Все совпадения с реальными и не очень лицами случайны и откровенно дерзки.
Кинокомпания «Бешеная табуретка»…
Совместно с холдингом «Васисуалий Сметанкин и Ко»…
При сотрудничестве ассоциаций «НЕЛЕЗЬВЛЕС» и «МЫПРЕДУПРЕЖДАЛИ»
Представляют юмористическую повесть, в которой ни один жених не пострадал:
«До свадьбы заживет!»
Сцена 1. ВЕДЬМА
- Дуррррраааа! – раскатисто пронеслось по лесу, и стая испуганных перепелок сорвалась из своего укрытия в высокой траве. – Ты кому отказываешь? Я же король! Королям не отказывают!
Я стояла на крыльце и с тоской наблюдала за беснующимся монархом. Он так потрясал кулаком в воздухе, что даже корона набок поехала. Вместе с париком. А я-то думала, парик и корону прибивают монархам к голове, чтобы надежнее было. С тоской опустила взгляд на крыльцо. Ступеньки совсем сгнили, придется идти в город за досками. А я и молоток – создания в быту несовместимые.
- Что, еще орет все? – ступенька скрипнула, и из дома вышел домовой Степан. Почесал в затылке, из-за чего его шапка-ушанка съехала набекрень, набил в трубку травы и поджег лучиной.
- Совесть имей! – обратилась я к нему, стараясь двигать губами незаметно. Домовой для свиты короля невидим, еще не хватало, чтобы меня сочли чокнутой и отправили в дом милосердия. – Сам его все утро на прочность проверял, вот и довел до нервного срыва.
Домовой только озорно покосился на меня и пыхнул трубкой.
- Я могу силой брак заключить, так и знай! – озарило вдруг короля. – Издам указ и пришлю стражу за тобой.
- Смотри-ка, первая светлая мысль за весь день. Не совсем он еще в маразме, не совсем… Врут все злопыхатели! Клевещут пустословы! – отметил довольно Степан.
- Можете, - согласилась я, стараясь не смеяться над комментарием домового. У короля аж лицо от счастья посветлело. Я впервые за весь день ему уступила. - Только по завещанию мое решение должно быть добровольным и искренним. Иначе приданого вам не видать.
Лицо короля затекло багровым цветом. Ой, а это нехорошо. Вдруг его удар хватит? Он и так все утро страдал по нашей вине: едва вошел со своими сватами, как домовой на них кочергу с потолка уронил, один из свиты до сих пор лежит в беспамятстве в кустах. Кот бросился с жутким воплем под ноги, а потом вцепился одному из сватов в лицо. Бедняга стоит теперь рядом с королем, перебинтованный, как мумия. Только видны полные осуждения глаза. Я посадила их чай пить, так Степан им обычного песка подсыпал в чашки. Так что на зубах скрипело, пока король произносил свою речь. Он у нас пожилой, нельзя ему нервничать.
Мои размышления прервало странное «рмяу!» Кота. Рыжая бестия половичком выползла из домика и стекла по ступенькам, размахивая лапами так, будто Кот совершал заплыв.
Валериановый корень! Ну, конечно! Сколько раз говорила Степану не курить эту траву! Я схватила Кота на руки, свернула, как могла, зашла в дом и хлопнула дверью, оставив короля и его свиту без внимания. Надоело!
Вчера был некромант. Он пришел поздно вечером, чтобы я могла оценить по достоинству его темные одежды с вспыхивающими в темноте зелеными искрами, а также свиту из зомби. Было красиво. Пока мы с некромантом обсуждали возможность брака, точнее, пока я пыталась отказать так, чтобы не обидеть, Степан вышел на крыльцо, покачал головой: зомби домовому не понравились, хотя просто тихо стояли себе и плохо пахли. Степан решил, что непорядок. Принес горящие угли из очага и поджег их. Когда в воздухе запахло жареным, некромант отвлекся от перечисления выгод брака с ним, побледнел до уровня умертвия, выскочил на крыльцо. А его зомби уже к тому времени были пятью факелами, причем, не бегали, не орали, а стойко догорали на полянке. Некромант обозвал меня нетерпимой к нежити и ушел.
А закапывать останки мертвяков пришлось мне, между прочим.
Интересно, кого еще сегодня нелегкая принесет? Ведь магический вестник вышел всего два дня назад, поэтому не все еще доехали до моей богом забытой избушки. Я сама о новости узнала от некроманта. Он же и оставил мне свой экземпляр вестника, потому что отвлекся на тушение, а потом обиделся и ушел.
Я подошла к журналу и вздохнула. Жила себе, беды не знала, готовила снадобья, собирала грибы и ягоды, продавала и обменивала это на рынке в городе… И тут раз! и вся жизнь под откос.
Еще раз всмотрелась в собственный детский портрет. И угораздило же моего дядю, великого мага, умереть и не оставить потомства! Да еще на смертном одре вспомнить про племянницу и в горячечном бреду составить завещание таким извращенным. Я могла получить его огромное наследство, только добровольно выйдя замуж в течение месяца. И теперь мне месяц терпеть женихов и их уговоры. Что это было: месть или запоздалое раскаяние, - так и осталось для всех секретом. Я так полагала, что месть: дядюшка поставил мне невыполнимые условия, чтобы оставить к концу месяца с носом, но не рассчитал, что женихи в погоне за наследством сами пойдут, как лососи на нерест. Степан считал, что высокие требования к женихам (непременно породистый маг) и добровольность моего выбора были признаками запоздалого раскаяния старого мага за свой проступок.
Но дядюшка сильно просчитался: мне его состояние было не нужно, даже если на него можно было прикупить королевство. Жила я без него все это время, так же проживу и дальше. По завещанию, если я не выполню условие, огромные, темным трудом нажитые деньги перейдут в казну королевства Ашрам, в котором дядюшка жил почти всю свою жизнь. Вот пусть забирают. Осталось продержаться 28 дней.
После визита нашего короля до следующего дня было тихо. Я прохлопотала все утро, пока варила земляничное варенье. Кот крутился под ногами, а потом прыгнул на печь, но неудачно. Наступил лапой в блюдце, в которое я снимала пенку с варенья и забрызгал мне фартук. Только мы сели со Степаном пить чай вприкуску с горячим еще вареньем, как в дверь осторожно постучали.
- Вам кого? – хмуро поинтересовалась я, открыв дверь.
На пороге с букетом полевых цветов стоял симпатичный мужчина, который при виде меня почему-то побледнел.
- Я по-лесному извиняюсь, мне Агнешку, она дома? – проблеял он.
Я растерялась, вопрос был сложный.
- Нет, - на всякий случай сказала я.
И тут поняла, чего так испугался гость: на мне все еще был фартук с красными каплями.
- Я по-лесному извиняюсь, а вы тогда кто? – начал соображать он быстрее.
- А я Злата. Ее сестра, - не растерялась я. – Простите, а как это… по-лесному извиняюсь?
- Ну, дико… - замялся гость, а потом совсем растерялся, и ромашки от его расстроенной ауры поникли головками. – А как это… сестра?
- Побочная, позор семьи и прочее. Агнешка уехала, - вдохновенно продолжала я врать. – И больше не вернется.
