Глава 1. Недоброе утро (воспоминаний)
«Моя жизнь – легка и радостна» – такая надпись встречает меня утром в ванной. Желтые клеенчатые буквы налеплены прямо на зеркало и расположены так, что, если захочешь разглядеть собственное лицо, придется встать на цыпочки. Я невольно и резко отшатываюсь от лимонного слогана, но на автомате перечитываю его снова и снова.
Паста, соленый, как море, «Парадонтакс», валится из рук и по закону подлости улетает за стиральную машину. Но мне не до спасательных работ. Довольно сносное настроение, будто сорвавшийся с канатов лифт, ухает вниз.
– Мама! – кричу я, распахнув дверь ванной. – Что это за фигня на зеркале?
Неторопливо, словно облако, мама выплывает из кухни и, сняв фартук, поднимает на меня задумчивые глаза:
– Ты о чем, Майя?
– Об этом! – Я делаю страшное лицо и тычу зубной щеткой в клеенчатую надпись.
– А-а, это аффирмация, – моментально расцветает мама. – Не обращай на нее внимания. Она незаметно действует на подсознание и настраивает на позитивный лад.
– И зачем она здесь? – Мой голос обманчиво мягок.
– Я по всему дому такие расклеила. Чем чаще они попадаются на глаза, тем быстрей подействуют.
Отодвинув родительницу, я протискиваюсь на кухню и кручу головой. Ну, точно! Моя маман обклеила странными фразами всё вокруг.
«Жизнь любит меня!» – возвещает огромное сердце из цветной бумаги на холодильнике. «С каждым днем мои дела идут все лучше и лучше!» – заверяет растяжка над столом, за которым веселая Алёнка, обставив тарелку игрушками, жует драники. «Я излучаю оптимизм и радость» – убеждает плакат на шкафчике с посудой.
Видимо, мама опять начиталась в Интернете какой-то ерунды. Она у нас настоящая мечта спамера: не только внимательно изучает каждую рассылку, неизвестно как угодившую в почтовый ящик, но и добросовестно выполняет все бредовые советы сетевых гуру.
– Гав-гав, мы нашли домик, – Алёнка засовывает в кармашек моей пижамы сразу трех резиновых собачек.
Кармашек трещит по швам, но дочь не останавливается – пихает к собакам пластмассовую семью лисят и керамическую кошку.
– Ура! Теремок! Будем жить дружно.
Я отпрыгиваю и торопливо выковыриваю из кармана игрушечный зверинец. Да елки-палки! Карман теперь болтается на нитках. А ведь пижама почти новая: я ношу ее только второй год. В отчаянии отрываю карман совсем.
– О, одеялко! – радостно кричит Алёнка и тигром выхватывает получившийся лоскуток.
Я поворачиваюсь к маме.
– Ты что, правда, веришь, что всякие там аффирмации улучшат твое настроение?
– Верю, – с фанатичным видом кивает мать. – Самогипноз – великая вещь.
Я мысленно считаю до пяти, чмокаю Алёнку в щеку и незаметно стаскиваю с ее тарелки пару драников. Они такие вкусные, что настроение почти сразу приходит в норму. Что ни говори, дранико-терапия – великая вещь. Особенно для людей с белорусскими корнями.
– А ты не могла бы заниматься самогипнозом исключительно в своей комнате? – с набитым ртом бормочу я. – Зачем ты эти транспаранты по всей квартире расклеила?
Мамин взгляд мгновенно леденеет. Она уже тридцать лет работает музыкальным педагогом в детском саду, и за это время научилась делать такой вид, от которого цепенеют даже самые наглые. Я поневоле отвожу глаза.
– Психологи рекомендуют вешать аффирмации там, где проводишь больше всего времени, – мама с любовью поглаживает стол. – А я на кухне в основном и торчу: у нас ведь некоторые почти без остановки трескают. Прям хоть от плиты не отходи.
Мои щеки предательски вспыхивают. Мама наливает себе сока, осушает стакан залпом:
– К тому же тебе самовнушение тоже полезно. В последнее время ты просто сосредоточие негатива.
– Да что ты говоришь? – Во мне снова подымается волна раздражения. – А с чего я, по-твоему, должна позитивом-то фонтанировать? Я, между прочим, второй месяц работу найти не могу. И личная жизнь у меня, кстати, тоже схлопнулась.
– По-моему, ты путаешь причину и следствие. – Мама забирает у Алёнки пустую тарелку и быстро ополаскивает ее под краном. – Может, дела у тебя не ладятся именно из-за того, что ты такая пессимистка? И мужчины, и работодатели любят жизнерадостных, тех, кто идет по жизни с улыбкой. – Выключив воду, она вытирает руки полотенцем. – А у тебя же постоянно такое лицо, будто ты только что любимую корову схоронила. Неудивительно, что люди шарахаются.
– Ну, спасибо. – Я до боли в пальцах сжимаю щетку, а глаза наливаются слезами. – Спасибо за поддержку.
Через секунду я пячусь обратно в ванную с твердым намерением включить воду и немного всплакнуть, но, споткнувшись о порог, растягиваюсь в коридоре.
Мать теребит ухо и задумчиво кивает своим мыслям.
– Нужен еще один плакат. Про внимательность.
– Ушиблась, да? Бедненькая… – Дочь с сочувственным видом бросается на меня, ее острые колени больно врезаются мне в живот, прямо в район мочевого пузыря.
Мгновенно забыв о ванной, я выбираюсь из-под Алёнки и стремительно отползаю в туалет.
Мама недавно купила новый освежитель воздуха, и в туалете у нас теперь пахнет шарлоткой с корицей. Ощутив запах печеных яблок, я как-то сразу успокаиваюсь и погружаюсь в мечты. Вот бы мне сейчас шарлотку. Или круассан. Или хотя бы кекс, а лучше все сразу.
С мечтательным видом я присаживаюсь на унитаз, а потом почти сразу подпрыгиваю: на двери туалета налеплена еще одна аффирмация. Да какая! «Я привлекаю в свою жизнь лучшего из мужчин». Ну, это уж слишком!
– С чего ты взяла, что мне нужен мужчина?! – выскочив в коридор, кричу я; мама и Алёнка уже в прихожей – обуваются. – Мне и одной неплохо. Я, чтоб ты знала, в ближайшие годы вообще не планирую заводить отношения!
– Ну и славно. – Мама застегивает молнию на Алёнкиных сапогах и выпрямляется. – А вот я хочу замуж. И выйду. Самогипноз – великая вещь.
***
Мама и Алёнка отправляются в садик, я возвращаюсь в ванную и трубкой от пылесоса вызволяю зубную пасту из-за машины. Тюбик облепился паутиной и напоминает кокон, на нем, словно брошка, восседает огромный паук. Меня передергивает. Я тычу в тюбик трубкой, надеясь, что паук свалит подобру-поздорову, но тот крепко вцепился в ошметки своих сетей и не шевелится. Может, дохлый?
Я решаю бросить «Парадонтакс» в ванну и смыть паутину водой. Набрав полную грудь воздуха, осторожно подцепляю тюбик пальцами, и паук, конечно, тут же оживает и начинает ползти в сторону моей руки. Мгновение, и крохотные лапки щекочут кожу.
– А-а-а! – Я пытаюсь стряхнуть насекомое с ладони, но цепкий паучище шустро заползает мне в рукав.
– Спасите! – Я молниеносно стягиваю кофту и оглядываю руку.
Паука не видно. Выворачиваю кофту наизнанку, трясу над ванной: ничего, восьмилапая зараза как сквозь землю провалилась.
Вымыв тюбик, выдавливаю розовую полоску «Парадонтакса» на щетку и поворачиваюсь к зеркалу. Блин, тут же эта бредовая надпись про легкую жизнь! Сунув щетку в рот, быстро отклеиваю буквы и складываю их на край ванны. Спасибо, мама, но я, пожалуй, обойдусь без твоих внушений.
