Пролог
Колёса кареты чавкали по глубокой грязи. Прошло всего лишь полчаса, как стало ясно, что они безнадёжно отстали от экипажа господина Равенстера. Как так получилось – непонятно. То ли частые перекрёстки на дороге тому виной, то ли сильный туман, так что дальше своего носа ничего не видно. Тайла, Марена и их гувернантки ругали на чём свет стоит кучера, который клялся, что знает дорогу как свои пять пальцев. А вышло… Ну то что вышло. Анна в разговоре участия не принимала. У неё от долгой тряски в карете разболелась голова. Сейчас бы выйти на воздух, подышать. Но на все её просьбы будет один ответ – в такое позднее время девушке не пристало гулять одной, даже возле кареты, даже меньше четверти часа. А гувернантку приёмный отец ей не выделил. Хватит с неё, сироты, и пансиона.
Ей не очень то хотелось ехать. Но господин Равенстер (она так и не научилась называть его отцом) приказал им собраться всей семьёй и направиться в столицу. А его приказания не обсуждались.
Королевского судью требовал к себе Его Величество, а они должны были быть на виду. Впрочем, от неё, сироты (как всегда презрительно говорил господин Равенстер) многого не требовалось – только не опозорить семью. Ни балов, ни развлечений ей не полагалось. Да она сама и не хотела. Приёмный отец очень хорошо умел показывать голосом, жестами и всем своим видом, что она всего лишь безродная сирота, дочь обанкротившегося аристократа (его троюродного брата – в общем седьмая вода на киселе), которую он приютил исключительно из милости. Она прямо и слышала, как он говорит эти слова, постукивая костяшками трости:
- Исключительно из милости, запомни, Анна. И будь мне благодарна, что я дал тебе образование и вытащил из того болота, в котором ты должна была сгнить.
А если она в ответ отвечала дерзким тоном или не то, что господину Равенстеру хотелось слышать, то получала его тростью по кончикам пальцев. Как розгой. При воспоминании об этом пальцы сами задёргались. Анна сжала губы. Всё-таки пансион это не так уж плохо, совсем не так уже плохо. Иногда она искренне сочувствовала Тайле и Марене, потому что если сказать по справедливости доставалось не только ей. Но она всё же большую часть года проводила в пансионе возвращаясь в имение Равенстеров только на зимние и летние каникулы.
Пока карета медленно ехала, кучер вполголоса ругался, а сёстры рассуждали что дальше делать, она отрешённо смотрела в окно. Только тьма и туман и никто понятия не имеет, где они очутились.
Хотя это в любом случае было лучше, чем сидеть сейчас с приёмным отцом, который постоянно был чем-то недоволен. Если сестёр в столице ждали балы и возможность найти «выгодную партию», как говорил приёмный отец, то для неё там ничего не было. Поэтому она с тоской вспоминала родной пансион. Для кого-то его стены были тюрьмой, но для неё – возможностью вырваться из семьи Равенстеров.
Она мечтала стать сначала учительницей при пансионе, а потом, возможно и гувернанткой. Вернуть господину Равенстеру всё, потраченное на её обучение. А дальше… Дальше она не заглядывала.
- Смотрите, там что-то светится! – Вдруг закричала взволнованная Марена, до этого сонно смотревшая в окно.
Анна выглянула наружу. Действительно, впереди из тумана светились огни, похожие на окна какого-то большого дома.
- Давайте заедем туда. Может быть нам подскажут дорогу.
- Госпожа Марена, это, наверное, частный дом. Будет неприлично в такое время явиться туда. – Госпожа Миллис, гувернантка Тайлы попыталась возразить. Но все уже так устали от дальней дороги, что Тайла с радостью поддержала сестру и приказала кучеру подъехать к дому поближе.
Вскоре карета въехала в какое-то подобие подъездной аллеи. В конце аллеи горело несколько фонарей, но так тускло, что они едва освещали воздух вокруг себя.
Через несколько минут они приехали. Карета остановилась возле высокого мрачного здания, очертания которого терялись в темноте и тумане.
- Наконец-то мы приехали! Хоть куда-то! – Тайла первой открыла дверцу и спрыгнула туда, в темноту.
- Госпожа, но так не принято! Позвольте мне пойти первой! – Миллис вылезла вслед за Тайлой.
- Ох и задаст же нам отец, - шепнула Марена Анне, когда они вылезали из кареты.
Да, господин Равенстер не будет разбираться, кто виноват. Попадёт и кучеру и им всем, особенно если подвернутся под горячую руку.
Пока они разминали ноги на лужайке, Миллис уже стучала в закрытую дверь. Они прождали, наверное, минут пять, прежде чем за дверью послышались шаги.
- Кто там? – Раздался женский голос.
- Молодые госпожи Равенстер со слугами, - Тайла всегда говорила прямо и по существу. Приёмного отца хорошо знали в королевстве, правда больше боялись, чем уважали. Вот и эта служанка не была исключением. Дверь открылась. На пороге стояла совсем молоденькая девушка, вытирая руки об передник.
- Заходите пожалуйста, госпожи. Заходите. Только что ж я могу сделать! Хозяйка нонче уехала в город. – Она нервничала и теребила передник.
- А хозяин есть дома? – Нетерпеливо перебила её Тайла.
- Ну нет. Хозяина здесь давно нет. Но есть господин Дженсон. Он как раз недавно вернулся.
- Ну вот и позовите его.
- Хорошо, госпожи. Как вам будет угодно, - служанка кивнула.
- И проводи нас в гостиную. Ты что же не видишь, что госпожи устали? - приказала госпожа Миллис. Она совсем уже оправилась от долгой и неприятной дороги и снова стала старшей гувернанткой.
Служанка послушно кивнула и повела их в гостиную. Анна с интересом рассматривала то, что удалось увидеть в этом доме при неверном свете свечей. Дом был большой и старинный, пожалуй, не моложе её пансиона. Но такой чистоты и строгости здесь не было. Хотя, впрочем, и обилия дорогих вещей, как у господина Равенстера тоже не наблюдалось. Старый дом, доживающий свой век.
В гостиной служанка их оставила, зажгла свечи и ушла. Гостиной явно пользовались редко. На каминной полке и статуэтках лежала пыль, а часы на стене стояли.
- Интересно, в какой дыре мы очутились? – Тайла поморщилась, а Марена брезгливо подняла подол платья.
- Я надеюсь, здесь нам, по крайней мере расскажут, как добраться до столицы.
Анна молчала. После долгой дороги хотелось спать. А завтрашний день не обещал ничего хорошего. Скорее бы дождаться господина, за которым отправилась служанка.
Наконец за дверью послышались шаги, какие-то странные, словно неуверенные. Наверное, тот самый таинственный господин. Несколько секунд тишины, потом дверь медленно отворилась.
В проёме двери возник мужчина. В полутьме сложно было что-то рассмотреть. Но вот он шагнул поближе, немного хромая, припадая на одну ногу. И Анна увидела совсем светлые волосы и бороду. Как ей показалось мужчина был стариком. Только глаза смотрели неожиданно молодо. Но так пристально рассматривать мужчин не хорошо. Пусть даже они и не молодые люди, как говорилось в своде правил для юной леди. Анна смутилась и потупилась, успев увидеть, что одет мужчина был в потрёпанный, видавший виды сюртук, неопределённого цвета.
