Тишина. Именно тишина наполняет Дикие Земли. Бескрайние песчаные пустоши под палящим солнцем, ни деревца, ни тенечка. Ближе к горной гряде на востоке можно найти большие валуны и частично спрятаться от светила, стоящего почти над головой. Шорох песка и гравия под ногами да обжигающие порывы ветра – единственные спутники попавших в этот регион. Иногда перекати поле оживит пейзаж, создавая скудную тень, в которой прячутся маленькие скалистые ящерки. Их яд недостаточно крепок чтобы убить, но бодрит не хуже десятка выпитых залпом чашек кофе.
Новичкам тут не место. Вновь прибывшие сюда – всего лишь еда в пустоши и развлечение на рынках. Конечно, странное такое развлечение, смотреть как люди сходят с ума, видя кто населяет этот мир. Постепенно понимая куда они попали и что варианты вернуться домой бешено стремятся к нулю. Новенькие тут не просто тушенка, они отличный строительный материал для того, кто сильнее и хитрее. Радости не добавляет быть сожранным или разобранным на части и украшать чью-то задницу своим глазом или усиливать собственными мышцами чужой бицепс.
В Дикие Земли могут ходить либо безумцы, решившие поиграть в русскую рулетку с полностью заряженным барабаном, либо завры, прокаченные, уже не люди, но еще не звери, с остатками интеллекта, у кого больше, у кого меньше. Монстры, напичкавшие себя улучшениями, состоящими из местной фауны и собратьев рода человеческого. Нередко доводя себя до такого состояния, что животные инстинкты сильно приглушают человеческий разум. Таким заврам прямая дорога на Арену, пытаться выиграть возвращение домой.
– Всем придется пройти через это?
– Возможно, если не найдешь другого пути…
– Думаю, всегда есть возможность остаться человеком в Диких Землях, и вернуться домой, на родную планету!
Жажда и ломота во всем теле сопровождают всех прибывших, такой уж побочный эффект при скачке на пару сотен тысяч световых лет. Эллис лежала на боку, согнувшись пополам, боль постепенно отходила на второй план, очень хотелось пить, потрескавшиеся губы и опухшие веки говорили о том, что она пролежала тут несколько часов. Жара и жажда в пустыне убивают раньше, чем человек сходит с ума. Студентка выпускного курса, медицинского университета, понимала абсурдность всей ситуации – какого черта ей до сих пор не дали обезболивающего и почему ее преследуют такие реалистичные галлюцинации.
– Пустыня? Не смешно… – подумала Элли и попыталась приподняться.
Восстанавливая в памяти последние моменты перед отключкой, выстраивая цепочку событий, она думала, что попала в аварию. Нью-Йорк, утро, кофе на углу 5-ой Авеню и 34-ой стрит, Центральный парк, скамейка, блокнот, утренние зарисовки, прогулка, пешеходный переход – вспоминала она. Дальше все очень смутно и сумбурно, от напряжения даже застучало в висках и Элли просто перевернулась на другой бок, разглядывая сквозь приоткрытые веки пылевую бурю на горизонте. Раскаленный над песком воздух плавился, создавая миражи, вот вроде люди идут, да точно, ей навстречу. Эл сфокусировала зрение, два мелких пустынных грызуна, остановились неподалеку и осторожно обнюхивали воздух вокруг, она повернулась на спину и выдохнула:
– Чип и Дейл спешат на помощь, блин…
– Ну понятно… Точно под машину попала, не кофе же отравилась… – пробубнила девушка, разлепляя ссохшиеся губы, до последнего не веря в происходящую ситуацию.
– Наверное в реанимации, под капельницей. – объясняла она себе такой жар в теле.
– Дигитриназол, внутривенно, два кубика… – вспоминая третий курс университета, отделение реаниматологии.
– Раз не в операционной, значит все хорошо, сейчас отпустит, глюки пройдут…
Сознание постепенно обретало верх и Эллис Маковэй, папина дочка и скаут в третьем поколении, наконец собралась с силами и поднялась на ноги, но тут же приземлилась на пятую точку. Голова еще кружилась, правое колено нещадно саднило, отзываясь болью в бедре, действительно, чего дергаться, сидя тоже можно осмотреться.
Ощущения окружающей действительности были настолько реалистичны, что Эл, недолго думая, полезла в дамскую сумочку-рюкзачок, достала пилку для ногтей и без лишних раздумий воткнула ее в тыльную сторону ладони. От боли выступили слезы на глазах, тонкой струйкой сочилась кровь, стекая с пальцев на песок. Прикусив губу, девушка начинала осознавать, что сейчас находится в реальной пустыне.
– Как такое может быть? – не понимала Эллис.
Вопросов было больше, чем ответов.
– Может быть я умерла? – не унималась Эл, и начала ощущать, что задыхается, в спешке роясь в рюкзаке, найдя баллончик с лекарством, пару раз мощно вдохнув успокоилась. Дыхание вновь стало ровным. Достала и проверила мобильник – не работает, наручные часы, механические Лонжин, мамин последний подарок, и те не работали …
– Этого не может быть, потому что не может быть никогда! – резюмировала она, успокоившись и основательно оглядевшись, приняла решение идти. Но куда, в каком направлении? Горизонт чист, лишь небольшая пылевая буря прямо по курсу, а за спиной горная гряда, километров десять, может пятнадцать, не больше двух-трех часов ходу до подножия, ну и пару часов добраться до вершины, а там уже осмотреться.
Все детство Элли провела в походах с отцом, от Йеллоустоуна до Монтаны, поэтому точно определила расстояние до невысокой горной цепи. Страсть молодежи, Эл не исключение, к милитари стилю позволили бы без труда преодолеть этот путь. Добротные высокие ботинки на шнуровке, военного покроя, на толстой подошве, свободные джинсы с высокой посадкой, майка-алкоголичка и куртка-ветровка оверсайз, скромный багаж для такого путешествия, зато налегке. Содержимое рюкзака оставляло желать лучшего – бесполезный телефон, салфетки, заканчивающийся баллончик с Сальбутамолом, не снятый диагноз астмы заставлял иногда им пользоваться, набор простых, остро заточенных карандашей да блокнот с зарисовками, талант художника достался Элли от мамы. Маленький перочинный ножик, для заточки карандашей, который почему-то не открывался, шоколадный батончик, пачка чипсов и начатая бутылка Колы вселяли уверенность, что этот день можно прожить.
