Где-то, неизвестно где
Ветер завывал и бесновался. Продолжался прилив. В унисон с моими ожиданиями накатывали мощные волны и с неумолчным грохотом обрушивались на прибрежные скалы. Били по скалистому берегу так сильно, что, встретившись с ним, рывком отступали обратно в океан, яростно сталкиваясь со следующим табуном и образуя снопы кипящей пены. Захватывающее зрелище. Умиротворяющее. Разгул стихий неудержимо притягивал меня. Я мог прыгнуть в их гущу и навсегда исчезнуть. Наконец-то исчезнуть. Меня никогда не найдут, а если и найдут, то через несколько недель. На какой пляж выбросит мое тело? Не все ли равно. Неужели настал момент? Тот самый момент, которого я так долго ждал. Больше ничто меня не останавливало.
Ливень хлестал меня, а я хохотал. Это был горький смех. Все, я пришел. Шаг. Второй. Третий.
Я стоял на краю, готовясь упасть. Гибельная бездна звала меня. Закрыв глаза, я заставлял звучать музыку. Проигрывал в уме аккорды, которые уйдут вместе со мной. Мозг прокручивал мое последнее сочинение.
Вдруг передо мной возникло лицо Натана. Оступаясь, я отшатнулся от края, дыхание сбилось. Настолько, что я сложился пополам и оперся ладонями о колени. Как если бы долго бежал. Я испепелил взглядом бурю, начавшуюся слишком рано. Возмутился и наорал на нее. Она насмехалась надо мной. Ради него, Натана, я пока еще обязан устоять.
Натан – единственный человек на планете Земля, которого я должен защитить.
Спотыкаясь, я вернулся в дом.
В свой дом – подобие берлоги. Подобие западни. Но с бутылкой и таблетками я был вправе рассчитывать на не слишком скверную ночь.
Где-то в другом месте
Пятничный вечер обещал быть хорошим – таким, как я люблю. Сплошной экспромт. Днем пришло сообщение от Сюзанны, моей старшей сестры: “Есть планы на сегодняшний вечер?” Я ответила: “Угадай!” Она: “Удачный или неудачный день?” Я: “Неплохой”. Она: “У тебя? С Анитой?” Опять я: “Буду рада”. Анита, средняя сестра, прорезалась через несколько минут: “Ты Васко позвала? Пусть займется ужином! Иначе не приду”. Я постучала в дверь соседнего кабинета, где сидел наш предполагаемый шеф-повар.
– Придешь вечером ко мне? Будут сестры… Решай сам, ты не обязан!
Васко послал мне одну из своих широких ласковых улыбок, всегда ободряющих, независимо от обстоятельств.
– Что у тебя есть в холодильнике?
Мое лицо приняло сокрушенное выражение, я пожала плечами: исчерпывающий ответ.
Он резко откатился в кресле и небрежно закинул руки за голову. Бросил на меня взгляд, в котором не было места иллюзиям, и помолчал, выбирая подходящую реакцию. Отчитать меня, словно школьный учитель нерадивого ученика? Или махнуть рукой и похихикать над моим легкомыслием? Я едва справлялась с рвущимся наружу смехом.
– Мадлен! – прорычал он. – Я уже предупреждал тебя: если ты и дальше не будешь питаться хотя бы относительно нормально, мне придется в конце концов поселиться у тебя!
Я сдалась и громко расхохоталась, тогда как Васко расстроенно смотрел на меня, чего я предпочла бы не замечать. Из-за меня он переживал, и это было невыносимо. Я и раньше мучилась, если приходилось огорчать тех, кого люблю, а теперь это стало совсем нестерпимо. Но тут я ничего поделать не могла.
– То есть мы можем рассчитывать на тебя? – я надеялась, что вопрос прозвучал лукаво.
Вместо ответа он закатил глаза. Я выиграла.
Два часа спустя я с удовольствием наблюдала за Васко, безраздельно царившим на моей кухне. Он насвистывал, роясь в шкафах в поисках того, что сможет добавить к своим покупкам. Мне всегда нравилось следить за Васко, колдующим у плиты. Он был и оставался жизнелюбом, причем не просто гурманом и тем, кто всегда готов ловко откупорить последнюю бутылку, а также все последующие. Он был истинным гедонистом, потому что обожал угощать гостей, с восторгом набрасывающихся на приготовленные им блюда, зачастую обильно сдобренные специями, но всегда невероятно вкусные. Васко получал огромное удовольствие, когда делился: я редко встречала настолько щедрых людей. На самом деле, из всех, кого я знала, таким был только он.
Я сидела за столом и любовалась им. Он пробовал свою стряпню, добавлял приправы, все перемешивал и при этом двигался в такт африканской музыке, которую лишь с натяжкой можно было считать танцевальной.
– Нальешь и мне бокальчик? – попросила я, заметив, что он отхлебнул из своего.
Он покосился на меня через плечо.
– Ты уверена?
– Не беспокойся, всего глоток – я намерена провести вечер не в постели и не согнувшись над унитазом.
Спустя несколько минут он сдался, сел рядом со мной, протянул мне бокал и без единого слова прикоснулся к нему своим. Тост был за мной, что случалось все чаще:
– За жизнь, Васко!
– Прекрати!
– Ни за что! Я даже повторю это еще громче, в полный голос! За жизнь! За нашу дочь!
Он отвел глаза и долгим поцелуем прильнул к моим волосам. Я улыбнулась, купаясь в его нежности. Никогда бы не поверила, что такое возможно, но мой бывший муж и отец моей дочери был и всегда останется моим лучшим другом. Мы много лет не жили вместе, но при этом оставались неразлучными. И причина была не только в том, что мы управляли нашим общим туристическим агентством.
– Где она, кстати? – спросил он охрипшим голосом, вставая из-за стола. – Должна бы быть здесь.
Могло показаться, будто он исполняет роль строгого отца, но в действительности все было наоборот. В его интонации звучала нежность и бесконечная любовь, которую он питал к нашей дочке. Просто он пытался сбросить напряжение. Дочь была единственным человеком, на которого он не мог повысить голос. И для нас обоих это не было тайной.
– У нее наметилась вечеринка, и я уговорила ее пойти.
– Правильно сделала, Лизе необходимо передохнуть и развлечься.
– Я ей постоянно это твержу.
– Не сомневаюсь…
– Васко, посмотри на меня.
Он допил бокал, снова подлил себе вина и только потом подчинился.
– Все в порядке, да? – спросила я. – Мы хорошо, нет, даже прекрасно проводим время. И я хочу, чтобы все так и шло. У меня нет желания портить все бессмысленным и бесполезным спором. Если ты не согласен, я звоню сестрам, говорю, чтоб не приходили, и выпроваживаю тебя!
Он помотал головой, прогоняя дурные мысли, и снова заулыбался.
– Ну ты даешь! От тебя ничего не скроешь!
