Часть 1. Похождения детей демократии в диких прериях Западной Сибири и на питерских болотах
В диких прериях Западной Сибири или любовный яд Человека-синяка
(Почти французская история с типично русским окончанием. Реконструкция событий)
Не знаю почему, но у замужних дам есть одна маленькая страстишка – устраивать личную жизнь своих незамужних подружек. Грешила этим и моя юная супруга. Кандидатами на роль влюбленных голубков стали некая Ксения Модестовна, расставшаяся намедни со своим кавалером и «Мистер Мюнхгаузен Ноябрьска и его окрестностей» прогонщик по призванию и геолог по профессии Пабло Нерудэ, по кличке «Человек-синяк».
На мои мольбы и просьбы не губить юной деве жизнь, супружница моя, с напором и мощью бульдозера стала их знакомить. И вот вроде бы случилось невозможное – вспыхнула искра и прочее амурное электричество, и колесо знакомства этих молодых сердец закрутилось уже без нашей помощи. Правда с жутким скрипом и завыванием, но завертелось. Замужние дамы нашей компании обсуждали перипетии их зарождающего романа, сидя на лавочке у дома, когда на сцену жизни, с непринужденностью Т-34 на улицы Берлина, выехала третья сторона любовного треугольника по имени Элен Сантехникова, трудившаяся в ту славную пору в КИП ОАО «Газпромнефть-ННГГФ».
Итак, геометрия замкнулась. В красному углу ринга разминалась представительница одного из бюджетных учреждений города. А в синем оттачивала ударные связки дама из дружной команды исследователей недр. Призом в этом поединке служил Председатель ЦК Всемирной Алкогольной революции, верный солдат партии самогонщиков России и преданный акын партии любителей пива геолог Пабло Нерудэ. К сожалению, бой за обладание юным ветрогоном так и не состоялся, ибо сердце бюджетницы внезапно привлек общественно положительный и надежный, как «кольт», юноша с которым она и двинула под венец. И, вроде бы, можно завершать повествование, но история на этом не заканчивается.
Ибо Человек-синяк выплакал себе должностишку в граде Петра и отбыл туда же, обещая Элен золотые горы, брильянтовые дали и дожди из гособлигаций трехпроцентного займа. Но перебравшись в стольный град на берега Невы, он через три дня ощутил себя коренным петербуржцем. Стал закусывать пиво корюшкой, а водку балтийской салакой, что, по его мнению, способствовало плавной миграции его астральной сущности в сторону истинно петербуржского магнетизерства. Огорчало его только одно! Что? Нет, что вы, совсем не томящаяся в прериях Западной Сибири геофизик Элен! А то, что его любимый автомобиль японской марки остался на Ямале, что сильно портило имидж питерского богатея из всемирно известного газового концерна перед прелестницами из коммуналок Васильевского острова, с которыми он общался в окрестных рюмочных. Поэтому в ближайший отпуск Человек-синяк прибыл на Ямал перегнать свою «автомобилю» на гранитные берега Невы, Мойки и Фонтанки. И вот, миновав Карамовский пост ДПС, мигнувший ему огнями, как Джарылгачский маяк, авто Пабло Нерудэ взяло курс на Тюмень. Тюмень был первой узловой точкой на длинном маршруте, где Человек-синяк планировал разбить бивуак и сделать передышку. Для большего комфорта Пабло Нерудэ позвонил мадемуазель Сантехниковой, находящуюся в отпуске в этом сибирском мегаполисе, которую и попросил пригреть и приголубить его в столице нефтяного края.
Услышав эту новость, Элен Сантехникова почувствовала себе словно старый боевой конь при звуках походной трубы. И уже через два часа ее пропахшая квашеной капустой и нафталином свежеприобретенная ипотечная гарсоньерка* стала стерильно чистой. Шелковые простыни источали аромат ландыша, а санузел стал такой чистоты, что в нем было можно месить тесто.
За эти же два часа на стол были выставлены все мыслимые и немыслимые припасы, способные усладить вкус самого взыскательного гурмана. В центре стола, прогнувшего от тяжести до пола, стоял поросенок с кашей. Одна его половина была зажарена, а вторая сварена и закопчена. С левого борта от порося, задумчиво, подобно линейному крейсеру на рейде, скучал осетр, с вставленным в рот пучком петрушки, а по правому борту от него раскинул свои кольца угорь под соусом крутон-моэль, напоминавший своим видом рейдер, поджидающий добычу на вражеских коммуникациях. Скромные расстегаи с вязигой затаились слева по курсу, как волчьи стаи подлодок гросс-адмирала Деница перед союзными конвоями в Баренцевом море. Клецки из кеты коварно ожидали дорогого гостя, как непротраленные мины в Кильской бухте. Супница, с чистейшим, как слеза бульоном, очищенным паюсной икрой, высилась на траверсе входной двери, незыблемая, как форты Кронштадта. Ящик «Клико Демисек» в золотой фольге и медалями многочисленных выставок, был упрятан под стол, подобно замаскированной батарее береговой артиллерии. Напротив, коньяк «Днiпро» был выставлен на всеобщее обозрение, скрывая свой грешный огонь южных виноградников Таврической губернии, под благородной пылью чумацкого шляха, символизируя собой всю мудрость Морского Генерального штаба, вставшего на завоевание ветреного сердца столичного повесы и будущего тихого семейного счастья геофизика Элен.
Сама же мадмуазель в это время уже неслась в салон красоты, выйдя из которого через два часа она заметила боковую дверь и неприметную надпись:
Потомъственный купецъ первой гильдии Мухоморовъ.
Дамъскiя исподѣнее. Прямыя поставки из Парижу.
Цънi согласно прайс-куранта.
Имеется отдельныя примерочная.
Туда она также зашла, дабы быть во всеоружии, ибо кто его знает, насколько непредсказуемой и изменчивой может быть столичная мода. Для этого были вскрыты мобилизационные запасы в виде кредитной карточки Газпромбанка (тут идет скрытая реклама, 25 кадр и все такое), что также не было крайней тратой в этот суматошный день. И вот, когда расчеты влюбленного сердца нашей красавицы и гордости ноябрьской геофизики, сошлись на том, что железный конь ее прекрасного принца уже маневрирует по улицам Тюмени, прокладывая свой курс к ее гавани, она распахнула дверь квартиры и побежала в ванную. Дабы «корабль к бою и походу приготовить», как гласит флотский устав. И хоть ванная дверь скрыла от нас нашу героиню, но я уверен, что, ни один даже самый взыскательный боцман и ни один даже самый требовательный старпом, не готовили себя и корабль к бою и походу, как это делала она. Далее оставалось только ждать.
