Пулемёт хохотнул коротко и злобно, и человек в чалме, ринувшийся перебежкой из укрытия, отлетел прочь комком грязной ветоши. Гортанные вопли и беспорядочная пальба, было утихшие, взвились с новой силой, но Алексей повёл стволом «утёса», пулемёт словно рявкнул: «Молчать!!», и враги вновь затихли.
– Слышь, Толян… Ты вызываешь? – хрипло спросил Сашко, пристально вглядываясь в хаос каменных обломков, расстилавшийся перед ним, поверх верной «драгунки».
– Да вызываю, б…дь!
– Ну и шо? – за полтора года службы Сашко так и не избавился от сильного хохляцкого акцента.
– Чего – «шо»?! – Толян грязно выругался. – Я их слышу, меня нет…
– Так, може, ты не то шо робышь? Артура слышали жеж…
– Робят в колхозе! Всё я делаю, как учили!
Алексей покосился налево. Там, на солнцепёке, лежало тело, укрытое с головой брезентом. Эх, Артур… Хороший был парень, если разобраться, даром что москвич. Гонор имел неслабый, конечно, это у москвичей в крови – за то и с универа его попёрли… Но не гнилой внутри. Был…
Резко хлопнула снайперская «драгунка», спустя несколько секунд, словно эхо, вернулся ответ в виде новой серии воплей и трескучих очередей. Несколько пуль с визгом прошлись по камням, плотно уложенным в бруствер, и Алексей вновь нажал на спуск «утёса», «успокаивая пациентов», как любил выражаться капитан Гранин. К АКМам на таком расстоянии душманы относились пренебрежительно, и даже снайперской винтовки опасались не слишком. Но крупнокалиберный пулемёт определённо внушал им почтение – вон, даже трупы своих подбирать не пытаются, чтобы не подставляться под жуткое порождение гяуров, способное с километровой дистанции разнести голову вдребезги… а то и руку оторвать… вон, один такой бедолага лежит…
– Попал? – Алексей утёр пот с лица ладонью, не отрываясь от прицела.
– Да таки попал, – с ноткой довольства откликнулся Сашко. – Ось, бач, шевеленье тама за камешками… Не наче, отпевают по-скорому муджахеда своего…
– Молоток, коль попал. Одним меньше, нашим легче.
– Вот жеж и я про то.
Да, Артур… Верно говорят, «пуля – дура». Шальная ведь, совершенно по-глупому прилетевшая снизу, невозможно прицельно стрелять вверх по склону ни из АКМ, ни из М-16, да ещё с такой дистанции… Чуть высунулся ефрейтор Заречный, и на тебе…
Алексей криво усмехнулся. Да, пуля – дура. И, как всякая дура, особенно любит умных парней.
– … Пятый, пятый, я точка девять! Пятый, ответь, пятый! – продолжал взывать к эфиру Толян, крепкий чернявый парень, чем-то похожий на обитателя кавказских гор. Кое-кто из кавказцев даже пытался говорить с ним то по-грузински, то по-азербайджански, принимая за кунака, однако Анатолий был «земеля», и мать его, и отец обитали где-то в славном городе Рязани… Игра генов, или наследие монгольского ига, чернявость эта… ну или папка не углядел за мамкой, но про такое вслух товарищу по оружию не говорят…
– Толян, что у тебя? – Алексей вновь утёр пот.
– Хрен его знает… Пашет на всю катушку, если по индикатору смотреть, а не слышат…
– Может, у них там?..
– Да не… Другие ж базарят, я отлично слышу.
– Давай, время, время!
– Пятый, пятый, я точка девять! Пятый, ответь, пятый! – вновь забормотал Толян, словно магическое заклятье. Да, точно – словно магическое заклятье, способное рассеять злые силы и оградить от лютой смерти… Сможет?
«Нет» – словно всплыл в голове холодный чужой голос. Сердце пропустило один удар – всего один. Алексей криво усмехнулся. Глюки пошли – водку экономим, как говорит капитан Гранин. Хорошо, что мы в тени, а каково Артуру на солнышке… и ещё хуже Васо и Ринату… Чушь. Мёртвым всё равно. Им уже не бывает ни хорошо, ни плохо…
«Бывает» – вновь всплывает в голове холодный, бесплотный голос. Да что же это такое?!
– Дело дрянь, старшой, – Толян прекратил терзать рацию. – Модуляции нет. Только сейчас врубился.
Вдоль спины пробежал неприятный холодок.
– Уверен?
– Отвечаю. Идиот, что раньше не въехал.
– Ну и? Вскрывай шарманку.
– А толку? Командир, я не сумею. Может, Артур бы чего и залепил…
– Лёшик, а дело жеж точно дрянь, – Сашко сглотнул вязкую слюну. – Якщо каждый ишак у «духов» знае – напоровся на пикет, делай ноги, покуда «вертушка» не прилетела… Не, сидять, ждуть. Чего ждуть?
– Сашко прав, старшой, – Толян, он же младший сержант Жмыхов, смотрел на россыпь каменных глыб, укрывавшую душманов от гнева «корда», сквозь узкую бойницу, образованную двумя валунами. – Эфир они слушают, б…ди. Знают, что мы немые. Вот и борзеют… – и солдат выругался совсем уже трёхэтажным матом, обычно используемым русскими людьми от явного бессилия.
– Не борзеют они, Толя, – медленно, ровно произнёс Алексей слова, будто бы и не свои. – Что немые, это им на руку, не спорю… Караван они ждут. А иначе бы хрен тут сидели.
Воцарилось молчание. Холодок теперь гулял по спине непрерывно, невзирая на жару. Что-то копилось внутри, вызревало…
– Уходить надо, Горчила, – наконец нарушил молчание Толян, называя сержанта Горчакова прозвищем, данным ещё в учебке. – Если караван, там точно миномёты… и безоткатки…
– И того и другого, и можно без хлеба, как говорил Винни-Пух! – оскалился Алексей. – Разуй глаза, Толя. Куда уходить? Чтобы нас как Васо и Рината?.. Ты вот что, берись за рацию. Курочь как хочешь, но связь чтоб была! «Вертушку» надо, здесь и сейчас, понял?!
– Да понял…
И снова все замолчали. Алексей оглядел панораму, раскинувшуюся перед огневой позицией. Да, как Васо и Рината…
Ещё полчаса назад рядовые Советской Армии Васо Гонгадзе и Ринат Аплаев были живее всех живых, как говорит всё тот же капитан Гранин. И, верно, были бы живы до сих пор, если бы командир, памятуя о том, что запас карман не тянет, не послал их за водой к чахлому полузасушенному ручейку, струившемуся неподалёку. Да, были бы живы – вон ещё почти целая канистра с водой стоит, хватило бы…
Они всё-таки успели набрать воды и уже возвращались обратно, когда на них наскочили «духи». Очевидно, они тоже не рассчитывали встретить гяуров в столь безлюдной местности, иначе не потеряли бы полтора десятка своих…
Сейчас Васо и Ринат лежали на склоне сопки, где обосновался «пикет» под командованием сержанта Алексея Горчакова, и были похожи на брошенных кукол, что надевают на руку в театре для малышни… Ещё чуть ниже валялись как попало трупы душманов. Как будто проезжавший мимо безумный кукольник, этакий исполинский Карабас-Барабас, рассыпал реквизит и поленился собрать… Не нужен?
«В точности так» – снова звучит в голове бесплотный змеиный голос. Да что же это, в конце концов…
«Ты кто?»
Пауза. Долгая пауза, будто бы тот, кому принадлежал бесплотный голос, раздумывал – а надо ли вообще вступать в дискуссию?
«Конвоир»
«Кто?!» – теперь сержант Горчаков был почти уверен, что сдвинулся по фазе. Ничего особенного, кстати – постоянные стрессы, адский афганский климат… вот и созрел пациент… Какая досада…
