«ты – Человек без имени
мне страшно с тобою рядом»
И. Кормильцев, Nautilus Pompilius, 1989
Это страшное воспоминание врезалось в память. Вот уже без малого двадцать лет он жил с ним, и никак не мог забыть. Да и как такое забудешь?
Вот она комната, не больше десяти шагов от двери до окна. Он стоит в проеме, а там на подоконнике сидит его десятилетний брат. Брат – самый близкий, даже мать, которую он любил больше жизни, не была таким близким человеком. Разница в возрасте у них шесть лет, но как-то так сложилось, что они стали самыми лучшими друзьями, с общими интересами и общими играми. Школа, двор и окрестные улицы – все знали братьев Костиных. Старший всегда заступался за младшего, но и младший никогда не отступал стычках и дрался не хуже старшего. Они вместе пережили развод родителей, когда отец объявил, что уходит в другую семью. Вдвоем поддерживали мать, которая старалась не показывать им своих слез. Отца они не стали ненавидеть, как-то поняли его, когда он им объяснил, что дальше он бы просто не смог жить с их матерью, а они тут не при чем. Они встречались с ним по выходным, гуляли в парках и катались на аттракционах, ходили в музеи и в цирк. Отец был хорошим человеком. И мать была хорошей женщиной, вскоре она повстречала мужчину. Он не заменил им отца, но и врагом не сделался. Они жили все вместе более-менее счастливо.
В этот майский день было солнечно. В окно лился дневной свет, и он видел только темный силуэт брата. Тот читал книгу, мешая сквозняку шуршать страницами. Как же так получилось, что Мишка вдруг потерял равновесие и начал валиться в сторону улицы. Спустя столько лет это виделось словно кино, которое замедлили в несколько раз. Он бросился к брату, что-то крича, но двигался слишком медленно, слишком. А ведь когда они баловались и играли, то комнату можно было преодолеть в два прыжка. У окна он оказался в тот момент, когда Мишкина нога соскальзывала с отлива. Сделать уже ничего нельзя было, брат летел вниз с седьмого этажа. Что случилось на самом деле никто так и не понял. Просто брата не стало, а он не смог ему помочь. Всего каких-то десять шагов. С тех пор приходилось жить с этим.
Дорога с работы до дома занимала от часа до двух, все зависело от ситуации на дорогах. Жизнь за городом – палка о двух концах. С одной стороны нет городской суеты вокруг, воздух чище и ощущение природы. Именно, что только ощущение – редкий лесок вокруг коттеджного поселка, скрывающее шумное шоссе. А с другой стороны – вопросы инфраструктуры; постоянные пробки на работу и обратно. Чем-то все же приходится жертвовать и идти не компромисс с самим собой.
Дома его никто не ждал, да и дом-то съемный. Друзья удивлялись, почему он не купит себе дом или квартиру, ведь вполне мог себе позволить. А так он как будто бы тратит деньги впустую, отдавая за чужой дом. Ну и что, деньги-то его, у друзей он никогда не просил, да и сам им не давал. Друзья все-таки.
Шоссе в две полосы, асфальт разбит. Вот она – дорога домой. Фары разрезали зимний вечер, снежинки вились в желтом свете. Впереди монотонно маячили красные задние фонари впереди идущих автомобилей, навстречу изредка вспыхивали фары зачем-то спешащих в город машин. Радио пело песни и рассказывало новости.
Каждый день, возвращаясь домой после восьми часов в офисе среди людей, он оказывался в одиночестве. Он давно понял, что одиночество для него более приятно, нежели шумные компании, нет, он любил своих друзей, не отказывал в помощи (кроме финансовой), поздравлял их с праздниками и дарил подарки, но все-таки предпочитал проводить вечера в пустом доме. Может быть, это все оттого, что он давно потерял того, единственного человека, с которым хотел бы видеться чаще.
Время от времени на дорогах случаются аварии, и это шоссе не являлось исключением. Статистика – вещь упрямая, машины разбиваются и люди страдают. Думать об этом ему не хотелось, но каждый раз что-то щемило в груди, когда впереди начинали мигать аварийные огни, фары выхватывали знаки аварийной остановки и осколки стекла на асфальте, помятые бока автомобилей…
Впереди из-за очередного холма вылезли фары, которые метнулись влево… Стоп-сигналы машины, что ехала перед ним вспыхнули и замерли. Движение остановилось. Авария. Там авария, мелькнуло у него в голове. Черт. Он медленно съехал на снежную обочину, заглушил мотор и быстрым шагом пошел туда.
– Что случилось? – спросил Костин, пройдя несколько шагов. – Все целы?
Уже собралась небольшая толпа. В кювете на крыше лежала машина. Кто-то крутился возле. Некоторые пытались куда-то дозвониться. Костин тоже достал телефон и спросил у ближайшего стоящего мужчины: «Вызвали?» Тот только покачал головой. Костин набрал экстренный номер и автоответчик предложил соединиться со службой спасения, но вызов не прошел. Тогда он убрал телефон обратно в карман, и начал спускаться по сугробу к машине. Тут двое мужчин пытались помочь тем, кто был в перевернутой машине.
– Что такое?
– Там женщина за рулем, кажется, без сознания, – ответил один. – И на заднем сиденье ребенок…
– А чего вы ждете? Надо их достать! – вдруг выкрикнул Костин, протягивая руку к двери,
– В тот-то и дело: двери заблокированы – с той стороны еще и деревья мешают…
– Стекло разбить надо.
И Костин подошел к машине и, приложив ладони к холодному стеклу, заглянул внутрь. Женщина была в неестественной позе, Костину даже подумалось, что ей очень неудобно так. Он стукнул локтем в стекло, несильно, только примериваясь для удара. А потом размахнулся и ударил со всей мочи. И почувствовал в локте сильную боль – а на экране это выглядит просто и красиво. Стекло рассыпалось. Теперь можно было влезть внутрь или открыть дверь.
– Скоро приедет скорая! – крикнули откуда-то сверху, кто-то на дороге дозвонился. Но сколько еще будет ехать эта карета скорой помощи. Нужно было действовать, а Костина словно парализовало – он стоял и не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Он молча смотрел внутрь перевернутой машины, и видел перед собой только свою комнату и брата на подоконнике… Костин закрыл глаза, но вместо темноты перед ним плыло раскрытое окно, до которого всего десять шагов.
– Ну ты чего застыл? – услышал он, и ему показалось, что это голос Мишки. Но брат сидел на окне и читал книгу, он молчал. Откуда голос? Костин открыл глаза и увидел перед собой неясные очертания темного нутра автомобиля и силуэт женщины, уперевшийся в лобовое стекло. «И на заднем сиденье ребенок…»
Тряхнув головой, Костин постарался отогнать от себя тяжелые воспоминания и хоть как-то мобилизоваться. Он сделал шаг вперед, просунул правую руку внутрь и стал шарить по обшивке двери в поисках ручки. Через несколько секунд дверь открылась.
