Борис Большаков - Деревенские напевы

Мир поэзии… С тех пор, как на горизонте творчества возникли очертания волшебной поэтической горы Парнас и крылатый легендарный конь Пегас стал уносить воображение поэтов в заоблачные дали на поклонение Музе, человек понял, что ему без поэзии не прожить. Ведь поэзия, как ничто другое, способна передавать чувства нежности и боли, радости и печали, надежды и веры… знакомые каждому. Мир поэзии Бориса Большакова полон красок, полон эмоций, это переливы души.

Русская поэзия всегда отличалась тонкостью эмоций и всегда представляла для иностранцев загадку своим ироническим подтекстом. Это присуще и многим стихам Бориса Большакова.

Берег левый – берег правый.

Перейти Исток хочу.

У меня сапог дырявый.

Я портянку промочу!

Лукавая ирония и хорошее чувство ритма – стихи Бориса. Напевность идёт от его музыкальности, ибо он поёт под гитару.

Борис Климычев

Член Союза писателей России

Вид из окна – капризная картина

в оправе деревянной за стеклом.

Под мышкою полено-Буратино

несёт мужик, рыбак кривым веслом^>1

на озере работает умело.

Он ставит сети там, где рыба есть.

Вот ласточка в сенник наш залетела,

и строит там гнездо – благая весть!

Два облака, бордовые, как сливы,

лежащие на праздничном столе,

в минорный час, кричаще-молчаливый,

две тени оставляют на земле.

За кошкой пёс бежит от злости в пене…

Я вижу: вновь меняется пейзаж

и жизнь бурлит, даруя вдохновенье.

«Ах, вернисаж!..»

^>1 Кривое весло – специально сделанное весло из смолёвой части кедра; лопасть весла имеет специальный изгиб. Считается, что такое весло – правильное, и русские переселенцы переняли его у селькупов. Оно легче входит в воду, не «булькает», даёт возможность легко управлять лодочкой.

Лежит бревно на водном гребне,

на нём – ондатра-рукавица.

Обычный день в моей деревне

всегда поможет вдохновиться.

Упала ядерная шишка,

лежит на пне, как на тарелке.

Один – орех, второй – пустышка,

пяток – себе, остаток – белке.

Растёт репейник и крапива

над молодыми кабачками.

Порхает бабочка, пугливо

шепча «не трогайте руками…»

В кадушке пляшут кровососы,

пока бескрылы и невинны.

Блестят бриллиантовые росы

на рваном тюле паутины.

Струится солнышко за тучей,

пейзаж расслабленный и строгий.

Читаю в морде бурундучьей:

«чего уставился, двуногий?»

В дровах – смола и короеды,

в мешках – брусника и грибы.

Здесь – сыновья, отцы и деды –

единой крови и судьбы –

живут по северным законам,

идут за утренним лучом

с горячим внутренним поклоном.

Они-то знают, что почём.

День кормит год, готовы сани…

И романтично, и всерьёз

мужик следит за небесами,

когда в разгаре сенокос.

Не надо ехать за кордоны,

чтоб прикоснуться к красоте.

Полны корзины и бидоны,

день тяжелеет на хребте…

Крепчают головы и руки

у тех, кому не всё равно,

что засорились акведуки

и гибнет ценное зерно.

В сырой землянке и палате –

жизнь оседает на плечах.

К тому снисходят благодати,

кто видит Бога в мелочах.

Парабель, река-судьба,

морем стала в половодье.

Ты, царица и раба,

сенокосные угодья

затопляешь каждый год.

Затопляются печали.

Снова лодочка плывёт

там, где мы стога метали!

Море… Но без кораблей,

и с водою несолёной.

Я смотрю на лебедей,

окрылённый и влюблённый.

И к тебе, судьба-река,

ивы-плаксы тянут ветки.

Здесь в недавние века

жили-были наши предки…

Пусть студёна ты весной!

Обновлённый и хмельной,

как листочек старой ивы,

я плыву,

плыву

счастливый!

Мой дед выращивал табак,

газету рвал на самокрутки.

Отец натаскивал собак,

чтоб не пропали где-то утки.

Мой брат носил огромный бот^>2,

а мама шустро лепит грядки.

Деревня – родина забот…

Всё это – темы для тетрадки!

Я не Да Винчи, не Ван Гог…

Но каждый день пишу картины!

Пусть, повторяюсь: ритм, слог…

В углу проветренной квартиры,

бросая кошке синий мяч,

я разбиваю на фрагменты

закат, болото, пень, кедрач…

И детства яркие моменты.

В моей тетрадке, как в ларце,

горят стихи, как самоцветы.

Я жизнь свою вложил в куплеты,

вот так, с улыбкой на лице.

^>2 Бот (кóлот) – длинная жердь с чуркой на конце для сбивания кедровых шишек ударом по стволу. Запрещённый вид «добывания» ореха.

Утром ласточки летали

меньше локтя от земли,

ветры ставнями стучали,

пыль дорожную мели.

На закате рыжим светом

солнце спины полных туч

окатило.

Есть примета –

знаешь, если не дремуч!

Скоро дождь польёт цветочки,

без особого труда

до краёв наполнит бочки

с крыш бегущая вода.

Разлетались злые мошки,

знают – время новых луж.

Всходы слабые картошки

ожидают тёплый душ.

Благодать для огорода –

долгожданная пора!

День внешкольного похода.

Приуныла детвора.

Капельки на кончиках волос,

будто бы на травушке росинки.

Дождь наполнил матушкины крынки.

Я не уберёг их, не занёс.

Мама поручила мне бельё

в баню занести, штаны, ветровки.

Так они остались на верёвке.

А над ними туча воду льёт!

Всё забыл, как было раз пятьсот,

замечтался. Звон четверостиший

до сих пор не стал на сердце тише.

До сих пор возносит до высот.

Дождь хулиганил две минуты –

ушёл куда-то лесом.

За ним две тучи – футы-нуты!

Останусь под навесом.

В деревне Павлово – сентябрь.

В гостях цыгане-тучи.

Да их над нами целый табор!

Живут себе певуче!

Вы что, осели, кочевые?

Бегите лучше лесом!

Молчат живые – неживые,

не греют интересом.

Проснулся ветер.

Испугались?!

Бегите, бейтесь лбами!

…и лишь стихи от них остались.

Пойду-ка за грибами.

В таёжной северной глуши,

выздоровление души.

Не искалеченный кедрач –

квалифицированный врач.

Как много радости вокруг!

Бежит куда-то бурундук.

Тетёрка, дятел, мураши.

Вот белка шишку шелушит.

Вот подберёзовик зачах,

чернеют грузди на корчах.

Опята на трухлявом пне

меня обрадуют вдвойне!

Мой накомарник в жгущей мази.

Иду под цвет земли и грязи.

Берёзы, ели, сосны, мхи…

– Айда^>3 нагуливать стихи!

^>3 Айда – употребляется в значении «пойдём», «начнём».

За неделькою неделька

тает, словно карамелька.

Удивительное дело:

каждый день имеет вкус!

Тает, словно карамелька,

за неделькою неделька.

Мне считать не надоело:

фантик, фантик, фантик плюс…

Раз – конфета, два – конфета…

Вот, глядишь, проходит лето.

Над землёю неслучайно

тучи сделали привал.

Вот коробочка под мышкой:

вкус какой под новой крышкой?

Я не знаю.

Это – тайна.

Я пока не открывал.

Успокоилось лето,

отшумела листва,

но лежит ещё где-то

в огороде ботва.

Уработались руки,

затрещало колено.

Вроде, всё по науке –

не поставили сено!

Дел до Осени масса!

Всё болит голова –

утеплять теплотрассу

да готовить дрова!

Расшатались нервишки,

поседела бородка.

Нет в тайге нынче шишки!

Да с пробоиной лодка…

Захромала корова,

покосился забор,

Да в предбаннике снова

потерялся топор!

Осень лишь для поэта

«золотая пора»…

Нам же: не было лета,

значит, дело – дыра!

А душа убегает,