© Терентiй Травнiкъ, 2020
ISBN 978-5-0051-7648-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Ещё с детства я понимал, что больше всего меня привлекает творчество. Думаю, что я и родился именно для этого. Мне важно и интересно, как из ничего получается всё. Я не могу просто радоваться жизни и наслаждаться ею, если не создаю в этот момент что—то новое. Слава Богу, у меня не было творческих застоев и депрессий, а единственное, чего всегда не хватало, так это сил, поэтому приходилось делать в разы меньше того, на что был способен в своих идеях и замыслах. Позже я научился смиряться с этим, полагая, что Богу виднее. С этого времени всё встало на свои места: я просто перестал приписывать себе то, что делал, полагая, что я просто исполняю Его желания, в конце концов я – Его раб, и этим всё сказано.
Надо научиться, живя среди людей, жить для них. Это действительно очень непростое искусство, но по—другому жить невозможно. Живя иначе, ты не сможешь постичь смысл своего прихода на эту землю, ты просто просуществуешь. Пытаясь учиться жить для людей, я прежде всего решил для себя, что всякий, кто приходит ко мне, кто входит в мою жизнь – входит не просто так, а послан Богом для моего же блага, чего бы он при этом ни вытворял. Происходящее просто надо было принимать, что я и делал. Сегодня принятие стало одним из фундаментов моего мировоззрения, и я понимаю, что с решением не ошибся.
У меня нет сожаления о том, что покинул мастерскую художника, как и о том, что сегодня нахожусь не в музыкальной студии. Всему своё время, а своё я использовал на все сто. Ныне я в литературе, и меня это устраивает: мне есть, что сказать, и у меня это получается. Иногда я сам себя спрашиваю: а что ты будешь делать, когда закончится твоя литературная деятельность? И сам себе отвечаю: она не закончится, просто я уйду раньше… И это будет правильно.
Мне всегда очень нравился зеленый цвет. Он у меня ассоциировался с любовью, жизнью, здоровьем, терпением и надеждой. Всё это я видел и принимал с приходом весны, а летом я просто им переполнялся. В моем московском кабинете южная стена – белая, а северная – зелёная, подобно северной части ствола дерева, покрытого мхом. Соединение двух оттенков позволяет мне заниматься лЕкарством: в своё время я услышал потребность своей души относительно цветов, и это заключалось в наличии зелёного, оранжевого, серого, чёрного и белого: всего пять цветов. Чёрный – под ногами, белый – над головой, серый – перед глазами, зелёный – слева, справа – оранжевый, а сзади – прозрачный: есть и такой цвет. Прозрачный – это цвет жертвенного отречения, когда всё, что ты делаешь, ты делаешь во имя и во славу Бога. Для меня Бог – это все люди сразу, а потому, делая что—то для Господа и любя Его, ты любишь сразу всех и заботишься обо всех сразу. Иногда Бог подходит совсем близко в виде родного и любимого для тебя человека, и тогда ты можешь к Нему прикоснуться.
Надо жить дальше. Кто следующий?
Шумиха, суматоха, навязанная паника сделали относительно ковида то, что было необходимо. Напуганный народ отсидел полтора месяца дома, дав государству возможность переоснастить медицину, построить больницы военного типа, морги и крематории, призвать студентов-медиков пятых курсов на фронт и принять важные стратегические решения. Так поступили все страны и не дали вступить в силу хаосу и коллапсу. Сапёры сделали, что могли, а теперь всем нам предлагается перейти поле, где остались мины. Теперь начинается война – самый сложный период для всех. Невидимый враг затаился даже в весенней пыльце. Увы, но этот вирус заберёт всех, кого сможет забрать. Просто есть реальности, против которых человечество пока бессильно. Одна из них – вирус. Это иной мир. Он забирал колоссальное количество людей во все времена. Такова жизнь. Правительство сделало все, что могло, сделало много и достойно, потратив колоссальные средства. Дальше, если возникнет сильнейший рост заболевания, то с большой долей вероятности будет введён режим ЧС, карточная система на продовольствие и крайне жёсткие меры. А сейчас пусть люди работают, болеют, умирают, лечатся. Постепенно все сойдёт на нет, а там и естественная ремиссия придёт, наберёт силу коллективный иммунитет. Так будет, пока вирус не поменяет штамм и не вернётся на поля за своей едой, то есть к людям. Но учёные уже ищут вакцину от следующего штамма, а там – как Бог даст.
***
Ещё до эпидемии коронавируса человечество охватила пандемия гордыни, основным симптомом которой на этот раз стало обвинение всех и вся в причинах своих неудач и бед. Поражённый новым вирусом гордыни-19 страдает повышенной обидчивостью и болезненно выражаемым недовольством ко всему, что, на его взгляд, расходится с его личным пониманием картины мира. Заболевший, как правило, самоизолируется от объектов своего раздражения, но ищет понимания и сочувствия со стороны родственников и друзей, продолжая, вопреки здравому смыслу, испытывать резкое, навязчивое чувство раздражения по отношению к тем, кого считает обидчиками.
Есть только одно оправдание для всякого стихосложения, а потому если ты пишешь стихи лишь от того, что тебе попросту нечем заняться или потому, что хоть как-то, но хочешь дать знать, а тем более выделиться в своём окружении; если пишешь стихи, потому как пытаешься таким образом самовыражаться, а может, потому, что кто—то тебя об этом просит или кому-то нравится написанное тобой, то ты попусту теряешь время. Ничто из перечисленного выше не является основанием, чтобы заниматься поэзией серьёзно.
…спасётся. И нет сомнений в истинности этих слов. И все же меня всегда удивляло отношение христианских святых к тем, кто их убивал. Даже имея возможность дать отпор, они почти никогда не пытались пресечь действия своих палачей. А ведь так же вёл себя и Христос! Но если у Спасителя было твёрдое знание, что Ему надлежит быть убитым, а на третий день воскреснуть, о чем Он открыто говорил, то у его последователей не было этого знания – была только вера в своё воскресение, а в сердце жила та самая любовь к врагам, которую утверждал наш Господь, умирая на Кресте. Видимо, именно это и не позволяло святым давать отпор мучителям, чтобы сохранить себе жизнь. И по сей день такое поведение христианина является причиной неясности в оценке того, что касается защиты собственной жизни. И что говорить тогда о крестовых походах, сам факт наличия которых в мировой истории разделил христианство на истинное и ложное.
Так можно все-таки или нет христианину убивать? Христос был категоричен, говоря, что нет и ни при каких обстоятельствах. Подтверждая истинность своих слов, Спаситель, умирая на Кресте, прерывал бесконечную цепь зла, творящегося на земле, потому как всякий, подставивший щеку, не становится продолжателем зла, и зло останавливается на том, кто проявил агрессию первым, и потому остаётся ему только раскаяться, иначе ждут его муки невыносимые, к тому же – вечные. Как оказалось, раскаяться по-настоящему так же сложно, как и уверовать. Может, именно поэтому Христос, зная это, и старался всячески призвать не пользоваться никаким оружием, а только лишь молиться за врагов. Это подтверждается словами Евангелия: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Матф.5:43—45). Спаситель указывал, что только всепрощающая, бескорыстная любовь, направленная к злодеям и врагам, является единственно правильным путём служения Богу. Своим непротивлением злу святые проявляли именно такую любовь, веря в то, что она может вразумить врагов и гонителей, но те чаще всего ничего не чувствовали, разве что удивлялись подобным действиям. Впрочем, это не столь важно – главное здесь другое, а именно то, что подобное смирение и духа, и плоти выделяет христианство над любыми известными и до, и после распятия Христа формами религиозного опыта. По сути только христианство, если следовать Христу во всем и до конца, ведёт к добровольной смерти во имя бессмертия, ведёт без каких-либо доказательств, опираясь лишь на веру. И человек, пусть не всякий, это принимает. Может, наивысшее в учении Христа в том и проявляется, что оно способно непостижимым образом трансформировать личность, минуя всякое здравомыслие и объективные научные взгляды.
