Ещё за неделю до отъезда Антонина предчувствовала значительное событие, которое обязательно произойдёт с ней в поездке! Причины предчувствий не могла объяснить себе: намечалось банальное путешествие в гости к подруге, с которой виделась довольно часто…
На вокзале её встретила такая толчея, будто полгорода разом собралось ехать куда-то! Так бывает только летом!
Плацкартный вагон для Тони – дело привычное. Никогда не было лишних денег, поэтому приходилось экономить на билетах. Но девушка всегда умела найти плюсы во всём, в том числе и в неудобствах плацкартного вагона. Она с восторгом объясняла сослуживцам:
– В поезде я еду в окружении необыкновенных людей! Простых и не очень, довольных и ворчливых, несчастных и счастливых, едущих по делам или необходимости… Многие становятся друг другу родными за двое-трое суток! А уж если беда какая случится у пассажира, нигде ему так не помогут, не посодействуют, не посочувствуют, как в плацкартном вагоне. Здесь всё и все на виду. Если не брать во внимание санитарное и гигиеническое несовершенство, то поездка в таком вагоне может стать удачной для меня, даже счастливой! А несчастья… Они случаются и во дворцах, и в вагонах СВ.
На этот раз Антонина ехала на верхней полке основного отсека. Кстати, сама попросила, когда покупала билет. Рассудила так: «Наверху ехать здорово: хочу – лежу, хочу – брожу. На нижнем месте куда хуже: вечно кто-то сидит, кто-то жуёт, компанией пьют чай. Да и стук колёс под потолком не раздражает, здесь так хорошо думается и мечтается!»
В первые часы пути девушка наслаждалась своей уединённостью – относительной, конечно. Потом пригляделась к попутчикам: смирные какие!
На двух нижних полках расположилась супружеская пара, прожившая в браке никак не меньше тридцати лет. У них всё было основательным: дорожные чемоданы, одежда, продуктовый запас.
Анна, так представилась женщина, была тихой, немногословной. Тоне она показалась несчастливой. Аннин супруг суетлив, временами несколько шумлив. Он досаждал собственной жёнушке бесконечными просьбами и требованиями. Но та была терпелива, заботлива, казалось, наперёд угадывала все желания своего мистера Занудство. Тоня часто ловила на себе взгляды Анны. Такими глазами смотрит на людей раненая собака. Тоскливость и надломленность привычно жили в этой женщине, особенно когда она смотрела на спящего мужа. Смотрела отрешённо, будто сквозь него. Что вспоминала, о чём сожалела?
На полке напротив Антонины спал без постельного белья лохматый и небритый парень лет двадцати. Высокий рост причинял ему неудобства: ноги выпирали в проход, их постоянно задевали снующие пассажиры. Но парень никак не реагировал. Спал себе богатырским сном. Видно, обладал крепкими нервами. А может, бедняге давно не удавалось поспать вдоволь…
Часов через пять поезд остановился на большой станции. Тоня вышла на перрон размять ноги. Прошлась вдоль состава, купила кулёчек семечек. Перекинулась парой фраз с проводницей, помогла старику внести чемодан.
В вагоне её ожидали перемены: лохматого засони не было. Его место занял новый пассажир – солдат. Он уже успел бережно повесить свой китель на плечики. Старательно, в струночку, застилал постель. А потом долго и крепко спал, как и его предшественник. Рост солдата тоже был длиннее полки, но он лёг на живот, ноги поднял вверх, согнув в коленях. Тоня улыбнулась, встретилась взглядом с Анной, кивнула на парня:
– Как кузнечик!
Солдата никто из проходящих не задевал, поэтому он спокойно проспал до шести вечера. Сходил умыться, потом присел у бокового столика, отвернувшись к окну.
Супружеская пара готовилась к ужину. Достала Аннушка свою снедь, взбудоражила вкусными запахами аппетит у всего вагона. Зашуршали пакеты, пассажиры забегали с кружками по вагону: кипяток цедить из титана. Тоня тоже почувствовала голод, достала из сумки мытое яблоко. Она всегда брала в дорогу только яблоки, кофе, чай. Худела. Солдатик стойко смотрел в окно, не поворачивал головы. Девушке не давал покоя поток мыслей.
«И что интересное он видит за окном? Ведь там только степи! Бескрайние степи… – Изредка мелькали мусульманские кладбища, похожие на маленькие древние города. Такие добротные, красивые «города» мёртвых. И убогие постройки на полустанках. Для живых. – Да, неприхотливые люди везде живут! Выполняют скромную работу, растят детей. Они, наверное, даже не нуждаются в достижениях цивилизации. Им и так хорошо! Если иногда нуждаются, то куда им деваться? Довольствуются тем, что есть… Минут через пятнадцать будет получасовая стоянка на большой станции. Можно будет выйти подышать, приняв вертикальное положение».
Когда Тоня слезала со своей полки, украдкой положила в карман висевшего солдатского кителя денежку – десять рублей. Улыбнулась от мысли: «Наверное, для солдата это немалый капитал?»
А на перроне чего только ни продавали! Главное, что мороженое предлагали нескольких сортов! «Что может быть лучше в такую жару? Лакомиться, так лакомиться».
– У вас есть сливочное шоколадное?
– Да, доченька, есть. Сколько тебе? – Пожилая женщина стала распаковывать огромную сумку-холодильник.
– Мне два. Оно, надеюсь, не талое?
– Что ты! Хорошее! Крепенькое!
Подошёл солдат. Порылся в левом кармане кителя, достал горсть мелочи.
– Тётенька! Мне… которое подешевле!
Когда опускал оставшуюся мелочь в карман, резко выдернул руку, будто укололся или обжёгся. Достал десятирублёвую купюру, вытаращился на неё, как на чудище морское.
Тоня резко отвернулась.
– Нет, это что же такое? – солдат никак не мог молчать.
– А что, сынок? Мороженое талое? Так я тебе другое дам.
– Да нет! Я не о том… Просто у меня в кармане деньги оказались! Ребята, наверное, подложили. А может, старшина?
Тоня, улыбаясь, повернулась к попутчику. Он продолжал говорить, теперь уже обращался конкретно к ней. От радости щурил свои голубые глаза и слегка картавил:
– Понимаете, у меня были деньги. Но мне пришлось за билет доплатить. Хочу домой быстрее добраться. Я там полтора года не был! В отпуск еду! Не знал, что в кармане деньги есть. Ну и наемся сейчас! Я пирожки очень люблю. Извините, а вас как зовут?
– Антонина. Можно Тоня!
– А я Вася Солдатов! Всегда над моим именем посмеивались. Васи во многих фильмах какие-то с прибабахом… А теперь смешнее: солдат Вася Солдатов! Да вы смейтесь – я не обижаюсь! Тем более через полгода дембель!
