Петр Шелест - Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС

Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС
Название: Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС
Автор:
Жанры: Новейшая история | Биографии и мемуары
Серия: Наш XX век
ISBN: Нет данных
Год: 2016
О чем книга "Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС"

В политической истории Украины XX столетия Петру Шелесту принадлежит особое место. Пройдя нелегкий жизненный путь, он в 1963 году стал первым секретарем ЦК Компартии Украины. Поддерживал Н. Хрущева и его политическую линию, однако оказался среди тех, кто привел к власти Л. Брежнева. Выступал за подавление Пражской весны 1968 года и в то же время блокировал тотальное удушение инакомыслия в Украине. Признавал сталинский авторитет и одновременно требовал, чтобы московское руководство придерживалось официально декларированных принципов в отношениях центра и тогдашних «союзных республик». Был против демонтажа СССР и вместе с тем содействовал укреплению украинских национальных традиций, уважительному отношению к прошлому Украины. Его мемуары помогут найти ответы на многие вопросы нашей недавней истории.

Бесплатно читать онлайн Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС


© П. Е. Шелест, наследники, 2016

© «Центрполиграф», 2016

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2016

Слово к читателю

Я, Шелест Петр Ефимович…

Сколько раз в жизни я испытывал какое-то особое чувство ответственности, написав эти слова. Сколько раз оглядывал прожитое и пережитое. Сколько раз ощущал на себе взгляды людей – близких и не очень, живых и уже ушедших в мир иной. Сколько раз? Да, сколько, сколько приходилось за многие годы писать автобиографии… Чуть ли не при каждом переходе с одной работы на другую. И всякий раз это был экзамен перед самим собой. Нет, не просто «перелистывание» лет, а их осмысление и оценка. Что в конечном счете на свете строже всего? Суд собственный. Свои выводы и оценки. Свои, но при условии, что ни солгать, ни приукрасить рука не поднимается. Даже когда наедине, один на один со своей памятью.

И вот передаю я в другие руки – в читательские – свою самую подробную, самую выстраданную автобиографию – книгу моей жизни. Книгу о виденном и сделанном, радостном и горьком, о вызывающем у меня и сегодня добрую улыбку памяти и о том, что и по прошествии десятков лет не дает мне покоя…

Перед читателем не мемуары. И этим я горд. И это меня тревожит, волнует. Ведь мемуары – особый жанр. В них все можно переписать задним числом – даже свою жизнь. А в данной книге – дневники, записи разных лет. Неправленые, неподстриженные. Они говорят о времени, о людях и обо мне так, как видел я в те годы, когда писал. В таком виде они и вошли в книгу. Поскольку уверен я – ни моя молодость буйная, подчас бесшабашная, ни зрелость не заслужили того, чтобы я сам вдруг начал чего-то стесняться, от чего-то захотел отказаться. Не все, конечно, из написанного вошло в книгу – слишком объемными оказались записи моих лет. Однако, сокращая даже важное, дорогое для себя, я оставил такими, как есть, страницы, суждения, имеющие, на мой взгляд, значение для истории и политики. Не произведено ни одного сокращения по каким-то иным соображениям, кроме объема.

Я смотрел и смотрю на свою жизнь открыто, с чистой совестью. Не все одобряю, не со всем соглашаюсь сегодня. Но не корю себя, давнего, так как действовал как разум и совесть подсказывали. Есть, безусловно, то, о чем жалею. И об этом тоже есть в книге. Но ошибки стали ясны – именно как ошибки – только по прошествии времени. Так какое же право у меня, знающего больше, увидевшего последствия, результаты когда-то начинавшегося, судить того Петра Шелеста, который действовал в своем времени? Действовал исходя из знаний и незнаний тех, пройденных лет? Нет у меня, нынешнего, такого права. Нет, поскольку только преступление совершивший и преступлению способствовавший должен, обязан судить себя. С преступлениями ведь ясно. Мораль и кредо вечные: не убий, не укради…

Есть, как известно, и суд истории. А он для человека, занимавшегося непосредственно политикой, да еще и большой, имеет значение огромное. Но вот что хотел бы сказать я читателю в данной связи.

Во-первых. События, свидетелем, участником (нередко и нерядовым) которых я был, уже получили оценку истории. Одни – окончательную. Другие – очередную, если хотите, конъюнктурную. Сколько же их было на моей памяти, оценок, называвшихся историческими, – не счесть. И сколько же раз, прикрываясь именем все того же суда истории, они пересматривались! Так что думаю я, убежден даже, что настоящий Суд Истории еще впереди. И надежда, и желание мое – пусть на Суде Истории, достойном такого написания, с большой буквы, будут и мои свидетельские показания.

Во-вторых. Не принято как-то у нас говорить (а для меня это очень важно!), что в преддверии Суда Истории всегда свершается суд поколений, пришедших вослед. Моему поколению заступило на смену уже не одно. И вот думается мне: что же положат, что кладут они на чаши весов своей Фемиды? Разные люди были и среди моих сверстников. Среди тех, кого мы называли старшими, учителями, у которых были в учениках. Не только победы, но и поражения, трагедии, преступления ассоциируются в памяти поколений с моими современниками. Немало я повидал на своем веку. Не все и не всегда понимал. Но к чему же я, П. Е. Шелест, был причастен? За что я в ответе?

Так вот к чему и за что. Своей кровью платил за то, чтобы вырваться из холопства. Сам продирался сквозь тьму безграмотности и другим, как мог, помогал. Годы, десятки лет отдал тому, что было потом названо индустриальным могуществом Родины, военно-стратегическим паритетом Запада и Востока. Как понимал, на что силы и возможности были, боролся за чистоту моей партии, за счастье народа, за дело мира, справедливости и социализма. Всем, что было у меня, как говорят в народе – и кровью своей, и потом своим, – работал на нашу Великую Победу в той страшной войне с фашизмом. И в политике большой делал все, что считал тогда необходимым, чтобы увереннее, энергичнее развивалась страна.

Оказавшись на пенсии в то время, когда определилось брежневское время – застой, – в одном из вариантов книги главу о брежневском времени назвал «Крах». Я и сейчас так оцениваю тот период нашей социалистической истории. Только снял я теперь это название – «Крах». Тот крах подготовил новые крахи. Да какие! А как же иначе назвать развал великой страны, страшное обнищание народа, новый раздел на бедных и богатых? Как?

Мы, политики моего времени, были разными. Но все мы работали, боролись, добивались успехов и ошибались, вновь не щадя себя в поисках лучших путей, вариантов развития. Мы не смогли до конца очистить от извращений социалистические идеи. Мы были нередко жестокими, не всегда правыми. Но мы не позволяли никогда себе даже мысли о том, что дойдет страна до братоубийственных конфликтов и войн, что она может рухнуть. Рухнула. Да еще благодаря усилиям собственных доморощенных деятелей…

И все-таки верю я в лучшие времена. Пусть я их уже не увижу. Но верю. И в процветание моей родной Украины, народу которой я всю жизнь служил как сын, – верю.

Итак, перед читателем дневники, дневниковые записи. Они составляют девяносто процентов – и даже более – текста книги. Есть в ней, конечно, и мемуарные страницы, то, что было написано позже. Читатель сразу же поймет, где дневники, а где более поздние оценки и размышления. Думаю, однако, что «мемуарные проценты» не повлияли на историческую достоверность взгляда на время из того же времени, на события – изнутри тех же событий. Ибо не перестраивался я в угоду конъюнктуре, потому и на пенсии третий десяток лет «по состоянию здоровья». Покуда не признавал никогда сделок с совестью, моралью, и стоять на этом буду, пока бьется мое сердце – сердце украинца, советского человека, коммуниста.


С этой книгой читают
Факты, изложенные в этой книге, – еще одно предупреждение потомкам, нашим детям и внукам. Они – предупреждение будущим политикам. Автор попытался проследить ту цепь роковых событий, которые привели к гибели великой державы – СССР и кризису России. Она началась с затянувшегося правления Л. И. Брежнева, смерти Ю. В. Андропова и продолжилась ошибками М. С. Горбачева, его борьбой за власть с Б. Н. Ельциным, объявлением суверенитета России, подписание
Эта книга не есть сведение счетов. Автору важнее было показать, что крушение Советского Союза обусловливалось не только и, судя по фактам, не столько императивами, парализовавшими рефлексы самосохранения нации, сколько спецификой властных структур и личными качествами, присущими последним руководителям СССР.На каждой ступени перестройки давались варианты, имелся выбор. Право решающего вердикта принадлежало, однако, единолично М. С. Горбачеву. Он
Эту книгу Даниила Гранина нельзя отнести к какому-либо литературному жанру, в ней он отступил от своей привычной стилистики. Книга-размышление написана в форме кратких заметок, охватывающих промежуток времени от конца 30-х до наших дней.В этих изящных новеллах автору удалось передать гнетущую атмосферу послевоенных 40-х годов и ее воздействие на человеческие судьбы. Беспощадны его мастерские «штрихи», рисующие современную действительность. Важные
Зоя Богуславская – прозаик, драматург, автор многих культурных проектов, создатель премии «Триумф», муза поэта Андрея Вознесенского. Она встречалась со многими талантливыми людьми ХХ века, много писала и о своих друзьях-товарищах. Огромную популярность имели ее знаме – нитые эссе «Барышников и Лайза. Миннелли и Миша», «Время Любимова и Высоцкий», воспоминания о встречах с Марком Шагалом, Брижит Бардо, Аркадием Райкиным и многими другими.
Книга посвящена светлой памяти Николая Петровича Шмелёва – выдающегося учёного, писателя, общественного и государственного деятеля. О его многогранной личности, человеческих качествах, достижениях и раздумьях вспоминают друзья и коллеги. Жизнь Н. П. Шмелёва также представлена в фотографиях из семейного архива. В сборник вошли избранные и знаковые произведения, ярко раскрывающие таланты Н.П. Шмелёва как исследователя («Авансы и долги»), писателя (
ХХ век останется в памяти потомков прежде всего как эпоха прорыва в космос. Полеты советских космонавтов и американских астронавтов навсегда изменили нашу цивилизацию. 18 марта 1965 года Алексей Леонов поприветствовал землян из космического пространства и, если верить хронике, благополучно вернулся на станцию. Эта небольшая прогулка длиной всего пять метров обернулась непредвиденной чрезвычайной ситуацией, потребовавшей от него поистине героическ
Российское государство дважды в XX веке претерпело глубокие трансформации, что необходимо юридически корректно оформить для обеспечения интересов России и россиян. Практическим инструментом в этом процессе станет будущее утверждение Федеральным Собранием РФ Государственных Актов РФ "О наделении суверенитетом" стран Балтии, что создаст фундамент добрососедских отношений России с ними.
«Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь» – пелось в советском гимне. Союз оказался разрушен, а республики стали требовать себе свободы уже на излете перестройки. Но чем на самом деле обернулась для них эта свобода и почему у братских, как их называли, народов подчас так сильны антирусские настроения? Об этом – в новой книге известного телеведущего Игоря Прокопенко.Как оказалось, что великое государство так быстро разрушил
Петр Кропоткин – наследник древнего княжеского рода Рюриковичей, ученый-энциклопедист, классик анархизма. Круг его интересов достаточно широк: география, геология, биология, философия, история, литература. В своем очерке «Нравственные начала анархизма», опубликованном в Лондоне, автор доказывает, что главным принципом анархизма есть принцип, повелевающий поступать с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой.
Евгений Гаглоев – молодой автор, вошедший в шорт-лист конкурса «Новая детская книга». Его роман «Иллюзион» – первая книга серии «Зерцалия», настоящей саги о неразрывной связи двух миров, расположенных по эту и по ту сторону зеркала. Герои этой серии – обычные российские подростки, неожиданно для себя оказавшиеся в самом центре противостояния реального и «зазеркального» миров.Загадочная страна Зерцалия, расположенная где-то в зазоре между разными
В эту книгу вошли 14 стихотворений-размышлений о старости и смерти. Я верю, что смерть – не конец, а начало, переход в нечто неведомое.Все иллюстрации – мои собственные рисунки, фотографии и фото коллажи на их основе.
Повесть вошла в шорт-лист конкурса "Проект особого значения 2022" Возглавив отдел биоархитектурных материалов, Богдан и не подозревал, на какой путь ступает. Он думал, что станет лишь продолжателем перспективных исследований. А оказалось, что он попал на совершенно непроторённую тропу. Решая задачи, биоинженер оказался перед выбором: потратить годы в исследованиях без гарантий успеха, или применить инновационный подход, совмещая биологию с новейш