Анатолий Блэйз
Чёрный-чёрный снег медленно падал за окном, словно сажа. Маленькая девочка наблюдала за этим, сидя на холодной металлической кровати без матраса. Она не понимала, что происходит на самом деле. В её голове был мрак, и вид из окна словно зомбировал, делая беззащитное тело девочки неподвижным. Комната была тесной, с облезлой краской на стенах. В воздухе витал запах сырости и затхлой одежды. Потолок полностью был покрыт каплями влаги, которые не спеша падали вниз на разбитый кафельный пол, а также на сидящую неподвижно и насквозь промокшую бедняжку. Запертая на засов ржавая дверь находилась позади. За ней слышались непонятные голоса, напоминающие крики о помощи, а также скрежет и стук, словно кто-то хотел попасть внутрь комнаты. Страх овладел ею так же, как бубонная чума людьми в средние века. Всё это напоминало один сплошной кошмар, после которого хотелось поскорее проснуться и больше никогда-никогда не засыпать.
Первый день декабря оказался тёплым и неожиданно для многих немыслимо снежным. С утра выпало много снега – почти месячная норма осадков. Восьмилетняя девочка Эмили лепила снеговика на заднем дворе своего дома. Ей приходилось играть в одиночку, так как у неё не было братьев и сестёр. Она была единственным ребёнком не только в семье, но и в большом доме, который напоминал замок со множеством комнат и кучей прислуг. Родители Эмили были очень богатыми и уважаемые люди в этих местах, так как они обеспечивали работой половину населения в этих краях, занимаясь добычей золота в глубоких шахтах. Семейный бизнес приносил невообразимый доход от прибыли, и ограничивать себя в чём-то семье не приходилось. Эмили могла позволить себе все игрушки мира, но она была не из числа тех детей, которые выпрашивали у своих богатых родителей то, что их душа запросит в любой день недели. Скромность и культурное наследственное воспитание девочки сказывалось в этом, хотя порой она была упрямой. Эмили любила играть со своей единственной куклой Сэлли, с которой она никогда не расставалась, даже когда ужинала. Порой она, бывало, посадит куклу за обеденный стол рядом с собой, наденет на неё нагрудник для младенцев, чтобы не испачкать кружевное платьице, и начинает делать вид, что её кормит.
В этот раз кукла Сэлли сидела на крылечке неподалёку и наблюдала, как Эмили катала снежные комья, чтобы слепить очередного снеговика, несколько подобных уже стояли на заднем дворе.
– Смотри, Сэлли, какой у меня получился большой ком! – сказала Эмили, глядевшая на свою куклу, стоя у большого снежного кома, который она только что слепила из мокрого снега.
Немного погодя из дома вышла одна из служанок и вежливо попросила девочку закончить зимние забавы на заднем дворе и зайти в дом, так как приближалось время обеда. Эмили в ответ ничего не ответила, лишь сморщила нос и, не закончив лепку снеговика, отправилась в дом, захватив по пути свою куклу. Не успев зайти за порог, она увидела, как слуги носились с едой из столовой в гостиную и обратно. Сняв верхнюю одежду, Эмили направилась в свою комнату, чтобы переодеть влажные носочки на ногах, которые впитали влагу тающего снега с ботинок. Поднимаясь по широкой лестнице наверх, она встретила по пути маму, на её стройное тело было надето шикарное синее платье, переливающееся на свету. Она приостановилась при виде своей дочери и спросила:
– Как погуляла, милая?
– Я не долепила снеговика! – ответила Эмили не довольным голосом.
– Сейчас обед! Нужно поесть, а после у тебя репетитор по французскому языку. Так что долепишь своего снеговика вечером, – сказала мама, погладив Эмили по голове.
– Зачем нужен этот французский? И если честно, я не голодна! – сказала Эмили, затем направилась вверх по лестнице.
Не ответив, мама отправилась вниз по широкой лестнице, слегка придерживаясь рукой за перила. В это время Эмили залетела уже в свою комнату, посадила куклу на кровать и села рядом с ней. Сняв с ног влажные носки, она посмотрела на Сэлли и спросила её:
– Ну что, пойдём на обед или останемся здесь?
Кукла не ответила, всё так же сидя у подушки, повернув голову в сторону двери.
– Мне тоже неохота, но надо! Да ещё этот репетитор! – сказала Эмили, затем слезла с кровати и подошла к комоду, где находились вещи.
Открыв самый нижний ящик, в котором находились носки, она взяла оттуда пару. Тут же их надела и подошла снова к кровати. Взяв куклу под бок, Эмили отправилась из комнаты в сторону гостиной на обед.
Стол был накрыт. Отец и мать уже сидели за ним и ждали только Эмили, которая неохотно уселась на стул, при помощи слуги держа в руках куклу.
– Куклу могла бы и оставить в своей комнате! – сказал отец, подвинув тарелку супу поближе к себе.
