Предисловие к послесловию
Несколько лет назад я закончил работу над большой книгой мемуаров «Навстречу своему лучу». Это было уже в тот период, который и назван здесь «дарованным десятилетием». Но многие важные события я не мог ещё оценить по достоинству, потому что их смысл был мне в то время не очень ясен. К тому же сосредоточился я преимущественно на прошлом, а не на том, что начиналось или продолжало совершаться.
Книга «Дарованное десятилетие» стала своего рода послесловием к большим мемуарам. К этому «послесловию» я и пишу предисловие.
Хочу особенно подчеркнуть, что подзаголовок «бурные приключения тихой жизни» является очень важной формулировкой. Оба эпитета в нём служат опорными характеристиками моего отношения к периоду, прошедшему после инсультных событий. Надеюсь, мне удастся это как-то выразить, добавив к основным мемуарам вот такой десятилетний прицеп.
Вводное приключение: губительное и спасительное
Событие, с которого всё началось, вполне могло стать последним в моей жизни. Однако оно оказалось чем-то вроде введения к череде многих других интереснейших событий. Все они не очень заметны извне, потому мне и хочется о них рассказать тем, кому захочется о них прочесть. Можно было бы назвать произошедшее «Инсульт за инсультом».
Один раз я уже писал об этом в первой главе своих мемуаров. Нужно было выразить тогдашнее впечатление от всего, что произошло, прежде чем углубиться в давние времена. Но теперь ведь я знаю то, что случилось дальше, а значит лучше понимаю смысл перехода через этот жизненный перевал.
Книга не очень-то хронологически последовательна. Дарованное десятилетие – не просто десять прожитых лет. Это энергетический сгусток обновлённого отношения к жизни и нового общения с ней. Хронология, переплавленная в осмысление, утрачивает педантичную привязанность к датам. Важнее становится суть происходившего и его разные ракурсы, позволяющие каждый раз по-особому соединять то, что при календарном выстраивании выглядело бы разрозненным.
Итак, 26 декабря 2008 года среди ночи у меня случился инсульт. Скорая, больница, где мне и ходить разрешили, и почти не лечили (сами знаете, новогодние праздники…), так что вскоре произошёл второй инсульт. Моя жена Машенька (позволю себе разок назвать её так же, как и на самом деле называю; дальше она будет Машей или даже Марией Романушко), которая перебралась в больницу, чтобы быть рядом, заметила по глазам и, наверное, по другим признакам, начинающийся отёк мозга. С трудом она настояла, чтобы дежурный врач, вопреки инструкциям, принёс из реанимации что-то эффективное, и меня постепенно вернули обратно. Кроме двух больших инсультов, было ещё два микроинсульта, как выяснил по результатам томографии опытный профессор в институте Бурденко, куда меня возили родные и друзья.
Многие близкие побывали у меня в эти дни, каждый по-своему помогал мне и Маше (не буду больше повторять уменьшительное имя, чтобы не смущать читателя), которая была главной моей поддержкой. Очень многие за меня молились. И сейчас я совершенно уверен, что всё это сыграло свою роль в том, что моя жизнь продолжилась. А тогда мне было приятно со всеми повидаться, но я относился к попаданию в больницу как к случайному эпизоду, который вот-вот закончится возвращением к обычной жизни.
На самом деле всё было совсем не так.
Пограничная ситуация между жизнью и смертным переходом не была обозначена ни началом «тёмного туннеля», ни проходящими перед сознаниями кадрами прошлой жизни. Не было вообще ничего мистического. Наверное, так чувствует себя человек в зыбучем песке, тёплом и приятном, будучи уверен, что вот-вот выберется на твёрдую почву, отряхнётся и пойдёт дальше, а в действительности погружаясь всё глубже.
Вспоминается мне и тот давний случай, когда я чуть не утонул в море, совсем недалеко от берега… Это произошло в Судаке, когда не очень заметное волнение стало настойчиво оттаскивать меня от берега и от пирса. Я изо всех сил сопротивлялся, но приблизиться к берегу не удавалось, да и сопротивленческих сил уже почти не оставалось. Тут я заметил на пирсе встревоженную Машу, которая видела, что со мной происходит, и совершенно успокоился. Раз она здесь, значит всё кончится хорошо… И в самом деле, она уговорила двух парней нырнуть и спасти меня, что они и сделали. (Между прочим, позже мы узнали у местных спасателей, что по несколько человек за лето так вот и тонут недалеко от берега.)
Вот и в этот раз я спокойно претерпевал происходившее: помутнение сознания, двоение и троение в глазах, а также прочие «прелести уплывания», – пока не выплыл, с помощью тех, кто понял ситуацию, обратно в земную жизнь.
Подробности этого приключения можно найти в первой главе мемуарной книги «Навстречу своему лучу». О ней я ещё расскажу отдельно, потому что она оказалась одним из ключевых приключений дарованного десятилетия.
Дальше развернулось приключение восстановительное. Ведь инсульт – такая штука, которая оставляет разнообразные последствия в мозгу, сказывающиеся на разных сторонах жизнедеятельности. Мне очень повезло в том, что основной удар пришёлся на зону, заведующую вестибулярными делами, а не на более важные для меня центры. Но всё-таки понемногу досталось и речевому центру, и некоторым другим зонам. Реестр приводить не буду, да и вряд ли сумел бы его составить. Суть в том, что забот хватало.
Суперврач Ирина Михайловна
В больнице лечащего врача не беспокоило моё восстановление, поскольку даже моё выживание он не прогнозировал. И когда в положенный по регламенту срок меня выписали, Маша принялась искать хорошего частного врача. Удалось найти энергичную и эрудированную в своей области Ирину Михайловну, которая специализировалась как раз на восстановлении после инсульта. Она применила ко мне все свои знания и умения (диагностические, фармакологические, акупунктурные, массажные, и так далее). А главное – качественно ориентировала нас с Машей в том, что со мной происходит и какие возможны средства противоборства с нежелательными последствиями.
Всё это было очень актуально, поскольку моё состояние удручало меня самого и беспокоило Машу с Ксюшей (нашей младшей, но уже не маленькой дочерью), которые были рядом. Первый месяц я передвигался дома с палкой на четырёх ножках и ручек, прикрученных к дверным косякам Антоном, нашим сыном-путешественником, который прилетел на помощь, прервав очередную поездку. Речь у меня была не очень внятная, да и всякого другого хватало. Особенно неприятно было то, что появилась во мне какая-то вспыльчивость, обидчивость, даже капризность. Короче говоря, со всем этим приходилось не только быть начеку, но и решительно сражаться. Что ж, две мои чудесные соратницы, практичная помощь Антона плюс чёткая врачебная поддержка – это была небольшая, но мощная армия, вооружённая креативностью и настойчивостью.
