Полотно дороги серой лентой вьётся
Меж высоких сосен и прямых берёз,
Золотое солнце на деревья льётся,
Погружая тихо в сказку русских грёз.
Побежит дорога вдоль лесов, петляя,
И полей янтарных, луговых цветов,
По мостам бетонным, реки оставляя
С россыпью песчаной жёлтых берегов.
Над дорогой небо красками играет,
Горизонт калиной огненно расцвёл,
И, раскинув крылья, высоко летает
Боевая птица – молодой орёл.
Вдаль бежит дорога по родному краю,
Сердцу дорогому широтой своей,
Обгоняя ветерс журавлиной стаей,
Приведёт нас к дому, что всего милей.
Трамвай по рельсам за окном промчался до угла,
Заря малиновый сироп по крышам разлила,
Покров. Сплетёны кружева осеннего шатра,
И гривой львиною листва бульвар метёт с утра.
Сбривает ветер озорной одежды с тонких лип –
Стоят в бессыжести нагой, прикрыв ветвями всхлип,
Хрусталиками глаз ледок глядит со стылых луж,
Воздушной дрожи холодок – знаменье зимних стуж.
Лебяжья пара на пруду, исполнив свой каприз
Кружась, танцует как в бреду под музыку реприз,
И ресторан роняет тень в гладь плюшевой воды,
И разольётся мёдом лень на Чистые Пруды.
Уж многие года живем мы трудно
Уж многие года живем мы трудно
И прячем по углам своим картечь,
Порой жестокий ветер безрассудно
Срывает скальпы судьбоносных встреч.
Но ни за что не променяем славный
Наш белый город гомонящих гнёзд,
Рубиновый дымок далеких звёзд,
В литой решетке с вензелями мост
Трамвайчика речного ход исправный.
И полноводность улиц по весне
В которой тонут ялики-машины,
А по асфальту рвущиеся шины
Шуршат истёртой лысенькой резиной
Среди домов, уснувших в старине.
Монастырей священный чинный вид,
Смотрящих вдаль бойницами-глазами
С древлянских стен, сверкая куполами
В кровавые ордынские цунами
Веков прошедших пеплов, панихид.
Старинный пруд с зелёной поволокой
Старинный пруд с зелёной поволокой
И синевою омутов на дне,
Закутавшийся тайною глубокой,
Рисует смелой кистью Клод Моне.
Макнув величье в полную безмерность
Лучей воздушных собранной воды,
Волшебная открылась сокровенность –
Кувшинки с лепестками из слюды.
Пурпурных, жёлто-розовых и белых
Феерия разбросанных цветов,
Теплящихся, как светлячки незрело,
Мерцающие в свете огоньков.
Еще пару мазков создаст художник,
Закончено, доволен Клод Моне,
Возникшие из тьмы цветы роскошны,
Картина оживает в полотне:
Крылом прозрачным стрекоза коснётся
Кувшинку, поцелует налегке,
Зависнет, снова на сирень вернётся,
Где я сижу с журналом в гамаке
Пробьют куранты древнего Кремля
Пробьют куранты древнего Кремля,
Проснётся город в утреннем тумане,
Витые облака, как кренделя,
Плывут неспешно в сонном караване.
Прозрачной пылью сыпет мелкий дождь,
Упали в реку мраморные звёзды,
Расходится кругами капель дрожь,
Танцуя по воде небесным хлёстом.
На кухонном столе готовый ждёт
Нехитрый завтрак, полностью остывший,
И наспех доедая бутерброд,
Накинув плащ, на улицу я вышла.
Под множеством зонтов народ бежит
Потоком разлетевшихся горошин,
Спускается по лестнице, спешит
В метро. При входе в двери ветром вброшен.
Московский воздух свежестью пьянит,
Кофейным ароматом тянет тонко,
Ванилью сладкой выпечка парит
В кафе уютном на углу Волхонки.
Стоит Садовое кольцо, Бульварное,
Нервы на пределе у людей,
Резко воет сирена коварная,
Под капотом сотни лошадей.
Белой шалькою дома закутаны,
Вечерних окон зажигают свет,
Вихрем северным поземки спутаны,
Природой данные – зиме обет.
На лобовом стекле снежинки крупные
Ещё не знают, что их век прожит,
Резные звёздочки все тают глупые,
И тонкой струйкою вода бежит.
Стальной оковою мы пробкой скованы,
Теряем время на свои дела,
Как биороботы парализованы,
Жизнь без движенья – просто кабала.
Под стрекотание цикад
В свеченье розовых лампад
Абхазия открыла взору,
Как в аметистовой дали
Блистали в море корабли
И удалялись вслед за гору.
Бурлил прозрачный водопад,
Со скал летяший камнепад
Гремел к подножью косогора,
В саду магнолии цвели,
Медовым запахом влекли
И тенью влажного узора.
И аромат неукротим
Внушает мотылькам экстрим,
Сверкающие крылья-банты
Расправлены ночной порой,
И все ватагой озорной
Летят отлаженной командой.
Мерцаньем крылья золоты,
И безо всякой суеты
Танцуют в шебутной гирлянде,
Слетаются они к огню
И попадают в западню,
И гибнут в винном амаранте.
Желтоглазый город блаженно спал
Желтоглазый город блаженно спал,
Обручённый плясками сновидений,
Выпуская души гулять в астрал
Синевой ажурной бродили тени.
Ипотечной вечностью нудный день
Отступил трусливо в накате ночи,
Бестолковой свахой держала лень
На коленях плачущий тамагочи.
Неподвижность век задрожит в тиши,
Содроганье скажется, как знаменье,
По стеклу холодному мельтешит
Мотылек залётный, ища спасенья.
Тишину вспорол, как гнилой клобук,
Звук стальной игрой в партитуре баса,
Вереницей транспортною ползут,
Как подранки, беженцы из Донбасса.
Напряжённость плечи согнет дугой,
Заморщинит губы в сухие складки
Мамкин шёпот нежный, еще живой:
«Засыпай сынок, будет всё в порядке».
Вот в жизни наступает полоса
Вот в жизни наступает полоса:
Пустеют города, народ беднеет,
Потуже затянувши пояса
Коронавирус нынче свирепеет.
Побита экономика, лежит,
Трещат многострадальные бюджеты,
Лекарства нет, в аптеках дефицит,
Взамен дают в пакетах сухоцветы.
Вверх цены бешено взлетели вновь:
На ЖКХ, продукты и одежду.
Достойно жить и не иметь долгов
Мы потеряли всякую надежду.
Но нацпроекты надо выполнять,
Поскольку их ещё не отменили,
Поэтому на улицах опять
Всю плитку и бордюры заменили.
Всю эту смуту мы переживём
И выйдем из воды сухие,
Как динозавры, все не перемрём –
Был опыт в девяностые лихие!
Был подарен мне дремотой
Дивный сон, тем утром ранним, –
Мандаринной позолотой
Небосклон весь затуманен.
С высоты туман раскинув,
Трон спустился филигранно,
И, подобно исполину,
Мастер – наяву, в багряном.
Сидит гордо, молчаливо,
Взгляд пронзительный и ясный,
Преклонив колени, тихо
Говорю я с ним, бессвязно:
– Прошу ответ нам дать скорейший,
Страну знобит, когда же выход?
Иль Воланд к нам во тьме страшнейшей
На бал летит, с собой взяв свиту?
И голос слышится спокойный:
– Не поменять Земли вращенья,
На Ваш вопрос, вполне резонный,
Ответ в Писании Священном.
Я думаю, как прекрасна Земля
Я думаю, как прекрасна
Земля и на ней человек,
Но сколько жизней напрасно
Ковид забирает навек!
Стремительно и внезапно
Незваным он гостем пришёл,
Свитком страданий масштабных
По миру чумою прошёл.
И многие не прожили
Тех дней, что должны были жить,
Надежды не утолили,
Дела не смогли завершить.
Ушли они в царство теней,
Безмолвных, пустынных огней,
За кованой страшной дверью
Не видно любимых очей.
Кто-то свой дом не достроил,
Фруктовый не высадил сад,
Личную жизнь не устроил,
Детей не отвёл в детский сад.
Творчество многих закрылось
Иль стало совсем уж другим,
