Они «присели на дорожку» на крыльце дома, где стоял округлый стол, несколько беседочных стульев и лавка. Машина уже подъехала – стояла за забором. Чемоданы были собраны и ждали лишь отправления хозяев. Напротив сидели отец с дочерью, по правое плечо от дочери ёрзала на стуле его внучка.
Отцу, звали его Захар Петрович, было 72 года, но на удивление выглядел он очень хорошо – скорее на 60. У него были лобные залысины, приятные придавшие статуса и доброты мимические морщинки вокруг глаз. Роста он был высокого, но годы сделали свою работу и согнули его спину. С 57-ми лет он ходил с тростью – неудачная генетика или воля случая. Все мужчины в его семье рано или поздно получали травмы коленей и страдали из-за этого всю жизнь. У каждого из них была своя история, как Он получил семейный недуг. Например, отец Захара в детстве, спрыгнув с крыши дачного домика в снег, попал коленом ровно в оградку для цветов, а его дядя всю жизнь бегал по грунтовой дороге и к старости ходил с двумя самодельными тросточками. Сам же Захар получил травму неудачно упав с мопеда – больше он никогда на нём не ездил; после это случая у него часто стреляло в колене.
Сейчас же он проживал старческую жизнь в собственном доме в удаленном от цивилизации месте – это были небольшие дачные кооперативы, встречавшиеся на каждом отвороте от федеральной дороги на востоке Сибири.
Он уже давно не выбирался из насиженного места. С людьми, кроме дочери и внучки, Захар общался довольно редко: только с соседями. Внимание его занимал участок и собственноручно выращенный сад. Дом не выделялся своей красотой или опрятностью, но отождествлял в глазах Захара надежность и прелесть простоты: двухэтажный дом, веранда на входе, с боку будка, выделенная для хранения инструментов, и через небольшую площадку гараж.
Сад за 40 лет владения этим участком не только появился, но и стал примером организованной красоты – живописной картиной, нарисованной кем-то дотошным. Все деревья от ранеток и до слив стояли упорядоченно и как будто позировали для неизвестного зрителя. Деревья были высажены спиралью, сходившейся к середине участка. Некоторые деревья, которые росли близ дома, касались верхушками крон окон второго этажа и создавали прекрасный пышущий жизнью вид.
– Ты же знаешь, что мы уезжаем всего на месяц, пройдёт немного времени и мы вернёмся, – сказала дочь Вера – девушка 30-ти лет с кофейного цвета волосами и зелёной-голубой туманкой в глазах.
– Да, понимаю, но Машу ты зачем тащишь с собой? Она и с дедушкой неплохо время проведёт. Да же, Маша? – с улыбкой на лице и некоторым трепетом в душе сказал Захар.
– Папа, мы с Мишей скоро поженимся, и я бы хотела, чтобы она к нему привыкла. Маша и так безвылазно сидит у тебя, пока я езжу в город, – Вера резко перешла на шепот, как будто стесняясь кого-то.
– Понимаю, но не одобряю.
– Вера! – послышался голос из-за ограды.
Все сидевшие в беседке обернулись в сторону крика и увидели торчащую над изгородью улыбающуюся голову Миши.
– Вы скоро? – крикнул Миша, – здравствуйте, Захар Петрович!
– Здравствуй, Миша, – с неохотой пробубнил Захар.
– Да, Миша, уже бежим! – с засиявшей улыбкой проговорила Вера.
Они подняли два небольших чемодана и направились к воротам. У ограды стояла машина с открытым багажником. Миша положил чемоданы, Вера и Маша уже приготовились ехать. Машина засигналила и тронулась с места – проехала пару метров, развернулась и поехала на въезд с дачного поселка. В глазах Захара Петровича застыла глупая улыбка водителя.
