– У них тут… – сказал я и замолчал.
Слов не было. В таких корпусах мне бывать еще не приходилось и к этому зрелищу я готов не был.
– Да, картинка невеселая. – согласился сзади Фриц.
– Как можно так жить?
– Вот так, как ты видишь.
Полутемная линия, еле-еле освещенная тусклыми светильниками, была замусорена чуть ли не по щиколотку. Стены покрывали надписи, которые я даже не пытался разобрать. Вонь тут, наверное, стояла такая, что глаза слезились и я про себя порадовался, что шлем герметичен. Привычные травяные панели были нездорового, желтоватого цвета. Толи трава была чем-то больна, толи ей не хватало света. Хотя такого быть вроде бы и не должно. Она и в полной темноте расти может, была бы вода в воздухе.
Я подошел к панели, присмотрелся.
– Они их здесь вместо туалетов используют, – сказал Фриц. – Я сам видел.
“Они” попались нам за первым же поворотом. Компания из нескольких человек сидела прямо на грязном полу. Никто не говорил ни слова, они просто сидели, молчали и жевали что-то, тупо глядя перед собой. На нас никто из них не обратил никакого внимания.
Фриц прошел прямо посередине коридора, я следом, стараясь никого не задеть. Коридор вывел нас на соседнюю линию, чуть лучше освещенную и даже с каким то подобием рекламы убого выглядящего магазинчика.
Неизвестно откуда вынырнул худой, как палка, мальчишка и что-то быстро-быстро забормотал. Я не очень понял, чего он хочет.
– Фриц?
– Пошли. Не обращай на него внимания, а то не отцепится.
– Чего он хотел?
– Это сутенер. То-ли свою сестру предлагал, то-ли себя самого, я не понял.
Мусора здесь было чуть меньше, чем в проходе. Мой напарник равнодушно обошел лежащего человека, даже не посмотрев на него, задумчиво посмотрел на стену и сказал:
– Вот здесь она проходить должна… Но этих панелей здесь раньше не было.
– Сбить? – спросил я.
– Нет. Мы их не ставили и нам неизвестно, почему они здесь.
– Вмрли тма, – скороговоркой пробормотал увязавшийся за нами мальчишка. – Все вмерли. Блели… Пршли сырые, заделали всо.
Фриц резко повернулся к нему. Спросил:
– Серые? Патруль?
– Птруль, птруль…
Фриц с досадой выругался.
– Ху им за шиворот! Опять патруль с эпидемией по-своему разобрался. Диспетчер, на связь!
Пока Фриц излагал диспетчерскому отделу ситуацию, мальчишка сел у стены, закинул в рот какой-то белый комочек и заработал челюстями.
– Фриц?
– Ставь ограждение.
Я повесил в воздухе четыре маячка, между которыми загорелась голографическая сигнальная лента. Фриц тем временем вытащил плазмомет, направил его в стену и нажал на кнопку спуска. На панели мгновенно возникло ослепительно-белое пятно. Потом керамопласт поплыл. Когда в отверстие можно было просунуть руку, Фриц прекратил плавить стену. Та быстро остыла.
– Свет.
Нагрудная фара у нас с ним одна на двоих и она обычно закреплена на моем комбинезоне. Отцепив ее, я просунул ее в прожженную дыру и включил. За панелью был такой же коридор, как тот, из которого мы вышли на эту линию. В нем точно так же сидели вдоль стен люди, но никто из них не шевелился, причем уже давно. Трупы… Меня чуть не стошнило и я отвернулся.
– Убирай лампу и готовь плазму. Надо выжечь здесь все. Только сначала санслужбу дождемся.
– А что здесь было?
– Эпидемия. Медики, видимо, не справились и патруль разобрался сам, как мог.
– Вот так? Взяли и заварили весь отсек?
– Ха! Зврилы всо… – пробормотал мальчишка от стены. – Зврилы, кто мог хдит шли, стальные стлись.
– А что им было делать? Карантин. Либо так, либо эпидемия распространяется по сектору, потом по корпусу. С этим строго, Василий! Если у тебя температура поднимется до тридцати восьми, твой сканер сам отправит сообщение в медслужбу и хрен ты из комнаты выйдешь, пока тебя не обследуют. Даже пожрать не выпустит.
Умом я это понимал, но чтобы вот так закрыть в гробу с керамопластовой крышкой всех, кто в нем оставался и не мог выйти… А они даже не пытались что-то сделать, сломать перегородку. Сели вдоль стенок и стали ждать смерти. Вот это в моих мозгах не помещалось.
* * *
Двое в таких же, как у нас комбезах, только белого цвета, появились из-за угла и направились к нам. Фриц показал рукой на прожженную стену. Один из медиков заглянул в отверстие, вытащил из сумки небольшой черный цилиндр, размотал кабель и засунул прибор в отсек.
Я смотрел, как медик сделал несколько жестов в операционном поле визора и долго стоял, глядя перед собой. Потом он сказал:
– Готово. Давайте, ребята. Выжигаем, вскрываем и нам нужно будет пройти по боксам.
Фриц поднес к дыре ствол и включил плазмомет. Внутри засветилось красным. Трупы горели. Через четверть часа заряд его батареи кончился. Фриц сделал мне знак, чтобы я сменил его и ушел заряжаться. Когда он вернулся, на зарядку ушел я. Так мы с ним и менялись, пока перегородка не потемнела от жара и один из медиков не остановил нас.
– Достаточно. Теперь проход для нас.
Как скажете… В две горелки мы с Фрицем за несколько минут вырезали из стены квадрат размером метр на метр. Оттуда ударила волна раскаленного воздуха, которая ощущалась даже сквозь комбез. Медик присел и полез внутрь. Я направил ему вслед свет фары. Тела в коридоре после плазмы выглядели обугленными головешками. Медик прошел по коридору, вернулся, выбрался обратно и сказал:
– Работы много.
Фриц только плечами пожал. Зачем еще техслужба нужна? Работать…
Ушли мы оттуда только к утру. Нас сменили две освободившиеся бригады, а мне и Фрицу мастер, выслушав наш доклад, объявил два оплачиваемых выходных в качестве награды за сверхурочную работу. Фриц намекнул ему, что он не против и еще одну смену отработать, шли бы только рабочие часы, но Ион Большой слушать его не стал. Он вообще никогда не менял решений. Сказано два выходных, значит два выходных, гуляйте.
Ну а третий день и так был выходным, по рабочему графику. Мы с Фрицем переглянулись и не сговариваясь направились прямо в развлекательную зону.
* * *
Холодное синтетическое пиво по-моему ничем от натурального не отличалось. Тот же вкус, то же похмелье, если перебрать. Впрочем, перебрать на нашу социалку было трудновато. Я копил кредиты, чтобы отправить перевод отцу на Новую, а Фриц… я даже не знал, зачем они ему. На билет с планеты, что-ли? Но спросил я его не об этом.
– Слушай, напарник, а за что тебя из “Интерплана” выкинули?
Он посмотрел на меня, потом в кружку, как будто там было что то интересное и я уже думал, что он не ответит. Но он ответил:
– Есть такая планета: Фар Хейвен. Мы там стояли… У нее ограниченная пригодность к освоению, но полезных ископаемых на ней – как нигде. Самородная медь, металлы группы платины, руды лантаноидов и редкоземов… Жизнь под куполами. Там каторга, Василий, ее и охраняли. Так случилось, что двое каторжников застряли в одном из перерабатывающих комплексов. Не смогли эвакуироваться перед пыльной бурей. Еды у них там не было, а бури длятся не по одному месяцу. Я с еще двумя рядовыми был в патруле и нам передали приказ немедленно возвращаться на базу. Сразу после этого приказа я поймал сигнал с комплекса. Попытался еще раз связаться с базой – не получилось. Буря уже начиналась и я принял решение вытащить их.
