Глава 1. «Надоест нам суета…» (1983–1988)
Я жду, когда ты придёшь
Я мысленно вижу твоё лицо,
Я пытаюсь тебя рисовать.
Ты что-то мне тихо шепчешь во сне —
Я стараюсь тебя понять.
Сон уходит вместе с ночным теплом —
Меня пробирает дрожь.
Я открываю настежь дверь —
Я жду, когда ты придёшь.
Я ищу тебя ночью и солнечным днём,
Я гляжу встречным феям в глаза.
Я готов пригласить из них каждую в дом —
Но никто не похож на тебя.
А может, ты в синих лесах живёшь,
В доме, сплетённом из роз?
Я открываю настежь дверь —
Я жду, когда ты придёшь.
В моём саду так много цветов —
Я их все подарю тебе.
И ты опьянеешь от запаха трав,
И уснёшь на моём плече.
И чтобы друг друга лучше узнать,
Мы выйдем с тобой под дождь.
Я открываю настежь дверь —
Я жду, когда ты придёшь.
Осень 1983 г., Новосибирск
Милая моя (Santimento)
Окочке[1]
Милая моя, ты далеко,
Нас разделяют степи, леса.
Ненастье саваном легло,
Темнеют небеса.
Милая моя, ты далеко,
В снегах дымятся сотни вёрст,
Неверный лёд блестит рекой,
Мерцают гроздья звёзд.
А вздохи и взоры, слов небылицы
Сердце моё теребят.
Я улыбаюсь солнечным лицам,
Но вижу только тебя.
Милая моя, тоска-печаль
Ночами гложет – не до сна.
Тревогой теплится свеча,
Укор таит весна.
Милая моя, за всё прости,
Былые слёзы позабудь.
Зовут кремнистые мосты,
Искрится древний путь.
Милая моя, игра огней,
Нектар свиданий, твой лучистый взгляд
Ведут меня сквозь вихри дней,
И в мире нет преград.
Милая моя, поверь в меня.
Милая моя, прости меня.
Милая моя, встречай меня.
Милая моя…
Октябрь 1984 г.
Самим собой
Юрию Наумову
Только бы остаться самим собой,
Встретить отрешённо холод и зной,
И не испугаться дрём-голосов,
И не захлебнуться в омуте снов,
И не затеряться в пляске теней,
И не оступиться в пропасти дней.
Только б не сломаться под тяжестью слов,
Буднями умыться в редкий улов.
Выплакать ночами горечь утрат,
Заново дивиться зелени трав.
С небом породниться песней орла,
Взвесить небылицы мерой узла.
Сжечь в огне смятений подлость и ложь.
К чёрту разговоры, не проведёшь!
Выстудить ветрами сумерек страх
И развеять пепел выгод и благ,
И не подавиться горькой молвой…
Только бы остаться самим собой.
Октябрь 1984 г.
Надоест суета
Надоест нам суета —
Мы покинем города,
И зелёные леса нас поймут.
Улыбнутся нам поляны
Родниковыми глазами,
Птицы лёгкими крылами
Унесут
В край полуночных блужданий,
Тишины и нежных слов,
Заколдованных терзаний
И твоих счастливых слёз.
Кто-то там под облаками
Машет гибкими руками
И в берёзовые дали нас зовёт.
Очаруют нас снега,
И обманет шум дождя,
И ожившая душа запоёт.
А когда прозрачный вечер
Нам напомнит о себе,
И серебряные плечи
Замерцают в темноте, —
Улыбнёшься ты устало,
Ты не думала, не знала.
Тайной грустью провожала
Дней обман.
Под неведомые звуки
Ты протянешь звёздам руки,
И печаль душевной скуки
Растворится, как туман.
Ты заплачешь от восторга
И откроешь в сердце окна,
Мне шепнёшь ты осторожно:
– Я проснулась!
Смоешь пыль чужих сомнений,
Блеск придуманных веселий,
Лужи мёртвых откровений —
Ты вернулась…
Надоест нам суета…
Октябрь 1984 г., Новосибирск
Росой крепить обряды
Росой крепить обряды
Растаял долгий день.
Позвал вечор Айрата
Помолвить тенью тень.
Где камни стон глотали
Мятежный, неземной,
Где ивы песнь рыдали
Протяжно и сумно[2].
Пустынною тропою,
Разлуками клеймён,
Спешишь молвой прибоя
Держать огонь имён.
Глотаешь жгучий воздух,
Зарницы вьют уста.
Ведут седые звёзды,
Покой звенит узда.
Где Ветер, вещий странник,
Сулит наградой плеть.
Где ночь пугливой ланью
Ревниво прячет след.
Ноябрь 1984 г., Новосибирск
Декабрь 1996 г., Москва
Пойдём со мной
Пойдём со мной, бежим со мной,
Летим со мной, летим.
Рискни, приятель, пусть ворон каркал —
Чёрт с ним.
Забудь о прошлом, я вижу весны,
Нам – к ним.
Ночной тропою, встречая зори,
Купаясь в облаках.
Преград не зная, тоску сжигая
В кострах.
Навстречу Солнцу, вернуть колодцам
Тьму-страх.
Я с вьюгами прощаюсь,
Я с Солнцем обнимаюсь, —
Пойдём со мной!
Я выбираю дорогу к маю
Среди холодных дней.
Пусть снег блестит, во мне звенит ручей.
Дышу весной, пойдём со мной
Скорей.
Пойдём!
Пойдём со мной, бежим со мной,
Летим со мной, летим.
Рискни, приятель, пусть ворон каркал —
Чёрт с ним.
Я слышу птиц, я вижу птиц,
Нам – к ним!
Пойдём со мной!
Декабрь 1984 г., Новосибирск
Покориться весне
Робину – художнику и гуманисту[3]
Вздрогнув, застынут часы —
Это знак вдохновенья.
Чувствуя запахи трав,
Ты не сможешь спокойно вздохнуть.
И когда вдалеке протрубит
Серебряный всадник,
Ты, догоняя ветра, отправишься в путь.
Ужин в покинутом доме
Будет грустным и поздним.
Мать и отец не дождутся
Сына к столу.
В предрассветном покое
Они вдруг услышат слабые звуки —
Это птицы запели в саду,
Покоряясь весне…
Вечер настигнет тебя,
Умоляя уснуть.
Ты остановишь коня
У безмолвной реки.
В сонной прозрачной воде
Засмеются русалки,
Предлагая испить
Сладкую чашу любви —
Покориться весне.
Звёзды, мерцая вдали,
Вспыхнут чуть ярче.
Мраморный свет на воде —
Это тайна Луны.
Нежно-сиреневый дым —
Это волшебный напиток.
Наглотавшись его,
Ты вспомнишь забытые сны —
Покоришься весне…
Март 1985 г., Новосибирск
Отношения
Наши отношения – гремучая смесь
Из объятий, проклятий и нервов.
Ночные превращения – сбитая спесь,
Наглость рук, верность губ на мгновенье.
И изысканность фраз, и сумятица ласк —
Мы считали часы до рассвета.
И при свете Солнца терзали себя:
Зачем, для чего всё это?
Кто расскажет, о чём мы грустили вдвоём?
Ты скрывала, я тоже молчал.
Дети ранней весны любовались собой,
Ревновали игрою чар.
Оставалось без страха нарушить табу
И наградой идти навстречу —
Но поверь, дорогая, ни ты и ни я
Не способны судьбе перечить.
Ты пойми, что нельзя, отдаваясь Луне,
Закрывать в подземелье мечты.
Что я сделал, скажи, в эти синие дни,
Чтобы ты погасила огни?
Я хотел захлебнуться в твоих руках,
Обо всём на земле забыть.
Я мечтал утонуть в глубине твоих глаз —
Но кто знал, что сказке не быть.
Возвращаться к себе из омута снов
Нелегко, но глаза сухи.
Мы сожжём безумные ворохи слов,
Мы забудем былые стихи.
Ты прости, оказался сильнее лёд,
И напрасно звенела струна.
И когда мы расстанемся, ярче вспыхнет день
И вздохнёт с облегченьем Луна.
Весна 1985 г.
Мелодия голых ветвей[4]
Ветер швырял пожелтевшие листья,
Дождь становился наглей.
Снег укрывал побледневший асфальт —
Город встречал снегирей.
Дни протекали, как сонные реки,
Теряясь во мраке ночей,
Ручьи прозвенели и мне донесли
Мелодию голых ветвей.
Письма писались, стихи сочинялись,
Сны обнимали нежней.
Руки тянулись к любимым рукам
Сквозь километры огней.
Утренний мозг вдохновенно писал
Праздники будущих дней.
Задумчивый Лель одиноко играл
Мелодию голых ветвей.
Аэропорт приветствовал гостя
Песней весенних дождей.
Ночь коротка – в предчувствии встречи
