1. Пролог
- Здравствуй… здравствуй, моя девочка… вот я и пришёл к тебе… - мужчина присел на корточки возле могилы, положив букет белых роз. - Твои любимые…
Посмотрев на фотографию девушки, студенческих времён, где ей двадцать лет, где она выглядит улыбчивой, счастливой и жизнерадостной, у него защемило в сердце колкой болью, дыхание перехватило, а наравне с этим вновь накатила разъедающая жгучая вина.
- Ева… прости меня… прости… оставил тебя… не уберёг… не помог… не спас… не вырвал из лап этого монстра… я же ничего не знал… - по его щекам потекли беззвучные слёзы, только легче не становилось и уже не станет. Никогда…
Теперь она – его душевная не проходящая боль, навсегда поселившаяся внутри, не заживающая кровоточащая рана, зияющая дыра в груди, которую не зашить, ничем не заполнить воющую пустоту... Те, кто утверждает, что «время лечит», сильно заблуждаются, оно не лечит, оно лишь методично уничтожает.
Это изощрённая пытка…
Он беспомощно упал на колени, прикасаясь ладонями к холодной промёрзшей земле.
- Если бы я знал… - тяжело вздохнул. - Если бы я только знал, к чему это приведёт… прости…
Взгляд упал на даты жизни и смерти: «двадцать три года… всего двадцать три… такая молодая… а сколько ожидало впереди…». Но уже никогда ничего не будет. Одна лишь боль осталась и навязчиво звенящее в голове слово «НИ-КОГ-ДА!», как будто кто-то невидимый зловеще шепчет на ухо, травит ядовитыми речами душу, заставляя сильнее ненавидеть себя самого…
«Сегодня, не случись трагедии, у неё был бы день рождения» - поэтому пришёл, не мог не прийти.
- Всё бы отдал за возможность увидеть тебя, обнять… и вымолить прощение… только я не успел… - он лёг на могилу, уткнувшись лбом в землю. Ему всё ещё не верилось, что её больше нет – его милой, доброй, нежной девочки больше нет.
Смириться с этой потерей не в состоянии…
Молчаливые слёзы всё текли и текли без остановки. А порывистый ветер, ударяя в лицо, слизывал солёную влагу, «обжигал» кожу своим прохладным дыханием…
Мужчина просидел так ещё какое-то время, а поднявшись на ноги, отряхнулся и направился к выходу.
Звук его быстрых шагов нарушал кладбищенскую тишину. Он озирался по сторонам, контролируя обстановку. Опасался, что может привлечь к себе ненужное внимание, если кто-то тоже решил навестить могилы своих близких, не хотелось, чтоб его запомнили или того хуже – не хватало встретить знакомых. Сейчас рано выползать наружу, о нём не должны знать…
«Надо поставить свечку за упокой души… заодно поговорить с батюшкой…» - подумал он, мысленно выстраивая план дальнейших действий.
Потом притормозил возле церкви, находящейся здесь же, на кладбище. И решительно вошёл внутрь. Запах благовоний резко ударил в ноздри. Он слегка поморщился, но виду не показал, что аромат ему не особо приятен, да и место не то, чтобы воротить нос.
Купив свечку, подошёл к канунному столику, где установлено Распятие, поклонился, перекрестился и зажёг от лампадки свечку, поставив ту на свободное место:
«Упокой, Господи, душу усопшей рабы твоей Марии…».
Пока он молился, вспоминал о ней, со слезами и одновременно улыбкой, ведь она была светлым человеком. А закончив, уходить не торопился. Тем более, его уже заприметил местный батюшка, который без труда понял, что ему требуется помощь, если не исповедаться по всем правилам, то хотя бы просто выговориться...
…Мужчина покинул церковь спустя час. Как только оказался на свежем воздухе, глубоко вдохнул, и, прикрыв уставшие веки, поднял лицо к небу. Разговор не принёс облегчения. Ответы на терзающие вопросы тоже не были получены. Впрочем, его выслушали – уже что-то и нужно двигаться дальше.
Ощутив липнущую на лицо влагу, он открыл глаза и увидел снег.
Первый снег в преддверии зимы… Падает пушистыми крупными хлопьями, покрывая землю белым пушистым одеялом.
«Есть некий знак в этом, как символ очищения и чего-то нового» - в этот момент твёрдо решил идти до конца, чего бы ему это ни стоило, и дал себе обещание:
- Я отомщу за твою смерть, Ева… отомщу…
2. Глава 1
Маша
Утро, как обычно, началось с нежных, но настойчивых поцелуев, покрывающих моё лицо, шею, грудь… И, конечно, крохотный животик тоже не остаётся без внимания. Руслан бережно его поглаживает, целует, обрисовывает пальцами округлый контур и неизменно называет своим бесценным сокровищем.
Нашему маленькому чуду уже шестнадцать недель – это самое прекрасное, что со мной случилось, это восхитительное ни с чем несравнимое ощущение растущей жизни.
Беременность протекает нормально, как будто не было сложностей в прошлом, не было приговора врачей. Они ошиблись даже в том, что выносить ребёнка будет непросто и отказывались делать прогнозы на будущее. Позади четыре месяца, а это отличный показатель и повод для радости.
Мой организм не устраивает бунтов против малыша, пытаясь избавиться от неправильного исключительно в его понимании положения – о чём меня предупреждали доктора, что беременность нужно тщательно планировать, с помощью ЭКО или естественным путём – неважно. Ведь мои шансы на материнство были ничтожно малы…
Но сейчас всё это не имеет значения.
Чувствую себя замечательно, никаких проблем со здоровьем нет. А всё благодаря любимому мужчине и той заботе, которой окружил меня – от чего обнаглею скоро и начну капризничать.
Хотя не скрою, я очень боялась рубежа – двенадцать недель. Именно на этом сроке тогда произошёл выкидыш. И пусть причина была в жестоком избиении, всё равно не могла отделаться от навязчивых пугающих мыслей, что всё повторится, и опять потеряю ребёнка…
В такие минуты успокаивала себя общением с малышом, просила не покидать нас, даже пела ему, говорила, как мы любим его и с нетерпением ждём заветного дня, когда появится на свет.
«Сынок…».
А ещё ласковые объятия мужа не дают усомниться в успехе беременности и родов. Мне достался лучший мужчина: заботливый, внимательный, любящий. Я благодарна ему за подаренное счастье. Не представляла, что так бывает…
«Он вся моя жизнь: без него – нет меня».
- Маша… - Руслан шепчет на ухо, стараясь разбудить. И уже успел стянуть лямки сорочки вниз, обнажая мою грудь, а рукой пробрался в трусики, скользит внутри вверх-вниз, где моментально становится влажно. - Ну, проснись… красавица…
- М-м-м… - так хочется ещё понежиться в постельке.
Лениво потягиваюсь до приятных ощущений в мышцах и открываю глаза, наткнувшись на возбуждённый взгляд мужа.
- С днём рождения, любимая, - он навис надо мной и, крепко обхватив мой подбородок пальцами, смачно засосал губы, сминая в требовательном напоре.
«Да, сегодня четырнадцатое ноября…» - не люблю этот день. Перестала отмечать с тех пор, как потеряла родителей. Дядя Алик, к которому переехала после их смерти, всё равно приглашал гостей, устраивал праздник, но радости это не приносило. И я предпочитала тихо отсидеться в сторонке, лишь бы не расстраивать его…
