Геннадий Белошапкин - До горний выси

Новенькие «вибрамы» – горные ботинки в картонной коробке – я забыл в троллейбусе. Он вез меня в Рижское летно-техническое училище от памятника Свободы через Даугаву на улицу Пилоту, дом один. Ботинки я купил в Москве в спортивном магазине. В столицу приехал впервые. До начала учебы оставалось три дня, поэтому у меня было время посмотреть город. Купил билет до Риги, сдал вещи в камеру хранения и стал изучать достопримечательности Москвы. Побывал на ВДНХ, сходил в ГУМ, посетил Мавзолей, простояв в очереди четыре часа. Прошелся по Красной площади.

Спал урывками на Рижском вокзале и в метро. Случайно попал в театр на Таганке на сборный концерт, где выступал Аркадий Райкин. Я же наивно мечтал увидеть Владимира Высоцкого. Незадолго до этого на экраны страны вышел фильм «Вертикаль», и песни из него стали очень популярными.

Отучившись первый курс, поехал в отпуск к себе на родину – в поселок Майна, находящийся в окружении Саянских гор. На летние каникулы там собрались мои одноклассники. Я предложил сходить на Борус – пятиглавый хребет, который был виден из нашего поселка. Его высота составляла 2300 метров – немногим ниже Эльбруса. Согласились пойти в поход четверо: Вова Шептюк, Саня Высоких, Витя Дырков, и приехавший на лето к нам из Новокузнецка мой двоюродный брат Женька Чернаков. Витя Янушкайтис – друг по занятиям футболом, боксом и борьбой – по какой-то причине с нами не пошел.

В человеке с древних времен живет жажда познания неизведанного, желание заглянуть за горизонт, увидеть, что же там за горами, за лесом, за поворотом реки. Борус всегда привлекал меня своей недоступностью, манил к себе блеском снеговых вершин. Он обычно стоял на первом месте в моих мечтах таежного бродяги…

Собрались быстро. Взяли с собой тушенки, сгущенки, хлеба. Не забыли овощей с огорода. Я прихватил ружье, палатку, топор и фотоаппарат. Вот бы где пригодились мне «вибрамы», которые потерял в Риге! Планировали подняться на Борус, затем спуститься в долину Джойской сосновки, построить плот и на нем сплавиться до Майны.

Ранним августовским утром доехали на автобусе до поселка Черемушки. Перебрались по мосту через Енисей и по Нахаловскому логу стали подниматься в горы. Сначала тропа шла вдоль ручья, изредка пересекая его. По пути лакомились брусникой и орехами, подбирая на ходу кедровые шишки-падалицы.

Мы часто останавливались на отдых, с наслаждением пили прозрачную ледяную воду и, положив рюкзаки под голову, лежали на мягком мху в тени деревьев. Ручеек весело журчал, искрился брызгами, протекая между корней пышных кедров и разлапистых елей.

Небольшие скалки были покрыты широколистным баданом, зеленым мхом и пахучим багульником. Разлапистый папоротник, кустики брусники и черники устилали землю. Смолистый запах разомлевшей под солнцем тайги казался особенно приятым нам – уже городским жителям. Пестрая кедровка, перелетавшая с одного дерева на другое, недовольно «закеркала», явно прогоняя нас со своей территории. Мы, как бы соглашаясь с ней, молча начали собираться в путь.

Скоро лес поредел, но вершины хребта еще не было видно. Одна тропа пошла на подъем, другая продолжала идти вдоль горы. Мы остановились и начали спорить, как двигаться дальше. Мнения разделились. Я доказывал, что надо и дальше следовать вдоль горы. А Виктор Дырков убеждал, что лучше подниматься вверх. Минут пять мы выплескивали свои эмоции. Потом я шутя согласился с предложением Виктора. Остальные поверили нашему доводу, что «это наши горы – они помогут нам»…

Тайга заканчивалась. Тропа перескакивала через россыпи небольших камней, вилась по крутому склону. С нами взбирались одинокие лиственницы да кедровый стланик, который цеплялся своими корнями за любую почву, способную вдохнуть жизнь в этой «казенной пустыне». Иногда под базальтовыми плитами было слышно журчание ручья – это таял накопившийся с зимы лед.

Постепенно растительность уступала место россыпям крупных камней – курумнику. Подъем становился круче, и нам приходилось то и дело обходить препятствия. Солнце опустилось к западным хребтам, когда мы подошли к скале, за которой виднелся вершинный гребень. Идти дальше уже не оставалось сил – следовало сделать здесь привал на ночевку. Тем более что тут можно было насобирать хворост и обломанные ветки сухостоин лиственниц и кедров, закрученных злыми ветрами, но не поваленных. На защищенной от ветра площадке разбили лагерь. Расстелили брезент, зажгли костер и приготовили нехитрый ужин.

В горах темнеет быстро. Лишь только солнце на западе скрылось за саянскими хребтами, как из распадков поднялась тьма. Она охватила тайгу, и скоро на фиолетовом небосклоне появились первые звезды. Закат угасал, становилось тихо, наступала ночь. Здесь в поднебесье на суровых вершинах гольцов среди скал и безжизненных курумов человек как нигде чувствует себя малой песчинкой перед огромным всевластным и бесконечным миром и тем, кто им правит.

Мы лежали, обессиленные тяжелым подъемом, пытались по еле приметным огонькам угадать наш поселок Майну. Молча испытывали гордость за то, что наш костер на вершине хребта, наверное, видят в поселках за много километров отсюда. Луны еще не было, а огромные звезды стали так близки! Казалось, что мы находимся в центре мироздания, а горы повисли на коромысле Млечного пути.

Утром мы встали вместе с солнцем, которое осветило сначала вершину. Потом оно нежно коснулось нас своими теплыми лучами, прогоняя холод и мрак уходящей ночи. Над Енисеем клубились облака, а по таежным распадкам стоял белесый туман.

Быстро попив чаю, мы собрали вещи и двинулись вверх. Через час достигли вершины. Увиденное поразило нас! Перед нами во всем своем величии возвышался Борус. Мы оказались на одном из отрогов главного хребта. Внизу лежал каменный цирк, на дне которого маленьким изумрудом зеленело озеро. Какое-то время мы молча озирались по сторонам, силясь охватить и запомнить эту сказочную красоту – таежные дали, рассеченные серой лентой Енисея, саянские гольцы на горизонте и желтеющие вдали хакасские степи. Сделали фото на память и начали спуск.

Мы рассчитывали выйти к увиденному водоему, на берегу которого находилась изба. По пути я тщетно оглядывал скалы, надеясь заметить горных козлов, о которых читал в книгах. К вечеру достигли озера. По его берегам росла сочная трава. Вода была изумрудно-зеленой. Она оказалась такой прозрачной, что даже на глубине виднелись все камни.