Глава 1
Непогода
застала нас врасплох, едва не спутав мои планы.
До этого я старательно все рассчитала.
И время прибытия дилижанса на центральную станцию Виенны, и то, сколько у нас с
Молли может занять отыскать извозчика, так как по нужному адресу мы собиралась
отправиться в кэбе.
Да, у меня была с собой карта
столицы – я перерисовала ее из книги в библиотеке Истерброка. Нашла и улицу Гровербрук,
расположенную в восточной части Виенны, как раз возле одного из ответвлений городского
канала.
Номера домов, правда, на той карте
не значились, но это не меняло сути дела. По моим подсчетам выходило, что от станции,
куда прибывал дилижанс, до нужного места нам идти не меньше часа, а то и
полтора!..
Город был огромным.
Заодно я учла и то, что дилижанс
может опоздать, а нам с Молли до наступления темноты обязательно нужно
заселиться в «Дешевые меблированные комнаты миссис Линсон», понадеявшись, что
они на самом деле дешевые, а из мебели в них имеется хотя бы кровати.
На случай
непредвиденного подорожания тех самых комнат в моем саквояже лежала записка от
дальней родственницы хозяйки, в которой та просила отнестись к нам с пониманием
и не драть три цены, потому что остановиться мы собирались всего на одну ночь.
Но мои
планы начали рушиться еще на подъезде к Виенне, когда я с замиранием
разглядывала раскинувшийся на трех холмах огромный белокаменный город с
золотистыми шпилями храмов и высоченными мраморными обелисками в честь Богов
Аглора.
Тогда-то я и заметила, что к
столице подступали черные зловещие тучи.
Непогода приближались со стороны
моря – оно темнело за одним из холмов и нисколько не вязалось с нарисованными в
воображении картинками с «лазоревыми волнами, набегавшими на золотистый
песчаный берег».
Море
оказалось свинцово-серым, даже черным, словно вестник приближавшей беды.
Тут королевский
тракт пошел с пригорка вниз, и водная гладь исчезла за грядой холмов. Вместо
нее появились высоченные крепостные стены, опоясывавшие Виенну с трех сторон.
Затем я узрела длинную очередь на
въезд, и море окончательно вылетело у меня из головы.
В толкучке мы простояли два часа.
Именно тогда я начала осознавать, что все мои планы катятся к демонам в ад, а
непогода только придавала им ускорения.
Наконец, все
же прибыли на станцию, но к этому времени гроза уже начала заявлять свои права.
Холодный ветер с остервенением задувал по опустевшему проспекту; зловеще хлопал
ставнями и вывесками лавок и питейных заведений, гнал по мостовой пыль и листву.
Дергал подол моего коричневого
дорожного платья, заставив покрепче затянуть завязки шляпки на шее. Так сильно,
что те врезались в кожу.
Развевал он шарфик на шее Молли, из-за
чего она морщила маленький нос и убирала лезущие в глаза рыжие волосы.
Молли, моя одногодка, называла
себя моей служанкой. Но так как платить после смерти бабушки мне стало ей
нечем, а она отказывалась меня покидать, то я стала считать ее своей
компаньонкой.
Очередной
порыв – куда более сильный, - завыл и захлопал вывесками, затем повалил одну из
них, и это лишь утвердило меня в намерении поскорее найти кэб.
Нашли – отыскали угрюмого
извозчика и двухместную повозку, в которую была запряжена худая пегая
лошаденка.
- Гроза уже близко, - недовольным
голосом произнесла Молли, устроившись рядом со мной на неудобную деревянную
скамью. Извозчик закрыл за ней дверь, затем полез на козлы, и старый кэб, жалобно
скрипнув, накренился. - Не к добру это, мисс Кэрри!
В ответ я
пожала плечами.
Не к добру так не к добру, тут не
поспоришь. Но разве у нас были другие варианты?
Кэб тронулся, я покрепче прижала
к себе саквояж, немного переживая о потере денег. Цену за поездку на Гровербрук
с нас запросили в полтора раза большую, чем я рассчитывала. Но пришлось
согласиться, иначе нам грозило встретиться с непогодой лицом к лицу.
Тут донесся далекий раскат грома,
и Молли нахмурилась.
- Даже
если и начнется гроза, ничего страшного, – успокаивающе сказала ей. – Я поставлю магическую защиту.
Поставила – по крайней мере, это у
меня выходило вполне сносно. И на себя, и на Молли, и еще не пожалела магии на
дорожный саквояж, который ни при каких обстоятельствах не должен был
промокнуть.
Затем принялась смотреть в окно
на столичные виды.
Мы ехали по центру Виенны, с двух
сторон от кэба высились огромные каменные дома в три, а то и в четыре этажа, но
я с удивлением подумала, что столица ничем меня не поразила.
А ведь должна была!
Всю свою сознательную жизнь - до девятнадцати
лет, - я провела в Южной провинции, не выезжая дальше Кальве. О детстве, в
котором были еще живы мои родители и мы с ними путешествовали, я ничего не
помнила, и ни доктора, ни маги так и не сумели мне помочь.
Тогда почему же меня не изумляли широкие
бульвары, огромные дома и величественные монументы прославленным воинам и великим
королям?..
Попыталась удивиться, но в очередной
раз не вышло. Поэтому, мысленно пожав плечами, я вернулась к тому, что меня
привело в Виенну.
В столице у меня было три дела.
Первое и самое важное из них – в моем
саквояже лежало письмо некому лорду Арчибальду Кэмпбеллу, проживающему по
адресу Гровербрук, 12, куда сейчас мы и направлялись. Послание желательно передать
ему лично, но если я не застану хозяина, то можно оставить в доме.
Именно так гласил один из пунктов
бабушкиного завещания.
Причем, в столицу я должна была
отправиться сразу же после ее кончины. Но у меня не получилось – несколько
месяцев я была раздавлена утратой и ходила словно сомнамбула. Затем постепенно вернулась
к жизни, и вот я здесь, трясусь в кэбе по Виенне, выполняя ее последнюю волю.
Второе дело – издательство
«Конрад, Илсон и сыновья», но это уже была моя собственная инициатива. Туда я
собиралась отправиться завтра утром. Везла с собой рекомендательное письмо из
Кальве и еще много-много страниц, перевязанных темно-синей лентой.
Почти не сомневалась в том, что
лента эта траурная, и Конрад с Илсоном, а заодно со своими сыновьями дружно укажут
мне на дверь, а если я заупрямлюсь, то вышвырнут вон.
Но я все равно собиралась
попытать счастье.
И третье
мое дело – издали посмотреть на Магическую Академию Виенны, потому что денег на
учебу у меня нет, и взяться им было неоткуда.
С учетом огромных долгов
Митчеллов, о которых бабушка не удосужилась мне сообщить, а кредиторы не собирались
прощать их бедной сиротке – то есть, мне, - перспективы мои на данный момент
были крайне туманными.
