…В середине мая 1829 года корабли Черноморского флота торжественно встречали своего израненного собрата – бриг «Меркурий». Маленький корабль, с пробитыми бортами и изодранными парусами, неторопливо и гордо плыл им навстречу. На юте, прижав к глазу подзорную трубу, стоял командир корабля. Именно его сейчас больше всего хотел видеть командующий Черноморским флотом адмирал Грейг. Извещённая командиром фрегата «Штандарт» о гибели «Меркурия», вся русская эскадра днём 15 мая вышла в море. И когда на горизонте появился героический бриг, на кораблях дружно закричали «ура!»…
В тот момент командующий флотом желал одного – взглянуть победителю в глаза и… обнять. Ещё бы! Ведь такого в истории ещё не бывало – чтобы разведывательное судно вышло победителем из противоборства с двумя линейными кораблями; в данном случае – с флагманами турецкого флота.
В Российской империи взошла яркая звезда нового Героя – командира брига «Меркурий» капитан-лейтенанта Александра Казарского.
Никто тогда не мог предположить, что всего через несколько лет блистательный морской офицер Казарский неожиданно для всех скончается, унеся в могилу тайну своей смерти, ставшей, пожалуй, самой большой загадкой века. Ничего удивительного, что после этой трагедии появились слухи один страшнее другого. Но все они сходились к одному: Героя отравили. Многие уверены в этом и сегодня.
Так ли это, мы и попробуем разобраться…
Такого самоотвержения, такой геройской стойкости пусть ищут в других нациях со свечой…
В. Истомин о подвиге брига «Меркурий»
…Турки не собирались никому ничего прощать. Тем более – гяурам. Вся эта химерная свобода для греков, валахов, сербов и болгар не стоила бы и выеденного яйца, не окажись рядом русские. Эти всегда появлялись не вовремя.
Хуже было другое: по вине этих самых гяуров Блистательная Порта едва не лишилась своего военного флота. Ещё не были забыты разгром у Хиоса, Наварина и Чесмы – и вдруг снова Наварин! За один день (8 (20) октября1827 года) в Наваринской бухте на юго-западе Пелопоннеса краса и гордость Османской империи – морской флот, – по сути, перестал существовать. Шестьдесят превосходных кораблей объединённого турецко-египетского флота были сожжены, потоплены или оказались у противника…
Узнав о случившемся, султан Махмуд II[1], казалось, лишился рассудка! Он будто забыл про свой гарем с первыми красавицами Востока, а в порыве ярости едва не убил главного евнуха. Ведь пока Махмуд развлекался с жёнами, его матросы умирали в бою. Даже он, всесильный султан, под властью гнева Аллаха…
Молитвы помогли. Оказавшись при разделе жирного османского пирога, вчерашние союзники России, Англия и Франция, повели себя с алчностью, достойной вероломства их соотечественников – пиратов Дрейка, Моргана и Левассёра. Втянув Николая I в серьёзный конфликт, европейские державы, получив своё, оставили Петербург один на один с Константинополем. Россия же, подписав Лондонскую конвенцию 1827 года (о полной автономии Греции), загнала себя в непростую ситуацию: рассматривая греков частью своего населения, Османская империя отказалась признавать навязанную ей конвенцию. Воспользовавшись противоречиями, Порта объявила себя свободной от всех соглашений с Россией, выслала русских дипломатов и закрыла для наших кораблей Босфорский пролив.
Объявив русским джихад, султан Махмуд II выразил желание для защиты ислама стать во главе своего войска. Для этого он перенёс османскую столицу в Адрианополь, после чего приказал укрепить турецкие крепости, расположенные на Дунае. Императору Николаю I ничего не оставалось, как в апреле 1828 года объявить Блистательной Порте войну. Русские войска, расквартированные в Бессарабии, вступили на сопредельные земли османов. Началась Русско-турецкая война 1828–1829 гг.
Махмуд II надеялся на скорую победу: его армии общей численностью 200 тысяч человек (150 тыс. на Дунае и 50 тыс. на Кавказе) противостояло почти вдвое меньше неприятельских войск: 95-тысячная Дунайская армия генерал-фельдмаршала Витгенштейна и 25-тысячный Отдельный Кавказский корпус под командованием генерала Паскевича. Но, лишившись под Навариным своих кораблей, Оттоманская Порта, по сути, осталась без боеспособного флота. Босфор прикрывал десяток судёнышек – одна лишь видимость против русских фрегатов.
И пока Дунайская армия Витгенштейна освобождала Молдавию, Валахию[2] и овладевала Варной, турки спешно чинили старые и строили новые корабли – им позарез был нужен непобедимый флот! Над Портой день и ночь стоял стук тысяч топоров и шелест сотен пил: турецкий султан возвращал к жизни свои военно-морские силы. Неподчинение или уклонение от работ каралось смертной казнью.
На суше у турок тоже обстояло не всё гладко. В соответствии с планом русского генштаба, фельдмаршал Витгенштейн, форсировав Нижний Дунай, должен был двинуться на Варну и Шумлу, а потом, перейдя Балканы, начать наступление на Константинополь; одновременно с этим планировалось, что особый отряд произведёт десант у Анапы и после овладения ею присоединится к главным силам.
