Екатерина Божко - Дорога и сны. Осколки прошлого

Разбиты зеркала,

Ведет в тупик дорога,

В осколках хрусталя

Не выпито вино…

Мы друг за другом все

Уходим понемногу

В ту бархатную тьму,

Что сразу за окном.

Она за плечи нас

Обнимет осторожно,

Искусно склеит вновь

Разбитые сердца -

И скажет, что опять

Идти в дорогу можно,

А той Дороге нет

И не было конца.

Ночь. Зажигаются огни,

И город в их объятьях тонет.

Ночь. Только руку протяни, –

И лунный свет в твоей ладони.

Течёт сквозь пальцы, как песок,

Роняя тишину на ноты,

Горячим воском на лицо,

Неонно-плачущее что-то.

Прохладный ветер – губы в кровь,

В асфальтовой сети паучьей.

Ты спрячешь прошлую любовь.

Не чтоб забыть – на всякий случай.

Поглубже воздуха вдохни –

Пусть ночь, теплом твоим согрета,

Тебе подарит жизни нить

Из лунного морского света.

Фиолетовый свет уходящей луны…

Мы с тобой никому ничего не должны,

И ломаются крылья под звоном монет

В круге солнц, в круге звезд, в хороводе планет.

За окном – леденящая кровь пустота…

Заклинаний слова бесполезно шептать,

Ни к чему проклинать бестолковую ночь,

Ни к чему убегать. И ничем не помочь.

Все разбито. Непрочен хрустальный фантом…

Я, наверно, опять говорю не о том…

Мы с тобою стоим по колено в крови

На осколках безрадостной горькой любви.

Оригинал:

* * *

Walt Whitman

Стеной полуночных портретов

Наш город окутала мгла –

И мы забывали поэтов,

Воспевших его купола,

Его золотые соборы,

Тенистые парки, сады,

Решеток искусных узоры

И улицы чьей-то мечты.

Мы шли в темноте, спотыкаясь,

По мокрой слепой мостовой,

От жути теней отбиваясь,

Пытались узнать город свой.

Но город почти обезлюдел

И стал незнакомым, чужим.

Какие-то странные люди

И страшная быстрая жизнь…

А мы все шагаем упрямо

К востоку, которого нет,

Где ждут златоглавые храмы,

Где снова наступит рассвет…

Мы что-то потеряли на дороге –

Там, где не ходят дьяволы и боги,

Где расплескалась неба синева –

И бродим мы под звёздами угрюмо,

Предпочитая ни о чём не думать,

И тихо начинаем забывать.

Мы начинаем мучиться и плакать,

Отчаянно ругать дожди и слякоть,

Октябрь и одиночество в окне;

Куда-то мчимся с верой и надеждой,

Горим, но не сгораем, как и прежде,

И не находим истину в вине.

Мы что-то потеряли – там, на воле;

А что – забыли. И, смеясь от боли,

Танцуем, как на острие свечи,

И, обращая взоры на иконы,

Кричим: «О Боже! Боже, дай нам вспомнить!»

Но, отводя глаза светло и сонно,

Бог тихо и подавленно молчит.

Гореть, как свеча, очень ярко гореть,

Чтоб смерти без страха в глаза посмотреть,

Меча рукоять сжать покрепче – и в бой!

Я – Воин Эфира, ведомый Судьбой.

Я – воин, забывший минувшего гнет,

Отринувший Время, познавший Полет,

Я в битве храним силой светлого Дня

И тени Луны за спиной у меня.

Мой дом затерялся в прошедших веках,

Мой путь заблудился в седых облаках.

Я – Воин Эфира, готовый и впредь

Гореть, как свеча, очень ярко гореть.

Две бесплотные тени… После долгой войны

И кровавых сражений – полчаса тишины.

Полчаса на молчанье. Только тридцать минут.

Полчаса ожиданья. Никого не убьют.

В вышине бирюзовой проплывут облака

И потянется снова чья-то к сердцу рука,

Ярок, мудр и нетленен свет далекой Луны…

Эти тени Вселенной ничего не должны.

Им осталось проститься и уйти в никуда.

В небесах загорится и погаснет звезда,

Чей-то путь освещая в золотой тишине,

Все границы смывая – и конец той войне!

Лгут бессовестно-больно перекрестки времен,

Будто воин любовью вовсе не был сражен.

За невестой своею он шагнул через мрак,