В трех километрах от деревни Северной
Джип «Grand Cheroki»
Суббота
22.40.
Снежинки за окном кружились в причудливом веселом хороводе.
Если долго смотреть на падающие с неба снежинки, то может показаться, что и ты снежинка, кружишься вместе со всеми, тебя подхватывает ветер и носит до тех пор, пока ты не упадешь на землю. А потом… У всех снежинок одна участь – они тают и превращаются в грязь. И это по-настоящему грустно.
Снежинки за окном кружились в причудливом веселом хороводе. Я смотрел на них и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Я очень любил сидеть у окна в темной комнате. На подоконнике дымилась чашка горячего чая, а я в это время наблюдал за снегом. Люди за окном куда-то спешили. Кто-то поскальзывался на льду, ойкал и падал. Кто-то беззаботно играл с собакой, ловя снежинки. А кто-то останавливался посреди тротуара, запрокидывал голову, расставлял руки в стороны и, глубоко вдохнув свежий морозный воздух, быстро-быстро опускал руки и шел дальше. Не дай бог, кто-нибудь увидит его в такой странной позе! А я знал, что этот человек представлял себя снежинкой. И хотел беспечно крутиться в причудливом веселом хороводе.
В тот вечер я сидел у окна. Большие пушистые снежинки тихо падали с неба и кружились, кружились, кружились… Вот только все это я наблюдал из окна машины.
Я уже начинал замерзать. Из носа, словно огонь из ноздрей дракона, валил пар. Хотя, надо признаться, в салоне машины было гораздо теплее, чем на улице. Но вопрос – надолго ли?
– Па? Может, попробуем толкнуть? – робко предложил я.
– Не смеши меня, – нервно ответил папа, листая записную книжку своего мобильника. – Это только в мультике про Простоквашино папа, сын, собака и кот вытаскивают машину из ямы… И в придачу ко всему у них был «Запорожец», а не джип… Ха! Вот кино! Точь-в-точь «Простоквашино»!
– А что нам тогда делать? – осторожно спросил Алик.
– Сидеть и ждать, – резко ответил папа. Его пальцы нервно нажимали кнопки. Наверно, нужный номер не желал находиться.
– Понятно, – кивнул Алик и посмотрел на меня.
– Молчи лучше, – шепнул я ему на ухо, – когда папа такой, его лучше не трогать.
Алик пожал плечами и уставился в окно. Вздохнул. Действительно, малоприятная ситуация. Очарование новогодней ночи, снега и пронизывающего воздух волшебства портило то, что наша машина застряла в яме.
Мы молчали минут пять.
– Па? – спросил я наконец. – Ну? Чего мы сидим? Надо же что-то делать, блин…
– Не блинкай мне тут, – мгновенно взвился папа, – ты же знаешь, как я ненавижу это слово. Ну, когда его не в прямом смысле употребляют…
Алик выразительно цокнул языком.
– Ну слава богу! – воскликнул папа, победоносно потрясая телефоном. – Почему-то я номер эвакуатора как «Эва» записал. Сто раз записную книжку просмотрел и только сейчас понял, что Эва – это не моя сотрудница Эвелина, а эвакуатор. Смешно… Помню, как один раз я перепутал…
– Па, звони уже. Нам холодно. Как цуцики замерзли.
– Ага… Сейчас эвакуатор приедет и вытащит нас, – проговорил папа, сосредоточенно прислушиваясь к звукам в трубке. – Алло! Служба экстренной эвакуации автотранспорта?..
Однако во время разговора выяснилось, что спасательная машина приедет в эту глушь не раньше чем часа через три. Перед нами замаячила перспектива встретить Новый год в машине. Голодными, холодными и злыми на весь белый (в прямом смысле – снег же идет) свет.
– Это черт знает что! – кричал папа в трубку. От крика он весь покраснел и покрылся потом. Скорее всего ему было жарко. Повезло же.
– Почему так долго?!
Трубка что-то пропищала в ответ.
– Ах, Новый год?! Ах, долго? Ну, блин!
Мы с Аликом переглянулись. Ради сохранения собственной жизни я не стал напоминать папе, как он не любит слово «блин».
Не буду пересказывать весь разговор папы и диспетчера. Главное, что нам предстояло просидеть в машине минимум три часа. А значит, угроза встретить Новый год в машине была уже не призрачной, а вполне реальной.
Некоторое время папа проклинал всех диспетчеров и все колдобины планеты. Ведь в одной из таких колдобин и застряла наша машина.
– В чем проблема? Позвони в другую службу, – посоветовал я, – вдруг они порасторопнее и приедут сразу же?
– А то я без тебя не догадался! – скептически отозвался папа. – У меня номер только этой службы.
– Позвони друзьям, знакомым. Пусть они приедут. Делов-то.
– Не надо, – зачем людей на уши поднимать в новогоднюю ночь. Неприлично это.
– А в машине ледяной сидеть прилично? – начал заводиться я. Жаль, что не машина. – Вот уж невезуха так невезуха – мало того, что наш драндулет застрял, так еще и аккумулятор сел! Вот блин! Просто фантастический блин!
– Не блинкай. Сколько раз можно повторять?
– Ой, да ты сам недавно блинкал, – отмахнулся я. – Па, давай по-серьезному? Что делать?
– Сидеть и ждать, – шепнул мне Алик.
– Сидеть и ждать! – по обыкновению сказал папа. – Эвакуатор приедет и нас вытащит.
– Замечательно. У меня нет слов. Остались одни слюни и эмоции.
– Если ты такой умный, предложи что-нибудь получше, – произнес папа, настраивая радио на своем навороченном телефоне. Тут же полилась какая-то радостная новогодняя песня. «Колокол, колокол, колокол звенит…»
– Я уже предложил.
– Людей я тревожить не буду, и на этом точка, – твердо сказал папа. И тут же воодушевился: – Мальчишки, давайте не будем вешать нос. Представьте, как это романтично – Новый год в машине. Здорово! Другие люди об этом и мечтать не могут!
– Было бы еще романтичней, если бы в машине было тепло и нашлось что-нибудь съестное, – размечтался я.
Алик, наверное, тоже многое бы сказал, но он молчал – папа же не его, а мой. А с чужими родителями не разговаривают так, как со своими. Поэтому он поступил деликатно: уставился в свой телефон и принялся с увлечением просматривать SMS-ки от друзей и подружек.
Впрочем, в том, что случилось, папиной вины не было. И раздражался он, по сути, не на него, а на ситуацию.
