимой кровати, он неожиданно повстречался с виду бездыханным телом Виталика, его друга, спавшего почему-то на полу. Рыхлое и мягкое тело Виталика добродушно встретило упавшего Михаила.
– Ты чего?
– Я телефон где-то просрал.
– Плохо, слезь с меня, от тебя воняет.
– А ты прям освежитель воздуха ходящий.
– Я лежащий.
Михаил скатился с Виталика и уже намеревался идти в сторону туалета, как вдруг силы покинули его и он остался валяться рядом лицом вниз.
– Хотели же только по паре пива в баре.
– Как всегда.
Приведя более-менее мысли в порядок, Михаил встал и осторожной походкой человека, не понимающего до конца тяжесть своего похмелья, направился в туалет. В туалете он понял, что спал в джинсах, из которых снова зазвонил будильник.
– Ах вот ты где, – сказал он телефону, доставая его из кармана.
Из туалета он решил проследовать на кухню, в холодильнике должна была быть бутылка молока, которую он мечтал выпить залпом. Но кухня встретила его пустой тарой на столе и надувным матрасом на полу посреди, на котором в компании незнакомой девицы возлежал Сергей.
– Ох, Господи, вы чего тут делаете?
Ответом было молчание и мирное посапывание обоих, забывшихся глубоким сном. Михаил достал молоко из холодильника, положил в рот утренний похмельный набор, состоящий из таблеток аспирина, мексидола, витаминов и начал жадно поглощать жидкость. Организм постепенно и нехотя возвращался в реальность. Торчащая из-под одеяла женская ножка породила интерес осмотреть всю владелицу целиком. Он присел на матрас и осторожно поднял одеяло, раскрыв нагую девушку, спавшую в обнимку с таким же голым Сергеем.
«Почему мужики такие отвратные всегда утром, а девушки такие красивые и манящие, даже после бурной ночи», – подумал про себя Михаил, осматривая два тела и поглаживая гладкий и нежный девичий зад и тихонько запел:
