Елена Храмцова - Девять жизней. Минус одна

Девять жизней. Минус одна
Название: Девять жизней. Минус одна
Автор:
Жанры: Мистика | Современная русская литература | Пьесы и драматургия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2023
О чем книга "Девять жизней. Минус одна"

Тревожащий душу рассказ о молодой женщине, которой из раза в раз снятся вещие сны. Этих снов она боится до дрожжи, ведь в них она – кошка.

Бесплатно читать онлайн Девять жизней. Минус одна


Чтоб связать тебе жизнь,

я тайком распускаю свою…

(с) Беляева Валентина, 2001


День был изматывающим. Она так устала, что прилегла вздремнуть, – воспользовалась небольшой паузой, пока с работы не пришел муж с дочкой, которую он должен забрать из садика по дороге домой.

Уже погружаясь в сон, она, по еле ощутимому чувству пробегающего по коже мороза, вдруг с ужасом поняла, что ей сейчас приснится. Предприняла отчаянную попытку очнуться, но не успела.

Ей снова снилось, что она кошка.


***

Сон первый. Жизнь первая

Мама пахла очень вкусно! Сладким молоком и чуть влажной тщательно вылизанной шерстью на животе, в которую сейчас утыкались шесть маленьких, слепых и еще совсем крошечных, всего неделю назад родившихся котят, – включая и ее саму. Две сестренки и трое братишек сопели, пытаясь добраться до маминых сосков. Она была самой старшей и шустрой и, несмотря на непослушные, расползавшиеся в разные стороны лапы, добралась до заветного молока быстрее их, – а потому уже вовсю старательно наминала передними лапами мамин живот, намертво вцепившись в один из сосков и обоняя родной запах.


– Марья, здесь ее выводок, нашел! В голбец, паразитка этакая, утащила. Неси ведро! – раздался откуда-то сверху грубый мужской голос.

Что-то брякнуло. Послышались тяжелые, бухающие, постепенно приближающиеся звуки.


Шаги и громкий голос сильно напугали маму-кошку и та, стряхнув с себя ее и других ее братьев и сестер, забилась куда-то под лестницу. Ей стало очень обидно, ведь она все еще была голодной. Братья рядом запищали, заползали, бестолково шатаясь и падая в попытках снова найти мягкий и нежный живот. Она же к концу этой первой недели своим маленьким умишком уже понимала, что мама уходит намного дальше, чем они могли бы до нее самостоятельно добраться, и потому, пару раз мявкнув от досады, лишь плотнее прижалась к лежащим рядом сестренкам, сберегая тепло.


Что-то грохнуло совсем рядом, пол тряхнуло. Чуть громче, чем до этого, пискнул один из братьев. Булькнуло. Пару минут было тихо. Потом большая рука грубо заграбастала ее, подняла и тут же погрузила во что-то очень холодное, почти ледяное. Ей стало очень страшно и мокро, – намного мокрее, чем когда мама вылизывала их своим шершавым теплым языком. Несколько мгновений она изо всех своих крошечных сил пыталась извернуться, дергаясь и барахтая всеми четырьмя лапами в безучастной мокрой холодной мгле, внезапно окружившей ее со всех сторон и проникающей прямо внутрь, – заливая уши, глаза, рот. Но сильная рука держала надежно и крепко, не замечая ее слабых усилий.

Сон второй. Жизнь вторая

Она сидела в клетке метр на метр, забившись в самый угол. Ей было пять или шесть лет, – точнее могла бы сказать только «эта», и то если бы смогла найти ее сертификат среди завалов бумаг на старом, когда-то называвшимся письменным, столе. И бумаги, и сам стол были покрыты толстым слоем пыли.


«Эта» была толстой и неопрятной бабищей, тяжелой на руку. Особенно, когда бывала пьяна, что последние пару лет означало почти постоянно.

Когда-то «эта» купила ее, молодую красивейшую британскую короткошёрстную с шикарной плюшевой шубкой, на международной выставке у заводчиков. Но сейчас ей было уже пять (или все же шесть?) лет и она давно забыла, что когда-то была красивой. Шерсть без вычесывания свалялась, а сама она стала непомерно тощей от бесчисленных родов и постоянного выкармливания потомства. Не имея возможности активно двигаться в клетке, она почти все время лежала на своей старой грязной подстилке, что тоже не способствовало здоровью и красоте. Она давно уже ничего не чувствовала, кроме апатии и страха перед перепадами настроения «этой».


Последние ее роды прошли очень плохо, почти все котята родились мертвыми. Внизу живота под хвостом сильно болело, несмотря на то, что она постоянно вылизывала это место. Из стоящего рядом лотка, в котором крайне редко убирали, исходили такие миазмы, что ее глаза сильно слезились.

Справа и слева от её клетки стояло еще три таких же, с ее товарками, – такими же, как она, несчастными и забитыми кошками, давно забывшими с каким восхищением на них когда-то смотрели люди. В этой квартире право свободно передвигаться имел лишь кот Арчибальд, и то если не путался под ногами.


«Эта» в очередной раз коротала вечер со своим постоянным бойфрендом за бутылкой. Тот, едва ворочая непослушным языком, разглагольствовал:

– Слушай, а чё мы эту старую кормим, а? Пустая ж уже, ни родить, ни выкормить больше не сможет. Выбросить и дело с концом. Не, ну в самом деле, чего мы ее зря кормим?


С этой книгой читают
Домовой Акакий очнулся в современном мире спустя столетие каменного небытия. Его отчаянным попыткам свыкнуться с нынешней жизнью – чуждой, вызывающей тревогу и недоумение, – мешают глубокая незаживающая душевная рана и горькие воспоминания. Чтобы научиться жить в новом мире, Акакию нужно примириться с прошлым. А до тех пор он вынужден бороться с самим собой за новый дом, обретённую семью и саму возможность собственного существования.
Сложно старому домовому привыкнуть к современной жизни, если он более ста лет провёл в каменном небытии. Ещё сложней, если в душе у него глубокая незаживающая рана, а тяжёлые воспоминания тянут назад и грозят бедой новообретённому семейству. Достаточно ли отпустить прошлое, чтобы научиться жить в новом мире? Или настоящее тоже несёт в себе угрозу?..
Недалёкое будущее. Метавселенные уже не просто часть человеческой жизни. Метаверс – сама жизнь. В мире остался лишь один человек, чьё сознание до сих пор подключено к его биологическому телу, – тому, что от него ещё осталось. Он проживает свой последний день в «реале», готовясь совершить окончательный переход в глобальную метавселенную и разорвать ненужную связь с физической оболочкой. Что ждёт человечество после безвозвратного ухода в Метаверс?
О чём может поведать русалка?.. Добрая сказка в духе русских народных традиций. Рассказ из цикла произведений по миру домового Акакия.
Перед вами история, которая получается, если пересмотреть фильмы Тима Бертона и перечитать множество сказок. В общем, княжна была глупа и мертва…
То, что происходит в нашем мире, и разочаровывает, и пугает.Куда катится наш мир?Что ждёт его?Возможно, я ошибаюсь. Возможно, во мне ещё сказывается очарованность тем миром, в котором я побывал…
Это только в сказках после того, как главный герой победил главного злодея, всё заканчивается. В жизни, порой, все только начинается, но уже на другом уровне. И, как обычно, очередные выборы приходят, как всегда нежданнно-негаданно…Мы пьем это небо большими глотками -Нам нужно напиться.Отмерено время планеты витками -Должны торопиться.Но с каждым глотком лишь сильней душит жаждаКак долго продлится?И только всплывает догадка однажды,Что всё это сн
В маленьком домике, прилепившемся к склону горы, живет супружеская пара. Жизнь на горе устроена так, что никто не может подняться выше того уровня, на котором расположен его дом. Жена довольна всем, а вот муж все время предпринимает попытки узнать об окружающем мире больше, чем дозволено… Когда-то они жили в большом городе Петербурге, у них была дочка Ниночка – но теперь она далеко. Родители ждут свою девочку каждый день и не знают, что Нину пост
Когда мир полон супергероев, что делать обычному парню? Это история о том, как простого пацана из провинциальной глубинки закручивает водоворот событий, где будут звездолеты, киборги, мошенники, религиозные фанатики, азартные игры, гонки, драки, любовь, расставания. И только счастливый случай, молодость и друзья помогут нашему герою выпутаться и пройти сквозь все препятствия и передряги.
Это вторая книга про Киру.Перед её прочтением хорошо было бы ознакомиться с первой книгой: «Кира, или Ошибка телефонного редактора». Но можно и так…
Роман о жизни семьи Норштейнов-Храповицких, простой и сложной одновременно, как у миллионов других людей. Неторопливо развертывающееся повествование – семейная сага с драматизмом советского времени, подводные течения которого выносили на вершину власти одних и топили других.Из названия романа «Концертмейстер» ясно, что атмосфера, в которой живут действующие лица, – музыкальная. На его страницах наряду с персонажами, созданными воображением писате
«Профессия врача – это подвиг, она требует самоотвержения, чистоты души и чистоты помыслов», – когда-то писал доктор А. П. Чехов. Прочитывая страницу за страницей книги Натальи Волчок «Поделись своей любовью», мы убеждаемся: только тот, кто, дав однажды клятву Гиппократа, искренне любит свое дело, способен беззаветно служить другим, помогая им в любых обстоятельствах.Ирина Ковалева – человек важной и нужной профессии, она акушер-гинеколог. И эта