Александр Лондон - Дикие. След Первого Енота

Под Рассеченным Небом, бывало, попадались местечки, где мохнатые и пернатые твари чувствовали себя как дома. И самой печальной известностью среди таких местечек пользовался Вывихнутый переулок. Он славился по всей округе как логово воров, и жуликов, и мошенников. Честный хвост в Вывихнутом переулке попадался не чаще роз по зиме, а приличные домашние звери из порядочных домов в такую помойку и носа бы не сунули.

И все же однажды ночью, не так уж давно, тонкий как тростинка серебристый пес крался по извилистым тропкам проулка. Миниатюрный борзой изящно переступал через обломки бетона и перепрыгивал через поросшие сорняками кучи мусора. Он обогнул ржавый скелет велосипеда, бросив на него полный отвращения взгляд.

На ошейнике из тонко выделанной кожи побрякивали два жетона. Один сообщал о наличии всех ветеринарных прививок, а другой содержал адрес дома, где Люди песика кормили его и купали и приглашали спать в ногах их мягкой постели.

Пес застыл на месте, оторвав одну лапу от земли, и принюхался к поцелованному луной воздуху. Вывернув тонкую шею, он уловил мерцание желтых глаз в тени между двумя зданиями. Еле слышно брякнул крохотный колокольчик. Ему ответило позвякивание собачьих жетонов. Это был сигнал. Пес пришел куда надо.

– У тебя есть информация для меня? – спросил он сумрачную фигуру.

Тело у миниатюрного борзого было изящное, но голос низкий и рокочущий, словно динамит в шелковом кошельке.

Из теней полыхнули два желтых глаза.

– У меня? – переспросило другое существо. – Нет, у меня нет.

Пес зарычал:

– Как смеешь ты вызывать меня сюда в такой непотребный час и тратить мое время попусту?!

– Слушай внимательнее, Титус, – прошипела тварь из теней. – Я сказал, что информации для тебя нет у меня. А у него – есть.

Мелькнула ярко-рыжая лапа, и из тени в лужицу лунного света вывалилась птичка. Это оказался черно-белый дятел с красной шапочкой на темени. Крылышки у него были примотаны к телу резинкой, а клюв зажат металлической скрепкой. Один глаз у дятла заплыл, и прыгал он, заметно скособочившись.

– Пришлось его уламывать, – произнесла фигура в тени. – Но я обещал, если он заговорит, не откусывать ему голову.

Птица пискнула сквозь зажатый клюв.

– А теперь расскажи ему, что рассказал мне, – приказала фигура птице. – Нашли они Кость Согласия?

Птица отрицательно помотала головой. Пес с облегчением выдохнул.

– Но они нашли ключ, – сообщила фигура в тени. – Дятел видел, как они покупали камень у странствующего оленя. На камне были метки Азбана, Первого Енота. Это так?

Птица согласно закивала.

Пес вздохнул.

– Значит, они как никогда близки к обнаружению Кости?

– Если допустить, что Кость существует, – возразил голос из теней. – Коты не особенно верят в старые байки.

– Вы, коты, в стародавние времена были дикими, – сказал Титус. – А мы, собаки, – нет. Мы знаем, что Кость Согласия существует на самом деле. И именно поэтому не должна быть найдена. – Пес, прищурившись, взглянул на дятла. – Скажи мне, где они живут?

– Мррпм, мррм, мрррп, – произнесла птица сквозь сжатый клюв.

– Тсс, – перебил пес, – не вслух. – Он подтолкнул к птице кусок коры, так что тот лег прямо в лужицу белого лунного света. – Пиши.

Дятел склонил голову и застучал клювом по коре, «тук-тук-тук» эхом отдавалось в тишине. Когда он закончил, пес взглянул на выбитый им адрес.

– Спасибо, – сказал он. Затем обратился к желтоглазой тени. – Шестипалый, ты позаботишься о них?

Фигура в тени рассмеялась:

– Вы, собаки, никогда не говорите напрямик. «Позаботиться о них»?

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Тебе надо, чтоб они умерли?

– Я хочу, чтоб они умерли, – согласился Титус. – Никто не должен отыскать Кость Согласия. Особенно вонючие еноты, и их вонючие дети, и дети их детей… которые, уверен, тоже воняют.

Фигура выступила из тени в круг лунного света рядом с пленным дятлом. Это оказался яркорыжий с белым кот в лиловом ошейнике с маленьким колокольчиком, позвякивавшим при каждом движении хозяина.

– Мои услуги недешевы, – произнес он.

– Когда дело будет сделано, ты получишь больше, чем в силах пожелать, – пообещал Титус.

– Я способен пожелать много, – отозвался Шестипалый. – Кошачьи аппетиты бездонны.

– Ну, можешь заморить червячка этой птичкой, – предложил Титус.

Глаза у дятла округлились, а кот расплылся в улыбке до ушей. Между бритвенно-острыми зубами заплясал розовый язык.

Титус отвернулся и двинулся прочь, прокладывая путь сквозь горы мусора и высокую траву проулка, старательно выбирая, куда поставить лапу. Он терпеть не мог посещать это грязное место и ненавидел иметь дело с котами вроде Шестипалого, наполовину дикими, несмотря на ошейники и оставляемые на крыльце блюдечки с молоком. Порой неприятные союзы оказывались необходимы, даже между кошками и собаками. В конце концов, они на одной стороне, если речь идет об избавлении от паразитов Вывихнутого переулка.

Отойдя немного от кота и его жертвы, он обернулся. Жетоны на ошейнике звякнули.

– Когда съешь дятла, брось его голову, чтоб паразиты нашли! – крикнул он. – В качестве предупреждения от Безблохих. Время Диких вышло.

– Беги!

Кит со всех четырех лап несся через поле к полосе деревьев. Огромное небо над головой сверкало голубизной, полыхало желтое солнце – день выдался ослепительный. Кит сладко спал у себя в норе, и вдруг его резко разбудили, а теперь у него по пятам рычит и завывает свора охотничьих псов.

Они чуяли его, все пятеро, выращенные, чтобы убивать. Они могли обогнать лису или кролика, а лесного енота вроде Кита уж точно. За ним никогда прежде не гонялись, и он не знал, что делать.

Инстинкты вопили ему двигаться, и двигаться быстро, а мозг не поспевал за телом.

В голове отдавался мамин крик: «Кит! Проснись! На нас напали! Беги!»

Легкие горели, лапы болели, но он бежал изо всех сил. Почему они гонятся за ним? И что они сделали с его родителями?

– Беги-беги, парень! – окликнул его предводитель собачьей своры. – Тем веселее будет рвать тебя на куски.

Остальные собаки радостно взвыли. Он чуял их жаркое дыхание. Все его чувства обострились, и он рискнул оглянуться через плечо.