Джон Уиндем - День триффидов

О чем книга "День триффидов"

«Если день начинается воскресной тишиной, а вы точно знаете, что сегодня среда, значит, что-то неладно».

Однажды вечерней порой жители Лондона с интересом наблюдали необычное явление – зеленый звездный дождь, озаривший все небо. Наутро свидетели загадочного явления проснулись слепыми, а вскоре стало ясно, что зрения лишилось почти все население Земли.

В мире грядут большие перемены. Те немногие, кто сумел сохранить зрение, получают почти безграничную власть и доступ к накопленным человечеством ресурсам. Но беда, как известно, не приходит одна – и в действие вступает третья сила: триффиды, разумные хищные растения, способные передвигаться и охотиться на людей. Сложная система безопасности, созданная для сдерживания очень ценных, но чрезвычайно опасных растений, дает сбой, и триффиды вырываются на свободу…

Бесплатно читать онлайн День триффидов


John Wyndham. THE DAY OF THE TRIFFIDS


Печатается с разрешения The John Wyndham Estate Trust при содействии литературных агентств David Higham Associates и The Van Lear Agency LLC.


© John Wyndham Estate Trust, 1951

© Перевод. А. Стругацкий, наследники, 2015

© Издание на русском языке AST Publishers, 2016

* * *

Глава 1

Начало конца

Если день начинается воскресной тишиной, а вы точно знаете, что сегодня среда, значит, что-то неладно.

Я ощутил это, едва проснувшись. Правда, когда мысль моя заработала более четко, я засомневался. В конце концов, не исключалось, что неладное происходит со мной, а не с остальным миром, хотя я не понимал, что же именно. Я недоверчиво выжидал. Вскоре я получил первое объективное свидетельство: далекие часы пробили, как мне показалось, восемь. Я продолжал вслушиваться напряженно и с подозрением. Громко и решительно ударили другие часы. Теперь уже сомнений не было: они размеренно отбили восемь ударов. Тогда я понял, что дело плохо.

Я прозевал конец света, того самого света, который я так хорошо знал на протяжении тридцати лет; прозевал по чистой случайности, как и другие уцелевшие, если на то пошло. Так уж повелось, что в больницах всегда полно людей, и закон вероятности сделал меня одним из них примерно неделю назад. Легко могло получиться, что я попал бы в больницу и две недели назад; тогда я не писал бы этих строк – меня вообще не было бы в живых. Но игрою случая я не только оказался в больнице именно в те дни, но притом еще мои глаза, да и вся голова, были плотно забинтованы, и кто бы там ни управлял этими «вероятностями», мне остается лишь благодарить его.

Впрочем, в то утро я испытывал только раздражение, пытаясь понять, что за чертовщина происходит в мире, потому что за время своего пребывания в этой больнице я успел усвоить, что после сестры-хозяйки часы здесь пользуются самым большим авторитетом.

Без часов больница бы просто развалилась. Каждую секунду по часам справлялись, кто когда родился, кто когда умер, кому принимать лекарство, кому принимать еду, когда зажигать свет, когда разговаривать, когда работать, спать, отдыхать, принимать посетителей, одеваться, умываться – в частности, часы предписывали, чтобы меня начинали умывать и приводить в порядок точно в три минуты восьмого. Это было одной из главных причин, по которой я предпочел отдельную палату. В общих палатах эта канитель начиналась зачем-то на целый час раньше. Но вот сегодня часы разных степеней точности уже отбивали по всей больнице восемь, и тем не менее ко мне никто не шел.

Я терпеть не могу обтирания губкой; процедура эта представлялась мне совершенно бессмысленной, поскольку проще было бы водить меня в ванную, однако теперь, когда губка так запаздывала, мне стало не по себе. Помимо всего прочего, губка обыкновенно предшествовала завтраку, а я чувствовал голод.

Вероятно, такое положение огорчило бы меня в любое утро, но сегодня, в эту среду восьмого мая, должно было произойти особенно важное для меня событие, и я вдвойне жаждал поскорее разделаться со всеми процедурами: в этот день с моих глаз собирались снять бинты. Я не без труда нащупал кнопку звонка и задал им трезвону на целых пять секунд, просто так, чтобы дать им понять, что я о них думаю.

В ожидании возмездия, которое неминуемо должна была повлечь за собой такая выходка, я продолжал прислушиваться.

И тогда я осознал, что тишина за стенами моей палаты гораздо более странная, нежели мне показалось вначале. Это была более глубокая тишина, чем даже по воскресеньям, и мне снова и снова пришлось убеждать себя в том, что сегодня именно среда, что бы там ни случилось.

Я никогда не был в состоянии объяснить себе, почему учредители госпиталя Св. Меррина решили воздвигнуть это заведение на перекрестке больших улиц в деловом квартале и тем самым обрекли пациентов на вечные терзания. Правда, для тех счастливцев, чьи недуги не усугублялись ревом и громом уличного движения, это обстоятельство имело те преимущества, что они, даже оставаясь в постелях, не утрачивали, так сказать, связи с потоком жизни. Вот громыхают на запад автобусы, торопясь проскочить под зеленый свет; вот поросячий визг тормозов и залповая пальба глушителей удостоверяют, что многим проскочить не удалось. Затем стадо машин, дожидавшихся на перекрестке, с ревом и рыканьем устремляется вверх по улице. Время от времени имеет место интерлюдия: раздается громкий скрежещущий удар, вслед за которым на улице образуется пробка – ситуация, в высшей степени радующая человека в моем положении, когда он способен судить о масштабах происшествия исключительно по обилию вызванной этим происшествием ругани. Разумеется, ни днем, ни ночью у пациента Св. Меррина не было никаких шансов вообразить себе, будто обычная жизнь прекратила течение свое потому только, что он, пациент, временно выбыл из игры.

Но этим утром все изменилось. Необъяснимо и потому тревожно изменилось. Не громыхали колеса, не ревели автобусы, не слышно было ни одного автомобиля. Ни тормозов, ни сигналов, ни даже стука подков – на улицах еще время от времени очень редко появлялись лошади. И не было слышно множественного топота людей, обычно спешащих в это время на работу.

Чем дольше я вслушивался, тем более странным все представлялось и тем меньше мне нравилось. Мне кажется, я слушал минут десять. За это время до меня пять раз донеслись неверные шаркающие шаги, трижды я услыхал вдали нечленораздельные вопли и один раз истерический женский плач. Не ворковали голуби, не чирикали воробьи. Ничего, только гудел в проводах ветер…

У меня появилось скверное ощущение пустоты. Это было то самое чувство, которое охватывало меня в детстве, если я начинал фантазировать, будто по темным углам спальни прячутся призраки; тогда я не смел выставить ногу из страха, что кто-то протянется из-под кровати и ухватит меня за лодыжку; не смел даже протянуть руку к выключателю, чтобы кто-то не прыгнул на меня, едва я пошевелюсь. Теперь мне снова пришлось бороться с этим ощущением, как я боролся с ним когда-то ребенком в темной спальне. Просто поразительно, какие мы еще дети, когда дело доходит до испытаний такого рода. Оказывается, древние страхи все время шагали рядом со мной, выжидая удобного момента, и вот этот момент наступил – и все потому только, что мои глаза закрыты бинтами и прекратилось уличное движение…

Я взял себя в руки и попробовал рассуждать логически. Почему прекращается уличное движение? Обычно потому, что улицу перекрывают для ремонтных работ. Все очень просто. В любой момент на сцене могут появиться пневматические молотки, которые внесут разнообразие в слуховые впечатления многострадальных пациентов.


С этой книгой читают
«Заводной апельсин» – литературный парадокс ХХ столетия. Продолжая футуристические традиции в литературе, экспериментируя с языком, на котором говорит рубежное поколение malltshipalltshikov и kisok «надсатых», Энтони Бёрджесс создает роман, признанный классикой современной литературы.Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски н
Перед вами – книга, без которой немыслима вся культура постмодернизма Европы – в литературе, в кино, в театре.Что это – гениальный авангардистский роман, стилизованный под философию сюрреализма, или гениальное философское эссе, стилизованное под сюрреалистический роман? Пожалуй, теперь это и не важно.Важно одно – идут годы и десятилетия, а изысканной, болезненной и эзотеричной «игре в бисер» по-прежнему нет конца. Ибо такова игра, в которую играю
«Аэропорт» – роман-бестселлер Артура Хейли, вышедший в 1968 году. Вымышленный город, где находится крупнейший аэропорт, неожиданно накрывает снежный буран, поэтому все службы работают в экстренном режиме.На сотрудников аэропорта обрушивается одна проблема за другой, начиная от сгинувшей непонятно где машины с продуктами до страшной аварии на борту одного из самолетов. А ко всему прочему добавляются обострившиеся личные проблемы героев, их сложные
«Театр» – самый известный роман Сомерсета Моэма.Тонкая, едко-ироничная история блистательной, умной актрисы, отмечающей «кризис середины жизни» романом с красивым молодым «хищником»?«Ярмарка тщеславия» бурных двадцатых?Или – неподвластная времени увлекательнейшая книга, в которой каждый читатель находит что-то лично для себя?«Весь мир – театр, и люди в нем – актеры!»Так было – и так будет всегда!
«День триффидов»Однажды вечерней порой жители Лондона с интересом наблюдали необычное явление – зеленый звездный дождь, озаривший все небо. Наутро свидетели загадочного явления проснулись слепыми, а вскоре стало ясно, что зрения лишилось почти все население Земли.В мире грядут большие перемены. Те немногие, кто сумел сохранить зрение, получают почти безграничную власть и доступ к накопленным человечеством ресурсам. Но беда, как известно, не прихо
Таинственные пришельцы, для которых глубины земных морей – дом родной, объявляют человечеству войну – войну на уничтожение, потому что у двух рас слишком мало общего, чтобы прийти к согласию.
Действие романа происходит в маленькой британской деревушке под названием Мидвич. Это был самый обычный поселок, каких сотни и тысячи, там веками не происходило ровным счетом ничего, но однажды все изменилось. После того, как один осенний день странным образом выпал из жизни Мидвича (все находившиеся в деревне и поблизости от нее этот день просто проспали), все женщины, способные иметь детей, оказались беременными. Появившиеся на свет дети понача
…Однажды в ясную сентябрьскую ночь обитателей типичной английской тихой деревушки Мидвич накрыла странная полусфера, которая продержалась над нею около суток. Птицы падали с неба замертво, а люди погрузились в сонное забытье. А спустя пару месяцев, когда все уже начали забывать о загадочном происшествии, вдруг выяснилось, что все женщины детородного возраста в деревне беременны. Даже незамужние, вдовы и девственницы. И в положенный срок родились
Розовые очки? Это ещё зачем? А это на чёрный день!.. Что это за человек, что не стоит удара в рыло?! Слепые помогают зрячим. Инвалиды уступают друг другу места. И что же мы делаем со своими жизнями? Живём их? Забываем? И моя кошка с удовольствием отпляшет на ваших похоронах! Людей будет – что мух, сидящих на дерьме. Стулья будут по три яруса, и в покер станут играть друг у друга на плечах. Смелее! Пошлите весь мир к чертям! Люди достойны того, чт
Эта книга в жанре социальной лирики с элементами антиутопии рассказывает историю главного героя, который живёт в большом городе, где правят богатые люди и царит несправедливость. Из-за нищеты люди вынуждены работать на предприятиях богачей. Главный герой решает изменить свою жизнь и восстаёт против системы «толстосумов». Сможет ли он добиться успеха, вы узнаете, только прочитав эту книгу. Сразу предупреждаю, что книга не призывает к определённым
Каким бы не был мир, человеческие отношения останутся самым главным.Приятного аппетита.
Остросюжетная книга о приключениях самоуверенного и находчивого бизнес хантера Николая Ермолова. Свою профессию он придумал сам. К нему за помощью обращаются те, кто хочет отомстить или не может добиться желаемого законными способами. Совершив всего одну ошибку, он оказывается затянутым в опасный круговорот событий, который серьезно перевернет его жизнь. И только природная находчивость, дерзость ума, друзья и умение налаживать связи могут спасти
Данное практическое руководство выступает лишь методическим пособием для выполнения даосских практик, описанных автором в книге «Женские даосские практики: Период подготовки» (2004). Пособие не является самоучителем, а служит приложением к курсам автора, проводимым в международном центре «Твоя реальность» на острове Бали (Индонезия). Для правильного понимания и использования описанных методов необходимо пройти курс или получить индивидуальную кон
Российско-кавказская драма – одна из самых ярких и горьких в нашей истории. Тяжелая война, истоки которой уходят во времена Персидского похода Петра I (1722 год), длившаяся шестьдесят лет в ХIХ веке и мощной подземной рекой вышедшая на поверхность в конце века ХХ, во многом определила судьбу России. Активный участник и историк завоевания Кавказа генерал Ростислав Фадеев писал в 1860 году: «Наше общество в массе не сознавало даже цели, для которой
«Три новых слова законодателя и целые библиотеки становятся макулатурой» – крылатая фраза немецкого юриста середины XIX века Юлиуса фон Кирхманна, который подверг сомнению статус юриспруденции как науки. В 1966 г. известный немецкий цивилист и специалист в области методологии права Карл Ларенц выступил со встречным докладом, где попытался опровергнуть тезисы Кирхманна. Настоящая книга предлагает переведенный на русский язык полный текст выступлен
В книге дан поэтический взгляд на историю России. Через многовековую историю нашей страны сделана попытка дать ответ на вопрос российского солдата перед смертью.