Добрый день, господа. Разрешите представиться: я – человек, лишенный власти.
Случилось так, что банк, где я работал, закрылся. За его дверьми остались 15 лет моего нервного труда. А так как труженикам ликвидированной компании золотых парашютов не положено, мы, топ-менеджеры, перешли в разряд пропащих людей: без статуса и жизненной перспективы.
В тот день солнце, как назло, светило ярко. Наша отверженная группа, выброшенная на обочину жизни (как писали в XIX веке авторы физиологических очерков), выглядела несколько похоронно среди офисного планктона, беззаботно курящего, радующегося краткой свободе и предстоящим компенсациям.
Вскоре один знакомый финансист спрыгнул с 12-го этажа, попав в последнюю секунду в фокус подъездной камеры. В миг приземления его галстук напоминал огромный вопросительный знак. Жена погибшего до сих пор доказывает страховщикам, что муж просто поскользнулся. В общем-то, именно так этот вопрос и следует понимать.
Еще через два дня мне позвонил бывший акционер. Из телефонной трубки пахнуло Средиземноморьем.
– Ты же-же о прошлом не думай, главное – как дальше жить. – На той стороне ласково шумело море и прожорливо кричали чайки. – Не сопли жевать, а бизнес делать. Банки тю-тю. Спасибо, если через два года сотня из них останется. Кому ты там нужен! Люди ждут идей, а инвесторов мы подтянем, инвесторы всегда найдутся. Даю же-же подсказку. У народа большой спрос на «пузо», так что на шаг вперед смотри… Ну, добро. На месте стоять – все потерять…
Да я и потерял. Терять – это для меня уже стало традицией. А смотреть на шаг вперед – совет бессмысленный. Смотрел я и на два, и даже на три шага… но ничего не разглядел. За 25 лет трудовой биографии я начинал четыре раза: все четыре раза с нуля, и уже на второй-третий хотелось нарушить вечный закон жизни тем самым лихим прыжком с 12-го этажа.
Поэтому я не хотел заниматься бизнесом. Особенно мелким, ненавистным, скандальным, потным, орущим и копеечным. Еще со времен работы в банке осточертел он мне вечными своими просрочками, невозвратами, нарушениями графика погашений, бухгалтерами с вечно скошенными от вранья глазами и постоянными просьбами о реклассификации условий ссуды.
Так что в игре «на пузо» я специалист неважный. Но еда нынче в моде. Страна стресс заедает.
Где и как употребить пищу, известно хорошо. А как на ней заработать?
Есть неплохое местечко: «Пушкин» на Тверском бульваре. В богатом Монетчиковском переулке лениво расположился «Обломов», где мне три раза с извинениями дожаривали гуся – в итоге получилось вкусно. Не раз я разминался в многочисленных английских пивных. Хотя эль – не мое, «буфет» во многих из них достойный. Впрочем, фиш-энд-чипс испортить сложно.
Окруженный гордыми официантами, сиживал за черной бутылочкой саперави в грузинских «кулинарных дворцах». Их много разбросано по Москве. Особенно впечатляет палаццо на Кропоткинской, способное вместить с полтысячи любителей кахетинской кухни. Хотя обычно там пустовато.
Знакомства тоже были. Крепкие знакомства с несколькими рестораторами средней руки, мужественно сводившими концы с концами. Конечно, общался я по работе и с массой лишенцев, прогоревших на кулинарных проектах. Обычно все их беды происходили от неопытности, отсутствия достаточного финансирования, нехватки времени, неудачного места – от чего только ни происходили. Разоренные были всегда.
Но теперь!
Как миражи, тихо исчезли славные местечки. Ушел с Самотеки «Бурый Лис». Я так любил там дружелюбную атмосферу и тушенку с перловкой и пармезаном. В Рождественских переулках зачах испанский «Тапа де Комида». Где теперь в Москве найдешь настоящую «кастильскую» веранду, увитую виноградом? На нее мы поднимались узкой витой лестницей, чтобы в знойный день испить ледяную красную сангрию. Закрылись уютный «Брудер» на Дмитровке, с кожаными диванами, место, где всегда было вкусно. Нет теперь на Смоленке дегустационного зала «Ле Сомелье», заставленного аппаратами, позволяющими пробовать любое вино, не открывая бутылки. А ведь это были «намоленные» (напитые и наетые) места с добрыми традициями, устоявшейся клиентурой и аппетитной атмосферой. Годы работы и вложений.
О таких затратах даже думать не хотелось.
А думать о будущем надо обязательно. Инвесторы нетерпеливо ожидают моих предложений.
Запрос на «пузо»! Так я горячил себя, ожидая прихода идей.
А если успех в простоте? Закопченный казан на Павелецком вокзале, возле которого я ел самый вкусный ферганский плов. А какая вьетнамская обжорка пряталась на Савеловском рынке! На четыре кастрюли, три стола и пять вьетнамцев выходил чан супа фо такого качества, что даже во Вьетнаме, говорят, такой не попробуешь. Сюда, о чудо, в выходные стояла очередь. А на Даниловском рынке людно во всех квазиэтнических фастфудах, и шаурма недалеко от дома. Обыкновенная, простая шаурма из говядины. Ничего нового, никакой «изюминки», никакого маркетинга с рекламой – а просто язык проглотить. Белый чесночный соус, репчатый лук, тающее во рту мясо, жгучий зеленый перец и несколько ломтиков золотистой картошки.
Или хинкали. Дивные хинкали дожидаются любителей в тайных местечках Первопрестольной. И самые годные пробовал я в маленьком шалмане на Сиреневом бульваре. Крепкий бульон, перец, тонкое тесто, банка аджики, сулугуни со слезой, блестящие помидоры, ароматная кинза. И народу всегда – задавись.
А вложения в этот бизнес смешные: 50 метров аренды, трое на кухне и один официант. Что ни говори, привлекательные бизнес-модели. С одной только неувязочкой: не китаец я, не вьетнамец, не дагестанец и даже не грузин. И ничего с этим уже не поделаешь. И куда смотреть славянину, если он хочет смотреть в гастрономии и винопитии хоть на один шаг вперед?
Я разглядел незаметную рюмочную на Соколе. То есть видел-то я ее постоянно, но открыл для себя только сейчас. Скромная вывеска и узкий вход. Ничего лишнего, приятный минимализм. Во мне родилась мотивация.
Спустившись по лестнице, я осмотрел помещение по-хозяйски. Ну да, дешевый пластик, белый кафель, шесть столов, метров 70 площади. «Кухня за занавеской»: место, где режут бутерброды и жарят сосиски. Вокруг спокойно и мирно. За одним столиком сидел краснолицый мужчина средних лет и думал о жизни; перед высокой стойкой двое бородачей с рюкзаками молча приканчивали пол-литра. Наверное, готовились к походу.
Я выпил пятьдесят граммов водки из белого мнущегося стаканчика, заел бутербродом со шпротами.
Повторил.
Заведение нравилось мне все больше и больше.
Прошло уже сорок минут, но ничего не изменилось. Четверо посетителей (включая меня) в два часа дня – это недурно. Значит, проходимость не меньше семидесяти человек за день. А то и сто. Я взял меню, потом взял жигулевского и стал анализировать. Грубо подсчитал баланс заведения. Просто для оценки инвестиционной привлекательности.
